Мануловы сказки - Александр Фадеев

Пока я предавался воспоминаниям, мои солдаты наглядно демонстрировали превосходство хорошо обученных войск, занявших плотную оборону, над воинами Традорна. Не зря мы столько времени провели на стрельбище. Не скажу, что каждый из «Манульего батальона» (так они стали втихую себя называть) мог попасть белке в глаз, но в лису шагов с пятидесяти запросто!

Думаете, слабый результат? А вы сами попробуйте! Только не из современного ружья с удобным прикладом, нарезным стволом и оптическим прицелом, а из мушкета, да еще круглой пулей. Причем прицеливаясь только с помощью двух бугорков — у зарядного отверстия и на конце ствола.

Результат боя оказался закономерен и предсказуем. Мы в пух и прах разбили наступающих «врагов». Вечером на заседании в штабе Традорн сидел мрачный и немногословный. По докладам посредников соотношение потерь у нас ноль к бесконечности. Мои «манулята» не потеряли в ходе учений ни одного человека! Атакующие же «полегли» полностью. Старый вояка тяжело переживал крушение военной теории, которой он учился всю жизнь. А тут я еще рассказал ему о выдающейся идее с авианосцами. Есть от чего приложиться к бутылке.

К чести Традорна требуется отметить, что наутро он оказался свеж, бодр и активен. Я с теплотой вспомнил своих бывших сослуживцев по батальону в той жизни, на Земле. Армейская закалка — это особое искусство. Гражданские могут себе позволить бледный вид после «вчерашнего», а офицер должен выглядеть образцово на утреннем построении. Местные военные, похоже, придерживались таких же правил.

Вместе с Главкомом на карте мы «проиграли» все варианты штурма укрепрайона, прообраз которого я продемонстрировал на полигоне. Фронтальная атака приводила, по расчетам офицеров генштаба, к потерям у наступающих, несовместимым с последующим продолжением военных действий. А ничего другого, кроме лобового удара, в арсенале военного искусства Норэлтира не пока было.

Исследовали и обратную ситуацию: имперские войска штурмуют укрепления республиканцев. С наступлением у нас получалось хуже. Мое предложение использовать артиллерию для предварительной подготовки штурма особого энтузиазма у Традорна не вызвало. Дальнобойность гладкоствольных пушек оставляла желать лучшего, а орудий с нарезными стволами еще слишком мало для массированного применения. Авиаудар «летающих крепостей» по укреплениям тоже пока малоэффективен — бомб они несли сравнительно много, но вот мощность отдельного заряда явно мала…

Не хотелось рассказывать местным ученым о фугасных и зажигательных авиабомбах. Почему-то фильмы и книги о войне оставили у меня впечатление, что от столь разрушительных и бесчеловечных боеприпасов страдает мирное население, а не промышленные и военные объекты. Конечно, это не так. Они созданы и применялись для другого, но съемки руин Ленинграда, Дрездена и Бейрута почему-то заставляют в этом сомневаться. Обойдемся без них. И так принес в этот мир слишком много идей, направленных на уничтожение себе подобных. Хм… в данный момент я манул, а воевать собираются люди. Хорошо, скажем по-другому — слишком уж с большим воодушевлением военные принимают новые идеи. Чувствую себя участником акции «Побудь в этом мире Нобелем». Для тех, кто не знает, Альфред Нобель — изобретатель динамита, уже при жизни газетчики называли его «Продавец смерти», «Миллионер на крови», «Торговец взрывчатой смертью», «Динамитный король». Это потом уже он учредил премию имени себя. Так что быть в этом мире Нобелем — сомнительная слава для обычного системщика…

Вот так отвлечешься вечером от повседневных дел, отойдешь от этой бешенной гонки по организации обороны Империи и такие вот гадкие мысли лезут в голову… Да еще внутренний голос подливает масло в огонь:

— Зачем полез во все это?

— Ролана с Эрпой попросили, — отвечаю робко.

— Покрасоваться хотел? — не унимается он. — Начитался фантастики и решил побыть прогрессором (прошу прощения у Стругацких за нелицензионное использование их термина) в этом мире?

Что ему ответить?

Что ответить самому себе?

Твердо ли я уверен, что власть Совета Народного Спасения настолько вредна для государства, что за ее свержение стоит так дорого платить? Кровью и разделением страны на два враждующих государства.

Обратной дороги нет. Не могу же я сейчас все бросить. Еще хуже будет. Дал детям игрушки — «летающие крепости», нарезное оружие, авианосцы, паровые фрегаты… да всего уже и не упомнишь. Если уйду в сторону, то они здесь такого фарша друг из друга наделают…

Почему я не пламенный революционер времен гражданской войны? Без страха и упрека, без жалости к врагам и лишних мыслей, а то чувствую себя типичным рефлексирующим интеллигентом.

— Спи! — недовольно сказал внутренний голос. — А то ты хуже меня знаешь, что все равно будешь с ними до конца. Если потребуется, то и бомбить будешь, и напалм применишь. Ох уж эта российская интеллигенция — сначала водородную бомбу изобретут, а потом Нобелевскую премию мира получают, яростно сожалея об этом открытии. Вечером со стаканом водки о тяжелой судьбе России на кухне плачут, а утром надевают форму с погонами и на службу — охранять закон и порядок.

Грубовато, но верно подмечено. Да и сложно с самим собой не соглашаться. Есть в нас какое-то глобальное противоречие между разумом и душой. А может, и у всех остальных народов оно присутствует, только не так выражено? Или пьют они меньше. У нас же душа когда особенно разворачивается всеми гранями? Правильно, вечером за столом, после второго стакана. О судьбе страны думать хочется, разговор плавно перетекает из области разумного в область чувственного. Вечером хочется весь мир обнять, прижать к душе и полюбить.

А утром хочется пива. Или легкого тоника…

— Да спи ты давай — раздраженно прервал полет моей мысли внутренний голос. — Вот всегда так — начинаем о судьбах мира, а заканчиваем обсуждением лучших средств от похмелья.

Не каждый вечер, но иногда такие диалоги происходили в моей голове (ни слова о шизофрении!).

Утром все это проходило, я опять окунался в повседневные дела. Вот, например, сегодня мы с Традорном обсуждали возможность применения в условиях современной войны войск специального назначения. Главком уже не спорит со мной о моральных аспектах войны в тылу противника. Это раньше он вставал на дыбы от моих заявлений, что необходимо засыпать все колодцы (засыпать, а не отравить!) на пути следования вражеской армии и наметить наиглавнейшими целями для бомбардировочной авиации штабы и склады противника.

— Как такое возможно?! — горячился Традорн, — мне, как офицеру с двадцатилетним стажем службы в армии, претит мысль о подобных действиях! Это несовместимо с понятиями о воинской чести и благородстве. Нет никакой доблести в разгроме врага, обессиленного жаждой! Что я буду рассказывать на пенсии своим потомкам? Их дедушка выиграл битву, потому что вражеские солдаты остались без командования и боеприпасов?! Вы считаете, это достойные события для упоминания в мемуарах?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});