Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

В 1304 г. французы нанесли фламандцам серьезное поражение в битве при Монсе, но оно не было решающим. Стало ясно, что военная победа если и возможна, то от нее будет мало радости. И Филипп предпочел мирный исход. Он признал права на графство за Робертом Бетюнским - сыном все еще томящегося в плену Гюи Дампьера. Фламандцы сохраняли все свои права, но за освобождение пленников должны были заплатить огромный выкуп. В обеспечение его король занял несколько приморских фландрских городов, да так и забыл их потом вернуть - и по сю пору они французские, а не бельгийские. Правда, фламандцам удалось настоять на очень важном для них пункте: был запрещен вывоз сырой шерсти за пределы королевства и практически вся она поступала теперь во Фландрию, да еще и по сильно упавшей цене.

***

Расходы на войну во Фландрии были огромны, поступлений от королевских имений явно не хватало. И тут вовсю раскрылась мироедская сущность Филиппа - он остался верен ей до конца своего правления. Росли налоги на всех подданных. Король шел и на обман, и на открытое вымогательство. Брались займы, которые заведомо не подлежали возврату, давались обещания, которые король не собирался выполнять. Когда кто-то ублажал его разовым подношением, то вскоре с неприятным изумлением узнавал, что государь расценил это как согласие делать ежегодный взнос. В неплатежеспособные коммуны являлись королевские чиновники, - якобы для приведения в порядок финансового положения, - и в результате город терял самостоятельность, попадая под их управление. Рыцари имели право откупиться от участия в походе, но следом проводилась опись их имущества, и после всяких чиновничьих ухищрений дело могло дойти до конфискации. Сеньорам было запрещено чеканить свою монету, королевская же плющилась без зазрения совести: были выпущены деньги гораздо меньшего веса, но с тем же номиналом, и из этого не делалось никакой тайны. Так была проведена первая в мировой истории девальвация. Не выдержав финансового гнета, в 1306 г. восстал Париж, и стоило больших усилий навести порядок.

Создание развитой налоговой службы было одним из проявлении принципиального стремления короля к централизации, стремления устранить всякую независимую от него власть. Насаждалось единое судопроизводство - суд вершился теперь преимущественно многочисленной корпорацией королевских юристов по законам, основанным на римском праве. Проникновение королевских чиновников во все сферы жизни, рост их полномочий вывели государственное управление на качественно новый уровень.

Поговаривали, что после смерти германского императора Альбрехта I король Филипп примеривался и к этой короне. Его законоведы-легисты будто бы провели исследование для правового обоснования такой претензии, а секретные посланцы приступили к подкупу сеньоров-выборщиков. Но то ли что-то не состыковывалось, то ли это не более чем сплетня, пережившая века. Только ведь сплетни знают, откуда им рождаться.

***

Нечто прежде невиданное произошло в отношениях с римским престолом. Король стал облагать поборами церковные владения - прежде иерархи делились доходами только с Римом. Папа Бонифаций VIII, самолюбивый и властный старик, такого не ожидал - он всегда относился к Филиппу лучше, чем к любому из европейских монархов.

Появилось папское воззвание - булла, провозглашавшая, что без согласия святого престола недопустимо взимать с духовенства подать в государственную казну. Но король привык твердо стоять на своем: он издал указ, устанавливающий запрет на вывоз золота и серебра за пределы Франции. Тем самым папа лишался важнейшего источника поступлений в казну. Однако на этот раз стороны на обострение не пошли: папа издал буллу, смягчающую прежнюю, Филипп отменил запрет.

В 1300 г. Бонифаций решил торжественно отметить в Риме «праздник века» - юбилейный год рождения Иисуса Христа. Отныне юбилейный год должен был отмечаться каждые сто лет. В Вечный город стекались толпы богомольцев со всего света: участникам празднеств было обещано отпущение грехов. Папа явился народу в невиданном блеске: на нем были не только первосвященнические, но и императорские регалии. Перед ним несли меч, его нарекали Цезарем. Все это символизировало превосходство духовной власти над светской. Этот же лейтмотив прозвучал и в речи папы, когда он призывал государей не выяснять отношения в битвах, а являться для разрешения споров к нему в Рим - только он может дать мир всему миру.

И вот после этого торжества, когда Бонифаций ощущал себя на недосягаемой высоте вселенского могущества, до него опять донеслись обескураживающие вести из Франции: король Филипп снова принялся утеснять духовенство.

