История Крестовых походов - Екатерина Моноусова

Любое восстание против правления рыцарей кроваво подавлялось. Его участников ожидала либо зверская казнь — либо пожизненное рабство. Быть может, именно поэтому, крестоносцы, как полагают многие исследователи, не слишком сильно усердствовали в вопросе обращения язычников — правоверный уже не мог быть рабом. А раб — прекрасное приобретение; он может трудиться до седьмого пота на черной работе, его можно отдать в уплату долга или продать… В результате и десятилетия спустя после официальной христианизации этого края многие новообращенные католики продолжали тайком посещать священные рощи предков.

…В современной детской книге о Тракайском замке рассказывается, как в подземном ходе, что тянется под озером Гальве, мальчик и девочка встречаются с ужасными монстрами. Перепуганные насмерть дети бросились наутек. И вдруг — о чудо! — крылатые чудовища превратились в братьев-рыцарей Тевтонского ордена.

«Дойдя до ниши, где спрятались девочка и мальчик, крестоносцы остановились. Как по команде, все рыцари обернулись к детям и присели на одно колено. Испуганные и удивленные дети жались к стене. Тогда из ряда коленопреклоненных воинов встал один, видимо, старший, и обратился к ним:

— Спасибо, что спасли нас! Мы — рыцари-крестоносцы. Мы совершили много преступлений, ибо убивали и грабили ваш народ. Один из литовских жрецов проклял нас, чтобы мы за свои злые поступки не имели покоя после смерти. Он превратил нас в слепых крылатых чудовищ и загнал в это подземелье… Благодарим вас!

Бряцая доспехами, призраки рыцарей поднялись и… исчезли. Только вверх устремились легкие облака и скрылись в открывшемся своде тоннеля, проходящем под озером Гальве…»

Давайте же и мы перенесемся на несколько веков назад, в то время, когда литовский жрец еще не произнес своего страшного проклятия. Ну а братья-тевтонцы и не помышляли о завоевании балтийских земель, настоящими хозяевами которых им так и не суждено будет стать…

Тяжело в учении — легко в бою

…Если среди покорителей Палестины иоаннитов и тамплиеров были «дети разных народов», то Тевтонский орден был образованием сугубо национальным. Чтобы вступить в него, нужно было обязательно говорить по-немецки. Хотя формально в уставе это правило отсутствовало, но выполнялось неукоснительно — насчет правил у германских рыцарей вообще было строго. Каждое их действие регламентировал свод строгих законов. Они вместе спали на простых лежаках, вместе ели в столовой, имели денег лишь на самые необходимые нужды. Доспехи тевтонцев были просты и практичны. С утра до вечера они занимались военной подготовкой, чистили амуницию, тренировали лошадей.

Сама история создания ордена вполне традиционна. Его предтечей стала больница, основанная немецкими паломниками где-то между 1120 и 1128 годами. Увы, после падения Иерусалима во время Второго крестового похода она была разрушена. Казалось, орден умрет, так по-настоящему и не родившись, — но тут грянул Третий поход. В нем, как мы помним, пал краснобородый император Фридрих Барбаросса, и на место отца заступил его сын — тоже Фридрих, но Швабский.

Легенда гласит, что однажды, проходя по морскому берегу близ Акры, он увидел большую палатку, сшитую из паруса стоящего рядом корабля. Заинтересовавшись, герцог приоткрыл полог. Его взору предстали десятки раненых и больных, за которыми ухаживали люди, облаченные в белые одежды с черными крестами на груди. Оказалось, что это паломники из Бремена и Любека, которые не в силах были больше смотреть на страдания своих соотечественников. Пилигримы пожаловались, что госпитальеры не слишком охотно помогали немцам, отдавая предпочтение французам. Уже на следующий день герцог объявил о создании нового немецкого госпиталя и утвердил медицинскую форму — белый плащ с черным крестом.

«…После размещения больного в госпитале за ним должно ухаживать прилежно, и к больным должно относиться сострадательно и любовно заботиться о них, согласно суждению лекарей, и каждый день им должно давать пищу перед тем, как братия садятся за стол, и по воскресениям Послания и Евангелия должно читать им и окроплять их Святой Водой и братии должно в шествии следовать к ним…» — строки из устава станут для братьев милосердия своеобразной «Клятвой Гиппократа».

