Ковчег Могущества - Ольга Крючкова

– Спи, сейчас я попытаюсь раздобыть воды, – заверил он шепотом нубийку, после чего крадучись, на ощупь, протиснулся к выходу и, не обращая внимания на чьё-то недовольное ворчание, откинул меховой – из шкуры шакала – полог.

Жадно вдыхая свежий воздух и превозмогая головную боль, жрец попытался вспомнить, удалось ли ему минувшей ночью ублажить сразу двух нубиек. Странно, что он вообще, по отношению к женщинам обычно довольно сдержанный, пошел на такой подвиг… Хафра энергично потряс головой, прогоняя остатки сна, и огляделся. Лагерь с трудом, но начал-таки пробуждаться.

Окрылённые военными победами и изрядно уже утомленные двухмесячным походом египтяне и наёмники все последние дни предавались разгульной жизни: без меры пили и набивали свои чрева жареным мясом, после чего устремлялись в окрестные селения на поиски плотских наслаждений. Впрочем, из желания продать свои услуги как можно дороже, темнокожие красавицы с удовольствием сами наведывались в лагерь, благо египетские воины, разжившиеся богатыми трофеями, были на редкость щедры.

Однако более всего и египтяне, и наёмники мечтали поскорее вернуться домой: кто – на север Нубии, кто – на Элефантину. Все с нетерпением ожидали соответствующего приказа эрпатора, но тот отчего-то медлил.

Наместник Мермос, тоже изрядно удивленный поведением Тутмоса, буквально накануне жаловался старому приятелю:

– Чего ему еще надо, Нахмин? Восстание подавлено, мятежники разгромлены, местные вожди, думаю, нескоро теперь оправятся от поражения и вряд ли в ближайшее время захотят добиваться желанной независимости от фараона… И, тем не менее, эрпатор не торопится вернуться домой. Почему? Впереди у нас – только горы Шуа да неизведанные земли Унешека? Неужели эрпатор решил завоевать и их?!

В ответ начальник гарнизона с сомнением покачал головой:

– Вряд ли… Если бы эрпатор рвался в Унешек, нам о том давно стало бы известно… Лично у меня, например, создалось впечатление, что он попросту чего-то ждёт. Но вот чего именно – не могу понять…

– Вот-вот! И такое впечатление, Нахмин, создалось не только у тебя, заметь! – многозначительно произнес наместник.

Поняв, что хитрый Мермос специально подбрасывает ему наживку, дабы он, подобно речному сому, заглотнул её, старый вояка спросил, будто рубанул секирой, напрямую:

– И что, много уже в лагере недовольных?

– Да уж, думаю, с лихвой наберётся, – охотно поддакнул Мермос. И, придав лицу выражение загадочности, добавил: – Я вот тут разговаривал на днях с приближенным жрецом эрпатора Хафрой, так он, оказывается, тоже крайне озабочен тем, что наш главнокомандующий медлит с возвращением в Та-Кемет. Вероятно, пришли мы со жрецом к выводу, эрпатора удерживают здесь какие-то очень веские причины…

Нахмин нарочно поспешил сменить тему, ибо чутье подсказало ему, что Мермос с Хафрой запросто могли замыслить что-то недоброе. Излишнее же любопытство, как он был искренне убежден, влечет за собой, как правило, одни только сплошные проблемы. Поэтому ответил сдержанно:

– Просто эрпатор молод, вот и продлевает, насколько возможно, наслаждение победой. Ведь победа, как известно, это всегда власть, золото, вино и женщины…

На самом деле оба – и Мермос, и Нахмин – были правы: Тутмоса действительно не покидало чувство томительного ожидания. Просто он и сам не знал, чего именно ждет. Возможно, знака свыше, указывающего на точное местонахождение Ковчега… И это состояние продолжалось вплоть до того момента, пока под покровом ночи в его шатре не объявился жрец Семерхет.

* * *

Тутмос и Фарбис, бережно сжимая в руках ценную поклажу (эрпатор нес завернутый в хлопковое покрывало Ковчег, а девушка – плетёную корзину с двумя священными кобрами), достигли наконец территории военного лагеря. Посты охраны они миновали беспрепятственно (да и кто бы осмелился чинить препятствия самому военачальнику и воплощению бога Гора?!). Изредка встречавшиеся на пути следования к шатру воины не до конца еще протрезвели и потому не обратили на эрпатора и его спутницу ровно никакого внимания. Те же маджаи, что охраняли шатёр Тутмоса и уже успели избавиться от чар Семерхета, при появлении повелителя в обществе незнакомой женщины постарались скрыть удивление, ибо были уверены, что он до сих пор спит в объятиях вчерашней юной нубийки.

Зато их удивление не ускользнуло от цепкого взгляда Хафры, стоявшего подле соседнего шатра. Пожелав остаться не замеченным эрпатором, он вжался в стенки шатра как можно плотнее и затаился. «Странно… Эрпатор без охраны в сопровождении какой-то женщины… Откуда он идёт? Где он провёл ночь? Неужели с ней? Почему её не привели к нему в шатёр? А что он несёт? С виду весьма увесистое… – размышлял Хафра. – Неужели мы торчим в этой глуши только из-за этой женщины? Но почему он не сделал её наложницей? Раньше я её не видел… Может быть, она – дочь одного из местных мятежных царьков, лишившихся влияния и богатства? И эрпатор не желал огласки своим интересам?.. Но всякий поверженный феодал с радостью отдал бы дочь в наложницы самому наследнику трона…А, если он что-то замышляет?.. Но что?»

… Тем же вечером наместнику доложили, что эрпатор пребывает в прекрасном расположении духа в объятиях новой наложницы, вероятно, одной из дочерей поверженных феодалов.

Мермос едва ли смог скрыть удивление.

– Неужели эрпатор держал здесь войско только из-за этой нубийки? Почему он не взял её силой? И я давно бы вернулся в Небехт, а он – в Инебу-Хедж или Аварис. Что-то здесь не то…

Наместник послал верного человека за Нахмином и поделился с ним своими догадками.

– Возможно… – уклончиво ответил старый воин. – А, возможно, и – нет. Всех знатных красоток давно растащили по шатрам сегеры, менее знатных – воины. Эта женщина – не просто наложница…

– Но кто же она?! – воскликнул удивлённый Мермос.

– Не знаю. Да и не стоит нам этого знать. Лучше готовьтесь к возвращению в Небехт, наместник, – посоветовал Нахмин.

– Я давно готов. Меня утомили местные дикари и их порядки. Я хочу вернуться, наконец, к светской жизни! К своим утончённым женам и наложницам. Я пресытился любовью местных темнокожих красоток! Но дело в эрпаторе. Без его одобрения я не могу отдать приказ войску возвращаться в Небехт… Он же – воплощение Гора! А я – всего лишь его смиренный слуга.

* * *

Утром следующего дня эрпатор отдал долгожданный приказ: выдвигаться в Небехт! Походные шатры были в срочном порядке свернуты, повозки, гружённые богатой добычей, – подготовлены к длительной транспортировке. Поход против мятежных нубийских феодалов завершился полным и безоговорочным триумфом египтян.