Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва - Елена Коронатова

Он пожал плечами и почти ласково произнес:

— Ты, видно, и вправду заболела.

Нина попробовала восстановить рассказ. Ничего не вышло: бесцветные слова путались, еще сильнее разбирала обида.

Лишь через месяц Африкан выдал себя.

Нина, гладя его рубашку, нечаянно подпалила воротничок. Он, конечно, сразу же заметил, влетел в комнату.

— Что это такое?! — тряс Африкан рубашкой.

— Вы же видите, — равнодушно ответила она.

Кажется, его больше всего взвинтил ее спокойный тон.

— Ни черта делать не умеешь. Это тебе не пасквили писать! — Он повернулся и вышел.

Что за наглость! Украл рассказ, сжег! И еще насмехается! Как он смеет! Ни мама, ни бабушка без спросу их дневники не читали. Сказать бабушке?.. У нее на все один ответ: пожалей мать.

Глава семнадцатая

С утра валил рыхлый снег, к концу дня стало подмораживать. Тротуары покрылись ледяной коркой — быстро идти невозможно.

…Месяц назад Нина прочитала в газете объявление: «Нужен репетитор. Желательно молодая барышня: студентка или выпускница школы с педагогическим уклоном». Затолкав газету в карман, Нина помчалась по указанному адресу. Рядом с Аникинским переулком студенческий городок, еще явится какая-нибудь студентка раньше ее, и тогда все пропало.

Постояла у старого парадного: «Может, повезет! Хоть бы согласились». Постучала. Дверь открыла растрепанная девица.

— Чаво, не видишь звонка? — девица с явным пренебрежением оглядывала Нину. — Барабанит как оглашенная. Ты к кому?

Краснея, Нина пробормотала, что она «по объявлению». Девица, ухмыляясь, провела ее через широкий коридор в просторную столовую.

— Обожди маленько, хозяйку позову.

Массивный дубовый буфет, хрустальная искрящаяся люстра, ковер — все эти дорогие вещи наступали на Нину, вот-вот раздавят. Она как бы со стороны видела себя: свои рваные ботинки, пальто с короткими рукавами, красные от холода руки. И эти несчастные косы! Ну, как она не догадалась спрятать их под пальто, все бы повзрослее выглядела.

Прошуршала шелком нарядная дама, протянув Нине руку, предложила сесть. Разговаривала вежливо, как со взрослой. Спросила:

— Сколько вам лет?

— Семнадцатый.

Проронив: «Извините, я на минуточку», дама вышла.

Вернулась с представительным мужчиной. У него как-то странно с затылка на макушку зачесаны волосы. Теперь спрашивал он.

— Как вас зовут?

— Нина.

— А дальше?

— Камышина.

— Да-а-а? А отчество?

— Что? — сначала не поняла Нина. — Николаевна.

Дама и представительный мужчина с улыбкой переглянулись.

— Итак, Нина Николаевна, — она не сразу сообразила, что слова относятся к ней, — ведь ее в первые назвали по отчеству, — мы с Верой Евгеньевной решили, что вы нам подходите, должен вас предупредить: Леня, наш сын, весьма способный мальчик, но…

— Он рассеянный, — поспешила вставить Вера Евгеньевна.

— Ленивый, — уточнил Лёнин папа.

Нина подняла голову и увидела какую-то отдельную от лица вежливую улыбку. Глаза его не улыбались, они зорко разглядывали ее. И она снова увидела себя как бы со стороны, начиная от рваных ботинок и кончая красными обветренными руками.

— Наш мальчик отстал по русскому языку и арифметике, — продолжал Лёнин папа, — нас устраиваете вы. Будете приходить к шести часам. Заниматься ежедневно, кроме субботы и воскресенья. Деньги получите за месяц — шесть рублей. Ждем вас в понедельник к шести часам. До свиданья.

Нина домой мчалась чуть ли не вприпрыжку. Ей и в голову не приходило, что у нее не спросили даже согласия: все решили без ее участия. Радость омрачила Марино негодование.

— Шесть рублей и пять раз в неделю шляться в такую даль! — возмущалась она. — Эксплуататоры несчастные! Они что, опупели?! Откажись!

Нина молчала: хорошо Маре — у нее есть отец, он любит и балует Мару. Нет уж, хватит слушать попреки от Африкана.

Леня оказался не только ленивым, но и упрямым мальчишкой. Он, кажется, твердо был убежден: репетитор приходит для того, чтобы решать за него задачи. Он отказывался думать, брал ее измором: не сидеть же до ночи с ним. Пожаловаться родителям? Но тогда они усомнятся в ее педагогических способностях и, чего доброго, еще откажут!