Прямого отношения к Иерусалиму новая больница не имела, но вдохновленные германцы все же использовали имя священного города в названии своего детища. Его нарекли Госпиталем святой Марии в Иерусалиме, и вскоре римский папа Клемент III утвердил новое учреждение как духовный орден, входящий в уже существующий Оорден иоаннитов. Папская булла, увидевшая свет 6 февраля 1191 года, закрепила его название — «орден тевтонцев при госпитале святой Марии в Иерусалиме». А незадолго до этого, в январе, скончался от тяжелой болезни Фридрих Швабский — на руках тех самых пилигримов, которых он столь активно поддержал. Случается, что смерть основателя становится и для его дела началом конца — но кончина герцога лишь вдохнула в орден новые силы. Дело в том, что умирающий завещал ему почти все свое имущество, включая несколько больших зданий в Акре. Когда 12 июля 1191 года крепость, наконец, пала, члены братства тут же справили новоселье… В результате через пять лет германцы имели в Святой земле шесть собственных центров и вооруженные силы, вполне сопоставимые с госпитальерскими. И в орденской верхушке очень скоро возникла крамольная мысль об отделении от иоаннитов. Что ж, немецких крестоносцев вполне можно понять. Если раньше абсолютное большинство паломников составляли французы, то начиная с времен Второго крестового похода именно немцы составляли едва ли не половину воинства. И вот 5 марта в храме Акры состоялась церемония реорганизации ордена — из духовного он превратился в духовно-рыцарский. Папская булла определила задачи ордена: защита паломников, лечение больных, борьба с врагами церкви — все вполне в духе времени. Орден подчинялся папе римскому и императору Священной Римской империи.

«Я приношу обет и обещаю блюсти невинность, отказаться от собственности, быть послушным Богу и благой Деве Марии и тебе, брат такой-то, магистр Тевтонского ордена, и твоим преемникам согласно Уставу и Статутам ордена и буду послушен тебе и твоим преемникам до самой смерти…» Братья клялись каждый день не менее пяти часов проводить в молитвах, не участвовать в турнирах и в охоте, 120 дней в году соблюдать строжайший пост. Посол прибалтийских язычников, как-то раз посетивший орденский замок, с удивлением сообщил соплеменникам: «Крестоносцы, как и их боевые кони, питаются травой!» За нарушения самой страшной карой был запрет носить знаменитый белый плащ с черным крестом — этот позор можно было смыть только кровью…

«…Молитесь за тех, кто впал в смертный грех, чтобы Господь помог им в милости своей и они избегли вечного проклятия.

Молитесь за земли, что лежат подле земель язычников, чтобы Господь пришел к ним с помощью, со своей мудростью и силой, чтобы вера в Бога и любовь могла распространиться там и они смогли противостоять всем своим врагам.

Молитесь за друзей и сторонников ордена и за тех, кто творит добрые дела и жаждет совершать их, дабы Господь вознаградил их.

…Молитесь за всех верующих, дабы дал Господь им вечный мир. Да пребудут они в мире. Аминь!»

Новое духовно-рыцарское братство набрало силу. Новые комтурства и госпитали росли как грибы после дождя. 1199 год — комтурство в Швейцарии, 1200 — госпиталь в Тюрингии, 1202 — госпиталь в Южном Тироле, 1204 — комтурство в Праге…

Перешагнув границы, орден уверенно оккупировал континент. География особенно расширилась при четвертом магистре Германе фон Зальце, уроженце города Мейсена, который чуть позже прославится, как родина знаменитого фарфора. Благодаря фон Зальце влияние ордена простиралось от Нидерландов к Италии и Сицилии, от Франции и Швейцарии до Пруссии. Безусловно, гроссмейстер не собирался отказываться от священной войны за Гроб Господень — впрочем, и устав ему этого не позволил бы. Но интуиция подсказывала, что судьба его ордена лежит не в палестинских пустынях. Слишком уж велико было здесь влияние храмовников и иоаннитов. Да и число паломников, рвущихся с оружием в руках в Святую землю, сокращалось год от года. Полным крахом обернулся для крестоносцев Третий крестовый поход — так стоило ли рваться в далекие земли, где уже сложили голову сотни братьев по вере?

Новый тевтонский магистр решил поискать счастья поблизости от милой его сердцу Германии. И это несмотря на то, что в начале его правления по Европе было разбросано не более десятка комтурств. Три-четыре госпиталя, меньше сотни рыцарей — не такое уж и завидное наследство… Но, как учит нас старая сказка про Кота в сапогах, — важно, как наследством распорядиться. Ловко лавируя между римским папой и императором Священной Римской империи, он обеспечивал ордену покровительство обоих. При этом фон Зальца был не только умен, но и отважен. Золотой крест из рук короля Иерусалима — знак признания заслуг главнокомандующего при штурме Дамьетты в 1219 году.