Дебютантки - Джун Зингер

— Он?

— Да, мисс Мейв… Он все время был здесь.

Обе посмотрели вверх. Пэдрейк стоял на лестнице. Он был безупречно одет и выглядел великолепно. Его лицо было совершенно спокойно. Мейв почувствовала, как у нее застыла кровь в жилах.

— Это он, мисс Мейв! Это он!.. — выпалила Энни.

— Боже мой, — прошептала Мейв. — Ты сделал это! Убийца! — закричала она.

Он грозно нахмурился и начал медленно спускаться по лестнице.

Мейв попятилась. Энни, испугавшись, выбежала из комнаты, а потом и из дома.

— Вздорная болтовня! Не обращай внимания на эту старуху!

Мейв продолжала пятиться. Он остановился, его лицо потемнело.

— Ты хочешь сказать, что веришь этой бабе, а не мне — твоему родному отцу.

— Нет! Нет! Я знаю о тебе все!

— Что ты знаешь, Мейв, дорогая моя? Что мы часть друг друга и составляем одно целое? Мы отличаемся от остальных людей. — Он обнял ее, и ее тело съежилось, как бы начав бороться с собой. — Я тебя любил, и ты любила меня, ты часть моей плоти и крови. Я часть тебя. — Его голос ласкал ее. Она чувствовала, что сейчас упадет в обморок. — Мы знали друг друга вечно — ты и я — и пронесли чувство через века.

Тут она поняла, что он пьян. Но не в той степени, которую она так хорошо помнила, когда он бывал небрит, вонюч, безобразен. Но и сейчас он был чем-то одержим. Алкоголем? Наркотиками? Или он просто невменяем? И Мейв начала бороться с Пэдрейком. Она не доверяла своему собственному телу, оно могло предать ее. Ее тело все еще хотело его.

Пэдрейк протянул к ней руки:

— Вернись, моя маленькая Мейв! Я всегда любил тебя так сильно, как никто никого не любил на свете.

— Слишком сильно. Ты слишком сильно любил меня, — воскликнула Мейв. — Ты сам грешил и заставил грешить меня!

У него опять потемнело лицо. О, как хорошо она помнила его страшное выражение!

— Ты хочешь сказать, что не поедешь со мной?

— Я говорю, что не желаю тебя больше видеть! Никогда!

«Боже, помоги мне!» Мейв видела, что его лицо совершенно исказила злоба.

— Сука! — выкрикнул Пэдрейк. — Ты дочь тысячи сук!

Вдруг он ее сейчас ударит? Или убьет? Она хотела бежать, но у нее не было сил. Неужели он будет ее преследовать всю жизнь?

Мейв упала в обморок и когда пришла в себя, Пэдрейка уже не было. «Куда он пропал?»

Маргарет Эббот О'Коннор была рождена в англиканской вере, потом начала исповедовать католицизм и затем оказалась в пустоте. После ее смерти ее братья Поль и Джеймс снова вернули ее в лоно англиканской церкви, и она была похоронена так, как хоронили в Америке всех Эбботов, начиная с семнадцатого века.

Мейв стояла у могилы со своими друзьями, она вся замерла. Она боялась, что Пэдрейк может появиться здесь и потребовать, чтобы ему предоставили возможность произнести прощальное слово. Что-нибудь красивое и ядовитое. Она боялась обернуться, опасаясь увидеть его.

Теперь стало совершенно ясно, что она не может оставаться в Бостоне. Она никогда не будет знать, где он — в доме ее бабушки или рядом с ней в толпе? Или же он вернулся в Ирландию? Где бы он ни был, ей нельзя оставаться одной. Ей нужно ехать в Нью-Йорк, чтобы быть вместе с Сарой и Крисси.

Она будет жить с ними в доме Сары, но смогут ли они защитить ее от крови, текущей в ее венах, от того сумасшествия, что жило в их семье? В крови ее собственного отца, бабушки Маргарет, даже ее деда? Мейв не знала своего деда Патрика, но ей рассказывали, что он тоже страдал приступами необычайного бешенства. Она никогда не сможет выйти замуж. Как она может дать жизнь невинным малюткам, если не уверена, что не передаст им это сумасшествие? А как насчет ее дочки, Сэлли? Может, она тоже безумна?..

8

— Крисси, почему ты куришь не переставая?

Тетушка Гвен разгоняла синий дым, который переполнял гостиную. Теперь, сама перестав курить, она не переносила дым.

— Почему ты так развалилась в кресле? Сядь прямо!

Крисси мрачно посмотрела на Сару, сидевшую очень прямо, в черном шелковом платье, на котором был изображен огромный цветок. Ее взгляд явно говорил: «Вот видишь, во что я вляпалась из-за тебя?..» Сара не обратила на нее никакого внимания и продолжала свою тщательно отрепетированную речь.

— …и естественно, я подумала, что вы поддержите нас, когда придет время нашего дебюта. Моя мать в Чарльстоне, у нее очень хрупкое здоровье, тетя Мейв умерла, и… — Сара решила выложить все козырные карты. — Никто не имеет такого веса в обществе, как вы, тетя Гвен. И кроме того, тетя Гвен, — она называла ее «тетей», хотя никогда не получала на это позволения, — Гвен Марлоу есть Гвен Марлоу… — Она ласково улыбнулась, не ожидая, что ее кто-то станет поправлять.

«Вот нахальная девчонка! Она такая же нахальная, как и вся их порода!»

— Как насчет твоего отца, Сара? Он же популярен в определенных кругах, не так ли?

Сара начала колебаться. Стоит ли говорить о том, что она не видится с отцом?

— Вы правы, в определенных кругах. Но не в тех, в которых вращаетесь вы, тетя Гвен.

— Понимаю. Я разъясню тебе мою точку зрения, Сара. — Она специально не обращала никакого внимания на Крисси, которая в этот момент зажигала еще одну сигарету. — Я недавно обнаружила, что перестала верить в Общество, как мы его раньше представляли. Мне стало все равно. Ветры войны унесли все прочь… Мы все должны что-то делать. Я могу стать фотографом. Я серьезно подумывала над тем, чтобы заняться скульптурой, но Герт Вандербильд Уитни уже занималась этим многие годы, а мне хочется, делать что-то, что будет совершенно оригинальным…

— Очень оригинальным, — пробормотала Крисси.

— Как я уже говорила, Сара, — продолжала Гвен Марлоу, не обращая внимания на вмешательство своей племянницы, — мне бы хотелось начать занятия фотографией, конечно, не в роли профессионала, — скромно улыбнулась она, — но тем не менее заниматься этим весьма серьезно. Искусство очень важный аспект жизни, Сара. Искусство живет во всех столетиях, оно укрощает зверя, живущего во всех людях. В данное время я превращаю дом Марлоу в музей современного искусства. Чтобы все могли им наслаждаться… даже самые обычные люди… — Концовка вышла у нее довольно неуклюжей.

Крисси выпрямилась. Особняк Марлоу, великолепный дом бабушки Марлоу, станет музеем? На самом деле тетя Гвен просто отдавала его. Красивый жест! Она посмотрела на тетку с восхищением и некоторым отвращением.

— Ну, тетя Гвен, ты даешь!

— Даешь! Крисси, следи за своим языком.

Крисси вздохнула:

— Может, мы немного выпьем, совсем капельку.

Гвен Марлоу посмотрела на часы: