Пленница былой любви - Бетти Махмуди

Она произнесла эти слова восторженно, но лицо выражало сомнение. Она не очень верила в то, что отец позволит нам поехать.

Дедушка мог поговорить со своей маленькой Тобби только с минуту, с трудом произнося каждое слово.

– Я так рад, что вы приедете, – сказал он мне. – Поспешите, не откладывайте.

Я тихо плакала, стараясь убедить его, да и себя, что мы обязательно увидимся. Я боялась, что Муди отпустит меня только на его похороны.

– Я буду молиться за тебя во время операции, – заверила я его.

– Хотеть – значит мочь, – ответил он. В его голосе я почувствовала прилив новых сил. Потом он добавил: – Пригласи Муди к телефону.

– Отец хочет с тобой поговорить, – я отдала трубку Муди.

– Дед, мы хотим тебя навестить. Очень тоскуем по тебе, – произнес Муди.

Это прозвучало довольно искренне, но все мы знали, что Муди лжет.

Разговор быстро закончился. Приближалось время операции.

– Спасибо тебе за то, что поговорил с папой, – сказала я, ища способ смягчить нарастающее в нем раздражение.

Он что-то ответил. Муди, когда хотел, мог быть хорошим актером. Я точно знала, что он не собирается возвращаться в Америку или позволить Махтаб ехать со мной. Но какую игру он ведет с нами на этот раз?..

Муди принимал посетителей допоздна. Махтаб была уже в постели, но спала неспокойно, встревоженная тяжелым состоянием любимого дедули и возбужденная перспективой путешествия в Америку. Лежа в постели, я без удержу плакала. Сердце мое разрывалось от безысходности. Я плакала об отце, который, по всей вероятности, был уже мертв. Я понимала отчаяние и горе мамы, сестры, брата, Джо, Джона и плакала оттого, что меня не будет возле них, чтобы их поддержать. Я плакала о Махтаб: как перенесет она это дополнительное бремя, которое свалится на ее хрупкие плечики? Она слышала, как говорил отец, что мы возвращаемся в Америку, чтобы навестить дедушку. Как сказать ей, что она не поедет и что дедушки уже нет?!

В ту ночь Муди пришел в спальню в половине одиннадцатого и сел возле меня на кровати. Сейчас он старался меня успокоить.

Даже сейчас я пыталась разработать стратегию, которая позволила бы мне вырвать отсюда Махтаб.

– Поедем с нами, – просила я. – Нам понадобится твоя поддержка. Нам бы хотелось, чтобы ты поехал с нами, чтобы мы втроем… В такие минуты, как сейчас, ты мне очень нужен. Без тебя я не справлюсь со всем там.

– Я не могу ехать, – ответил он. – Если я поеду, то потеряю работу в клинике.

То, о чем я говорила, было последней попыткой сделать невозможное возможным.

– Хорошо. Мы с Махтаб поедем вдвоем.

– Нет. Махтаб должна ходить в школу.

– Если она не поедет со мной, то я тоже не поеду, – решительно заявила я.

Не произнеся ни слова, он встал и вышел из комнаты.

– Всем займется Маммаль, – сообщил Муди на следующее утро. – Я очень рад, что ты навестишь близких. Когда ты хочешь лететь? Когда собираешься вернуться?

– Я не поеду без Махтаб.

– Поедешь, – сказал он ледяным тоном. – Разумеется, поедешь.

– Если поеду, то только на два дня.

– О чем ты говоришь? Я забронирую тебе билет на самолет до Корпус Кристи, – сказал он.

– А зачем мне туда лететь?

– Чтобы продать дом. Нечего лететь на несколько дней. Ты пробудешь там, пока не продашь все, и вернешься с долларами.

Значит, вот в чем было дело. Вот что скрывалось за неожиданным согласием на мою поездку в Америку. Его не интересовал мой отец, моя мама, мои сыновья и остальные родственники. Он вовсе не стремился дать мне возможность проститься с отцом. Ему нужны были только деньги. И конечно, он хотел задержать Махтаб в качестве заложницы, гарантирующей мое возвращение.

– И не подумаю! – воскликнула я. – Я еду на похороны отца и не в состоянии буду думать о продаже имущества. Ты сам знаешь, сколько там всего. И возможно ли это – продать все сразу? Как же я в такой ситуации смогу заниматься этими вопросами.

– Я знаю, что это непросто, – начал, в свою очередь, кричать Муди. – Меня не интересует, сколько ты там пробудешь. Меня не интересует, сколько это займет времени. Ты не должна возвращаться, пока все это не сделаешь!

Когда Муди ушел в клинику, я выбежала на улицу, поймала такси и поехала к Амалю. Он внимательно выслушал меня. Его лицо выражало беспокойство и озабоченность.

– Я могу поехать на два дня, только на похороны, а потом вернуться сюда, – сказала я. – Тогда я могла бы убежать вместе с Махтаб в соответствии с планом.

– Вы не должны ехать, – посоветовал он. – Если вы поедете, то никогда больше не увидите Махтаб. Я в этом убежден. Он не даст согласия на ваше возвращение в Иран.

– Но ведь я обещала отцу.

– Прошу вас не делать этого.

– А может быть, поехать и привезти эти деньги? Я бы могла привезти деньги, необходимые для побега!

– Я не советую вам ехать. Отец ваш не пожелал бы вашего приезда, зная, что Махтаб останется в Иране.

Он был прав. Я знала, что если покину Иран без Махтаб хотя бы на пять минут, Муди уже навсегда разлучит нас. Хотя наша жизнь в Тегеране в последнее время стала сносной, в глубине души я не сомневалась, что Муди с удовольствием уберет меня из своей жизни. Он будет обольщать меня надеждой, заставит все продать, но получив от меня деньги, сразу же разведется со мной, найдет себе какую-нибудь местную женщину, которая будет воспитывать Махтаб.

Мой разговор с Амалем принял новый оборот.

– Нельзя ли ускорить побег, прежде чем Муди заставит меня поехать?

Амаль беспокойно ерзал на стуле. Он понимал, что вся эта ситуация слишком затянулась. Знал он также, что она стала для меня критической. Но он не был волшебником.

Он объяснил, что мне нужен иранский паспорт. Тот, который есть у нас сейчас и на основании которого мы выехали в Иран, был выписан на троих. Чтобы воспользоваться им, нам нужно было бы путешествовать всей семьей. Без Муди я не могу им воспользоваться. Не могу я также выехать и по американскому паспорту, который Муди где-то спрятал.

– Я не смогу быстро сделать для вас паспорт, – сказал он. – Обычно для этого требуется год. Даже если постараться ускорить процедуру, для этого необходимо шесть—восемь недель. Насколько мне известно, самый короткий период для получения паспорта – шесть недель. До того времени вас уже отсюда вывезут. Потерпите, пожалуйста.

В тот же день я разговаривала с Каролин. Отец перенес операцию. Папа продолжал жить! Сестра говорила, что на пути в операционную он рассказывал врачам и сестрам, что Бетти и Тобби приедут домой. Моя сестра была уверена, что именно надежда на встречу позволила ему выжить. Однако он был очень слаб, и врачи считали, что его жизнь висит на волоске.