Чтобы призвать правителя к порядку, в Париж был направлен папский легат епископ Бернар Сессе. Одновременно он должен был потребовать освободить наконец графа Фландрского и исполнить давно данное обещание отправиться в крестовый поход. Но епископ, человек высокомерный и несдержанный, оказался самой неподходящей кандидатурой для такой миссии. Он сразу же стал грозить королю интердиктом, причем говорил таким надменным тоном, что обычно сдержанный Филипп вышел из себя.

Впрочем, он больше любил отвечать не словами, а делом. Епархия Бернара Сессе находилась в его владениях, и король послал туда комиссию для сбора компромата. За этим дело не стало: оказалось, что в своих проповедях прелат настраивал свою паству против королевской власти. Его обвинили в неповиновении своему сюзерену и заключили под стражу. Папа разразился новой буллой, в которой грозил королю отлучением и повелевал ему явиться в Рим на суд по обвинению в тирании и чеканке порченой монеты. Прозвучали и такие горделивые слова: «Бог, возложив на нас бремя апостольского служения, поднял нас над государями, чтобы разрушать, уничтожать, рассеивать, строить и насаждать во имя Его».

Филипп ответил не единичным посланием, а целой пропагандистской атакой. Его легисты подготовили целый ряд сочинений, основной мыслью которых было: выше короля в этом мире нет никого, а его воля равна закону.

Следующее решение Филиппа Красивого было эпохальным. Чтобы опереться на общественное мнение всей страны, он созвал на совещание в Париж бальи, представителей духовенства, сеньоров, баронов, городских старшин со всех краев своего королевства (не было только представителей крестьян). Король обратился к своим подданным с речью, прося их помочь ему отстоять независимость своей власти.

Чтобы настроить собрание должным образом, был зачитан пересказ папского послания, в котором многие фразы подлинника были предельно заострены, а то и переиначены - чтобы посильнее задеть французов за живое. Потом прозвучал риторический вопрос канцлера Флотта: может ли король рассчитывать на поддержку всех сословий, если примет меры для защиты чести своей и государства, а также оградит права французской церкви от посягательств на них? Знать и депутаты от городов сразу же заявили о безусловной поддержке: «На земле над королем нет никого, кроме Бога». Подумав немного, к их мнению присоединилось и духовенство. Это было первое собрание Генеральных штатов французского королевства (etats, штаты - «сословия»), высшего сословно-представительного органа, просуществовавшего до революционного 1789 г. (когда Штаты объявили себя Национальным собранием). Дальнейшими своими действиями Филипп Красивый перещеголял всех своих предшественников по борьбе с папским диктатом. Французским прелатам было запрещено ехать в Рим на собор. Папского посла, который вез во Францию указ об отлучении, схватили, как только он пересек границу королевства, и бросили в тюрьму. Обратным маршрутом отправился капитан Лувра Ногаре с отрядом. Он вез решение заочного суда над папой, который был проведен королевскими легистами. Первосвященник объявлялся самозванцем (с его избранием действительно не все было чисто, но об этом вспомнили только сейчас), еретиком и преступником, а потому достойным свержения.

В северной Италии к Ногаре присоединился со своими людьми местный сеньор Колонна - злейший враг папы. Бонифаций в это время пребывал в городке Ананьи в Апеннинах. Наутро он собирался провозгласить проклятье французскому тирану, как вдруг на его дом напали вооруженные до зубов рыцари.

Наместник Бога на земле был схвачен и водворен под стражу. Три дня он подвергался насмешкам и издевательствам. Старик держался с достоинством. Через три дня его все же освободили возмущенные таким наглым вторжением жители Ананьи и окрестные крестьяне, но потрясенье было таково, что несчастный тронулся умом и вскоре скончался.

Новый папа Бенедикт XI отлучил от церкви Ногаре (что нимало не повредило его карьере), а с короля Филиппа снял все обвинения. Этот первосвященник тоже не задержался на грешной земле, а его преемником стал выдвиженец Филиппа архиепископ Бордоский Бертран де Гота, принявший имя Климента V. Он даже не поехал на процедуру избрания в Рим: ее провели во французском Лионе. И обосновался он тоже во Франции, в Авиньоне. Похоже, что таково было желание не только короля, но и его собственное: новый папа хотел быть подальше от средоточия борьбы церковных партий, в которое давно уже превратился Латеранский дворец.