Нулевое досье - Гибсон Уильям

– Вот, – сказала Фиона, доставая очень блестящий черный шлем, запаянный в прозрачную пленку. Содрала полиэтилен, забрала дрон и протянула Милгриму шлем. Убрала дрон в ящик, захлопнула крышку. – Тот, что от миссис Бенни, тебя уже достал.

Милгрим не удержался: перевернул шлем и понюхал подкладку. От нее пахло новой пластмассой, больше ничем.

– Спасибо. – Он глянул на «кавасаки». – Где я сяду?

– По сути, я буду у тебя на коленях.

Фиона взяла ремень сумки, перекинула ему через голову, наискось, и поцеловала его в губы – быстро, но крепко.

– Садись, – сказала она. – Он велел отсюда уезжать.

– Да. – И Милгрим, задохнувшись от счастья, надел новый шлем.

85

Не ухватишь

– В Корнуолле круто, – сказала Хайди по айфону Холлис. – Еще не придумала, где развеять маму и Джимми, но это клевый повод кататься на машине.

– Как у Аджая со щиколоткой?

Холлис смотрела на Гаррета: тот, лежа на кровати, упражнял Франка с помощью желтого резинового шнура. В открытое окно влетал ветерок и звук вечернего транспорта. Номер был больше того, в котором она жила две недели назад, двойной, но с теми же кроваво-красными стенами в псевдокитайских монограммах.

– Хорошо. Но он по-прежнему ходит с той хитрой палкой, которую дал ему твой хахаль. Чудо, что руки с тех пор помыл.

– Он успокоился?

Аджай страшно переживал, что упустил Чомбо и не успел двинуть тому, что с «каскадом». Он говорил, убогого Фоли кто угодно уложил бы одной левой, хоть Холлис; ему вообще надо было в больнице лежать, а не на дело ехать. Более того, Грейси, вооруженного автоматом, обезвредил и вовсе Милгрим. С другой стороны, Аджай вроде бы подружился с Чарли и намеревался по возвращении из Корнуолла научиться, как ронять противника, словно к нему и не притрагиваясь. Гаррет, насколько поняла Холлис, сомневался в успехе затеи, но Аджаю не говорил.

– По счастью, он не может так долго держать в голове одну мысль, – сказала Хайди. – Где Милгрим?

– В Исландии, – ответила Холлис. – Или на пути туда. С Губертом и обеими Доттир. Он звонил утром. Я не поняла, он на корабле или на самолете. Сказал, это самолет, но почти без крыльев и практически не летает.

– Ты счастлива?

– Да, – сказала Холлис, глядя, как Франк сгибается и разгибается в мягком парижском свете. – До жути.

– Береги себя. Я отключаюсь. Аджай вернулся.

– И ты себя береги. Пока.

Милгрим и Хайди, сказал Гаррет, спасли его задницу. Милгрим – тем, что вырубил Грейси, который, вопреки расчетам Гаррета, приехал с огнестрелом, а Хайди (она вылезла из машины пробежаться, чтобы прогнать клаустрофобию) – тем, что заметила Чомбо, уходившего в сторону Ислингтона, и силком приволокла к фургону.

Холлис помнила, как они стояли перед фургоном. Бобби ныл, чтобы ему разрешили выкурить еще сигаретку, а хорошенькая норвежка-водитель требовала быстро и тихо забираться в фургон. Тут подъехал Пеп на бесшумном велосипеде, вручил Холлис потрепанный пакет из супермаркета, ухмыльнулся и укатил прочь. Когда она прошла через две черные молнии, Гаррет, уронив плечи, сидел в кресле перед пустыми экранами.

– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила она, стискивая его плечо.

– Отходняк, – сказал Гаррет. – Обычное дело.

Но через несколько минут, когда фургон уже ехал, Гаррет вновь встрепенулся.

– Сколько? – спросил он кого-то в микрофон. Улыбнулся. – Одиннадцать машин без опознавательных знаков, – минутой позже шепнул он Холлис. – Бронежилеты, австрийские автоматы, несколько человек в костюмах химзащиты. Серьезные ребята.

Холлис чуть было не спросила, о чем речь, но Гаррет улыбкой и взглядом попросил ее молчать. Она протянула ему потрепанный пакет. Гаррет заглянул внутрь, и на Холлис глянул один чудовищный глаз самой безобразной футболки в мире.

– Что за самолет без крыльев? – спросил он сейчас, опуская Франка.

Комплекс упражнений был завершен.

– Милгрим на борту чего-то, что Бигенд не то построил, не то восстановил. Сказал, это что-то русское.

