Цмцерон - Пьер Грималь

Нет оснований сомневаться в том, что отказ Цицерона был продиктован соображениями политической морали, которые он черпал из сочинений философов и поэтов. Письмо Аттику, содержащее рассказ о посещении Бальба, завершается знаменитым в ту пору стихом «Илиады» о том, что «знаменье лучшее всех — за отечество храбро сражаться». Как видим, Цицерон живет в мире идеала. В эти дни он погружен в чтение и просит друзей присылать все новые и новые книги. Он читает, в частности, политические сочинения перипатетика Дикеарха, восхищен «Городским устройством Пеллепы», собирается читать «Городское устройство» Коринфа и Афин. Ни одно из этих сочинений не сохранилось, но мы довольно хорошо представляем себе общую политическую теорию Дикеарха. Вслед за Аристотелем он прославлял смешанную конституцию, соединявшую элементы монархии, аристократической олигархии и демократии, признанную наилучшей формой государственного устройства также и Цицероном в диалоге «О государство». Позиция бывшего консула, его практические решения строились с учетом политических теорий философов.

Далеко не случайно, что Цицерон погружается в чтение Дикеарха в дни, когда Рим переживает очередной политический кризис: власть фактически сосредоточена в руках нескольких человек, влияние сената падает, аристократы, как пишет Цицерон, заботятся лишь о том, как получше откормить и приручить рыб в своих садках, городская толпа на глазах выходит из подчинения, бесчинства на форуме следуют одно за другим. Цицерон ясно видит происходящее, не скрывает от себя, чем все это грозит государству, и потому силится выработать теорию, которая реально поможет восстановить согласие между тремя силами, составляющими римское государство. Внимательный читатель Полибия и других историков-философов, он хорошо понимает, что монополизация власти одной из этих трех сил означает гибель гражданской свободы. Монархия в таких условиях становится тиранией, аристократическое правление — всевластием олигархии, а тирания плебса, охлократия, едва ли не страшнее двух других. Цицерон формулирует для себя идеи, которые через несколько лет легли в основу его диалога «О государстве». Он видит опасность, нависшую над республикой, но отказывается признать, что трагический исход предопределен всей предшествующей историей гражданской общины, и готов бороться до конца.

С момента вступления Цезаря в полномочия консула события разворачиваются стремительно. Цицерон отказался от союза с новым консулом, он — единственный человек в сенате, которого следует опасаться, ибо его слушают в курии, и он пользуется авторитетом у всадников; триумвиры видят один только выход — сокрушить Цицерона. Для этой цели и понадобился Цезарю Публии Клодий.

Глава X ИЗГНАНИЕ

Политику равновесия Цицерон проводил на протяжении всего 60 года, проводил в самых разных обстоятельствах, которые описывал в письмах к Аттику.

Первым звеном в цепи явился законопроект, представленный народным трибуном Луцием Флавием. Он предложил следующее: часть общественных земель, а также земель, которые собирались приобрести на средства, захваченные Помпеем в ходе кампании, подлежит разделу между ветеранами Помпея и беднейшими гражданами Рима. Законопроект был умеренным — предполагалось удовлетворить Помпея и в то же время не вызвать тревоги богачей, эксплуатировавших крупные земельные владения в Кампании. Тем не менее наиболее консервативная часть сената во главе с Метеллом Целером встретила его враждебно. На одной из сходок Цицерон выступил в защиту законопроекта. Предложение Флавия, считал он, не содержит в себе ничего демагогического, оно не будет на руку популярам; закон устроит Помпея и отведет его от союза с самыми радикальными из вожаков народной партии, с которыми он неизбежно сблизится, если сенаторы обманут надежды его ветеранов; наконец, закон Флавия утвердит права владельцев, пользующихся землями, конфискованными в свое время у проскрибированных, и, следовательно, установит согласие между различными социальными группами и избавит государство от потрясений, некогда давших возможность Манлию набрать свою армию. Кроме всего прочего, утверждает Цицерон в письме к Аттику от 15 марта 60 года, предложенная мера «очистит сточные канавы Города и поможет заселить наново запустелые земли Италии».

Так что мысль Цицерона не сводилась к интригам между социальными и политическими группами. Его политические планы строились на более широкой основе, учитывали не только положение в Городе, но и во всей Италии. Положение это сильно бы изменилось, если бы удалось удалить из Города пролетариев, составлявших резерв демагогов из народной партии, и превратить их в «добрых и порядочных граждан»; именно так, по расчетам Цицерона, и должно быть: беднейшие граждане Рима избавятся от постоянной угрозы нищеты, перестанут жить хлебными раздачами, которые не оказывают никакой серьезной помощи и которые люди, подобные Катону, тем не менее увеличивают от года к году. В раздумьях Цицерона ясно различимы контуры политики, которая вскоре станет основой принципата.

Весна 60 года была целиком заполнена борьбой вокруг законопроекта Флавия. Немного позже, как кажется, в июне, Цицерон выступает с защитой Квинта Цецилия Метелла Пия Сципиона Назики, которого один из друзей Катона, Марк Фавоний, обвинил в преступных происках. Процесс не имел никакого особого значения, по он давал Цицерону возможность сблизиться с политической группировкой Метеллов — она была враждебна Катону и его окружению, и именно к ней принадлежал Метелл Сципион Назика. Учитывая связи рода Метеллов с Публием Клодием, Цицерон стремился возможно быстрее предать забвению свою ссору с этой могущественной семьей. В позиции Катона же можно было не сомневаться — Цицерон знал, что он в любом случае выступит против Клодия, вожака народных низов.

Таково было положение дел в Риме, когда Цезарь вступил в должность консула, начав правление с аграрного законопроекта, о котором мы только что рассказали. Складывается впечатление, что в первый момент Цицерон думал согласиться на союз, который предлагал Цезарь, но очень скоро понял всю опасность подобного союза, понял, что политика новоизбранного консула рано или поздно приведет к тирании черни, и решительно отказался от сближения с ним.

В первые месяцы года Цезарю пришлось вести сложную и напряженную борьбу за два аграрных закона, проекты которых он выдвинул один за другим. Борьба привела к бурным столкновениям на форуме. Опираясь на поддержку Помпея и Красса, Цезарь сумел сломить сопротивление своего коллеги Бибула, которого вынудил запереться в доме и не появляться ни на сходках, ни в народном собрании. Второй из предложенных законов содержал параграф, по которому сенаторы должны были принести клятву в том, что примут и будут проводить в жизнь все остальные параграфы закона. Сенаторы все до одного, в том числе и те, чьи интересы ущемлял предложенный закон, отказались от сопротивления, настолько казалось оно бессмысленным перед лицом тройной силы — за Цезарем шли городские низы, за Помпеем — его ветераны, за Крассом — откупщики и всадники. Цицерон тем временем продолжает деятельность в суде. Он с успехом выступает в защиту Минуция Терма, который был народным трибуном в 62 году и наложил вето на законопроект Метелла Непота, требовавший вернуть Помпея с Востока и ему поручить борьбу с заговорщиками. Поступая так, Минуций оказывал очевидную поддержку Цицерону, и теперь оратору предстояло доказать, что он все помнит и благодарен. Так он и сделал, выступив в обоих процессах Терма, состоявшихся в 59 году. Характер предъявленных обвинений в точности неизвестен, по всей вероятности, опять «преступные происки». Во всяком случае, суд вынес Терму оправдательный приговор, и Цицерон с удовлетворением и гордостью вспоминает об этом в речи «В защиту Флакка», произнесенной несколько месяцев спустя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});