Одна была надежда на педологию. Педолог — вот кто откроет ей тайны преподавания. А его уроки, как назло, все откладывались. Наконец он появился. Высокий, лысый, со скучным лицом и тусклым голосом, он не понравился Нине с той минуты, как вошел в класс. Педолог монотонно вычитывал длинные фразы. К концу урока у нее в тетради появилась единственная запись: «paides — дети, logos — понятие, учение». Педолог говорил о влиянии наследственности, Нина прикидывала к Лене — нет, не подходит: его папа и мама преподают в вузе. Мальчишка хвастался: «Они ученые! Больше вас знают!»

На следующем уроке педолог предложил самостоятельно поработать над тестами, дав несколько примеров.

Оказывается, можно при помощи тестов определить коэффициент умственной активности. Интересно, что можно определить при помощи такого теста: «Из шести кубиков, лежащих на столе, один упал на пол. Какой кубик упал на пол?»

Забыв о своем ученике, Нина вместе со всеми тихо веселилась, придумывая тесты.

Герман Яворский прислал их бригаде записку со своими тестами. Мара прочла вслух: «К доске вызвали трех шатенок и двух дур-блондинок. Какой масти дуры?» И еще: «Педолог жевал тесты. Кто педолог?»

Давно Нина не помнила такого развеселого урока. И только вечером, ложась спать, подумала: ни за что не предложит Лене тесты, еще увидят его родители и посчитают ее идиоткой. Все равно если бы даже и смогла определить коэффициент умственной активности Лени, этим не заставишь его самостоятельно решать задачи.

…Погруженная в свои мысли, Нина чуть не шагнула в огромную лужу, затянутую ломким ледком. Успеть бы до темноты проскочить кладбище, оно напротив бывшего женского монастыря. Глупо бояться кладбища. Но все-таки…

«Надо бы сходить к Кате. Позвать с собой Варю». Просто эгоизм забыть о Варе.

Утром Нина получила письмо. Небрежные строчки, написанные карандашом. Письмо от товарища Вариного жениха. Ошеломленная Нина прочитала: «Сергей умер в Москве, куда он поехал защищать диплом. Нина, я знаю, что вы лучшая Варина подруга, и поэтому обращаюсь к вам. Варя безумно любит Сергея, и она не переживет его смерти. Нина, проявите к Варе чуткость и ласку. Подготовьте ее к страшному несчастью.

Друг Сергея

Петя».

В школе Нина показала письмо Маре, и они вместе погоревали над ним. Упрекали себя в невнимании к Варе, вспомнив, что последнее время почти не виделись, и Варя, не заставая их дома, оставляла записки.

Договорились, что Мара забежит после школы за Варей на работу и приведет ее к себе домой. Осторожно ее подготовит, дескать, слышала от знакомых студентов, что Сергей болен. «А потом, когда ты придешь, мы ей все скажем».

Бедная, бедная Варя!..

Раздумывая о Варе, Нина незаметно добралась до кладбища. Бесконечно длинная ограда, а над ней — темные до черноты деревья. Теперь уж было не до осторожности — Нина мчалась что есть духу. Раз поскользнулась и грохнулась на обледенелый тротуар.

Долго очищала щепкой грязь с ботинок, прежде чем нажала кнопку звонка.

Урок тянулся невероятно долго, зябли мокрые ноги. Леня ныл:

— Вы только первое действие скажите… Я не понимаю…

Розовый чистенький мальчик. Ах, если бы его можно было стукнуть! Ну хотя бы разок. Вот об этом почему-то ничего в педологии не сказано. Возможно, Леня умственно отсталый? Нет, непохож. Вон какую ветряную мельницу из картона сделал. Просто лодырь, а она, педагогша несчастная, избаловала ученичка. «Ни за что сегодня не подскажу. Пусть сам».

— Подумал над задачей? Что нам надо узнать в первом действии?

— А вы не сказали.

— Ты хоть раз можешь самостоятельно решить? Прочитай еще раз условие задачи.

— Я его сто раз читал. Вы скажите.

— Нет, не скажу. Ты совсем не хочешь думать.

Леня обиженно уставился в задачник. Чтобы хоть как-то согреть ноги, Нина принялась ходить по комнате. Собиралась быть учительницей, а с одним не в состоянии справиться. Но ведь не все такие лентяи. Мара ее просила: «Ты сегодня поскорей кончай волынку». Как бы не так. Мара ждет, наверное, не дождется. Ну ладно, другим ребятам еще хуже: Вася Волков помогает отцу-сапожнику — все вечера просиживает над колодкой, у Гриши Шаркова мать прачка, часто болеет, и тогда Гриша за нее стирает. А Вера Глухова и Роза Блох из 9-го «Б» в школу являются в шерстяных и бархатных платьях, носят часы. Больше ни у кого из ребят нет часов. При социализме все будет по-другому… Вот Варе тоже из-за бедности пришлось пойти на службу. Скорей бы этот лодырь задачу решил.

Нина взглянула на него и обомлела. Леня, невинно улыбаясь, отрывал кусок бумаги, заталкивал его в рот и сосредоточенно жевал.