– Экраноплан, – сказал Гаррет. – Судно на динамической воздушной подушке. Он псих.

– Милгрим говорит, интерьеры заказали «Гермесу».

– Богатый псих.

– Что это были за полицейские, которые забрали Фоли и остальных?

– Очень серьезные ребята. Абсолютно секретное подразделение. Старик кое-что о них знает, но не все рассказывает.

– Ты их вызвал, после того как отправил нас наружу?

– Ага, стукнул в полицию. Пока я ждал тебя в фургоне за кабинетом, снова позвонила Милгримова американка. Дала номер и кодовое слово. При первом звонке не сказала. Только номера, которые я уже знал. Я попросил чего-нибудь покруче. И она добыла этот номер. Я позвонил, назвал цвет и регистрационный номер. Бабах.

– Почему она так сделала?

– Потому что она такая крутая, если верить Милгриму. – Он улыбнулся. – И, думаю, потому что это никак не смогут связать с ней, ее ведомством, ее правительством.

– Как она добыла этот номер?

– Понятия не имею. Позвонила знакомому в Вашингтон? Я вообще не перестаю удивляться, какие неожиданные вещи иногда всплывают.

– И Грейси с его дружками арестовали?

Гаррет сел, сложил желтый резиновый жгут пополам перед грудью, медленно развел кулаки.

– И, полагаю, допрашивают в очень специфическом месте.

– В новостях ничего не было.

– Не было, – ответил Гаррет, продолжая растягивать резинку.

– Пеп что-то подбросил им в машину. Потом снова ее запер.

– Да.

Резиновый жгут был сейчас растянут на полную длину и дрожал от напряжения.

– Второй подарочек, – сказала Холлис.

Гаррет позволил жгуту свести его кулаки обратно.

– Да.

– Что это было?

– Молекулы. Такие, которые лучше не совать под нос собакам, вынюхивающим бомбы. От конкретной партии «Семтекса», которой активно пользовалась ИРА. Пластиковая взрывчатка. Отчетливая химическая подпись. Несколько тонн по-прежнему где-то гуляют. И карточка из цифрового фотоаппарата. Фотографии мечетей по всей Британии. Даты на снимках с давностью несколько месяцев, но не чрезмерно просроченные.

– Ты сказал, что пустишь в дело «домашнюю заготовку»?

– Да.

– Для кого она изначально предназначалась?

– Теперь уже не важно. Незачем знать. Когда я, придурочный, спрыгнул с Бурджа, я закрыл то конкретное окно возможностей. А потом моя девушка попала в беду. Пришлось импровизировать из того, что оказалось под рукой.

– Я не в претензии. Но как насчет Грейси? Он не сообщит полиции о нас?

– Главная прелесть, – ответил Гаррет, упираясь рукой в бок, – что он о нас не знает. Разве что о тебе немного, через Слейта. Но теперь, когда Грейси – тайный гость ее величества, Слейт будет держаться от него как можно дальше. А по словам старика, все еще лучше.

– Это как?

– Оказалось, американские госструктуры сильно не любят Грейси. Они много чего со своей стороны накопали. Им заинтересовались сразу несколько ведомств. Думаю, наши в конце концов сообразят, что он стал жертвой розыгрыша, но после этого его ждут неприятности дома. Очень серьезные, надеюсь. Сам бы я в дальней перспективе больше опасался Биг-Энда.

– Почему?

– Что-то тут происходит. Такое большое, что не ухватишь. Но старик говорит, это именно так и есть: Биг-Энд стал настолько большим, что не ухватишь. Может быть, это значит, что он теперь непобедим.

– Он нашел Мередит ее туфли, последний сезон. В Такоме. Выкупил и отдал ей. Через какое-то свое новое подразделение, которое ищет таланты и оказывает им помощь.

– Я бы приглядывал за жертвами «помощи».

– И он заплатил мне. Сегодня звонил мой бухгалтер. У меня какое-то неспокойное чувство.

– Почему?

– Губерт заплатил ровно столько же, сколько я получила за песню «Дозора» от китайской компании. Это очень большие деньги.

– Ну и нормально.

– Тебе легко говорить. Я не хочу быть у него в долгу.

– Ты и не в долгу. Если бы не ты, он бы не получил назад Чомбо, потому что не вышел бы на меня. А если бы он выменял Чомбо на Милгрима, то не отделался бы от Слейта и Грейси. Я его не просто так стращал, и он это знает. Ты получила вознаграждение за то, что он добился желаемого.