Рейтинговые книги
Читем онлайн Томирис - Булат Жандарбеков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82

Как только вражеская конница пойдет на нашу пехоту, ты, Фаррух, ударишь из всех луков и пращей, образуешь проходы и пропустишь конницу Зардака. Он окончательно втянет саков в бой. Тогда с левого фланга ударит тяжелая кавалерия лидян и боевые колесниц» ассирийце» « урартцеву которыми? будет командовать Фарядув»

Кир, словно не замечая, как помрачнел» Гобряй, Гариаги Гистасп, продолжал:

— €ярав<итафяанга<н0 степнякам удариггошга'таФанета.

Я надеюсь на моих- греков, Фанет!

— Клянусь Зевсом, о великий царь, эллины растерзают орды варваров!— воскликнул Фанет.

Кир нахмурился, он не любил бахвальства, на продолжал свою речь:

— Ты, Зардак, не зарывайся. Ведьио тебе ударит вся орда. Если придется туго, уходи за шеренги пехоты, а она уж встретит несокрушимой стеной этих кочевников постановит их натиск. Так мы зажмем железными клещами веряшго врага и, не давая ему уйти, доведем битву да. победного конца!

"Бессмертные" будут при мне, ими. будет командовать, Гарпаг.

Гарпаг облегченно перевел дух, зато Гобрий и Гистасп еще больше обеспокоились. Но вместе со всеми они громко выражали свое восхищение великолепным планом сражения. Особенно льстивые эпитеты говорились вполголоса, но с расчетом на хороший слух Кира.

— Ну что скажешь ты„ мой друг?— обратился, Кир к Крезу.

Крез сначала пожевал губами, а затем произнес:

— План бесспорно хорош, и достоин Кира. — великого воителя всех времен! Но напрасно Фанет так легкомысленно относится к предстоящей битве. Не надо забывать, что семьдесят лет назад вся Азия стонала под пятой этих варваров и перед их ордами бежали армии самых могущественных держав. Вам предстоит тяжелый бой. Самый трудный из всех, вами проведенных, а ведь за плечами, каждого из вас их немало. Кочевники защищают свою степь, а значит, их восемьдесят тысяч будут стоить ваших двухсот. Их ярость не только не уступит, но превзойдет вашу. Не надо забывать, что царица Томирис объята жаждой мщения — погибли ее муж великий воин Рустам и единственный сын, юный Спаргапис. Выполняя волю своей повелительницы, кочевники будут драться до конца и скорее все полягут, чем уступят нам. — Крез снова помолчал.

— План вашего господина, слов нет, хорош, На Томирис — необыкновенная женщина. Поэтому я советую своему господину, величайшему из царей', держать & резерве "бессмертных" до конца.

Персы привыкли к победам и они тоже скорее умрут, чем отступят. Так вот, пока держите» на ногах хоть один персидский сарбаз, не пускаи в ход* мой господин1, свою гвардию.

Крез замолчал. Напрасно все ждали продолжения, Крез-казалось даже задремал. Кир, убедившись, что бывший лидийский царь высказался до конца, произнес:

— Долгое отсутствие царя может пагубно отразиться на нашем царстве. Поэтому ты, Гобрий, поедешь в Персию, возглавишь мою армию и день и ночь будешь готовить ее к будущим битвам.

С тобой поедет мой друг Крез. Скажешь моему сыну, Кам-бизу: я повелеваю ему слушаться мудрого Креза, моего друга, как меня самого. А теперь ступайте, завтра битва.

Когда Гистасп одним из последних направился к выходу, Кир окликнул его:

— Останься! Твой сын, Дарий, замышляет посягнуть на мой трон.

Гистасп с ужасом взглянул на Кира и, увидев — царь говорит серьезно, отстегнул свой меч и протянул Киру,

— Бели это так, вели казнить меня.

Кир отмахнулся.

— В твоей преданности я не сомневаюсь.

— Замышлять на тебя, вознесшего народ персов над всеми народами,— сказал проникновенно Гистасп," не может ни один перс. А если такой и найдется, то он достоин только одного — самой лютой смерти. Если Дарий замышляет против тебя, я убью его собственной рукой.

— Ты мой близкий родственник — Ахеменид. И Дарий мне не чужой. Тебе самому я лору чаю судьбу твоего сына, но пока не выяснишь всего, не спеши наказывать. Сейчас ты отправишься с Гобрием и Крезом в Персию, сопровождать вас будет Рухпарвар со своим отрядом. Наведи порядок в моей столице и будь надежной опорой Камбизу. Но не говори ему о нашем разговоре, он слишком хоряч л летероелив.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин! Но все же по приезде я сразу же досажу своего сумасброда под замок, чтобы он не смог натворить чего-либо. А потом добросовестно разберусь во всем. Виновные,, ктобыони ни были, понесут суровое наказание. Я с корнем вырву всякую .крамолу .в твоем царстве, государь.

Кир отпустил Гистаспа, я хот, верный и преданный слуга, опечаленный и встревоженный, сразу начал готовиться к отъезду.

Ночью Гистасп., Гобрий и Крез в сопровождении отряда Рухпарвара выехали в Персию.

* * *

— .Что там еще?— не оборачиваясь, бросила через плечо царица вошедшему Фархаду.

— Высокая царица! Подошли персы.

Царица бросилась на колени.

— О-о-о священный огонь, и ты, священный акинак — дух войны, вы услышали мою мольбу!— страстно вскричала Томирис.

Битва

Кир до рассвета не сомкнул глаз. Такого с ним не случалось. Даже на заре своей ратной жизни царь поражал окружающих самообладанием и не по возрасту рассудительным хладнокровием в самые трудные моменты. Настоящий воин, он мог не спать продолжительное время, делить со своими сарбазами длительные и тяжелые переходы, терпеливо переносить жару и холод, жажду и голод, но, если выпадала возможность, мог спокойно и почти мгновенно уснуть перед самым боем или после него. До сих пор его гений превосходил и подавлял противников. Он ошеломлял их внезапностью, неожиданными ходами, упреждал их замыслы и разгадывал планы, всегда и везде он перехватывал инициативу и навязывал врагу свою волю. И падали перед ним неприступные твердыни, и бежал в страхе враг.

А здесь все по-другому. Он идет по степному простору, не имеющему границ и предела, словно с завязанными глазами. И не он, а ему все время навязывают чужую волю. Вместо городов и крепостей — селения из войлочных кибиток, которые возникают в мгновение ока и так же быстро исчезают. Откуда-то, словно из-под земли, появляются всадники и снова растворяются в степном мареве, словно миражи. И только сотни пронзенных безжалостными стрелами трупов персидских сарбазов — печальное доказательство, что это, увы, не мираж. Да, Томирис оказалась грозным и страшным врагом.

Кир вспомнил, как после взятия Вавилона унижался перед ним недавно еще столь надменный и могущественный Набо-нид. Он пощадил его, хотя до омерзения было противно смотреть на пресмыкательство этого ничтожества в царских одеяниях.

А вельможи и жрецы бывшего царя провозгласили его, Кира, живым божеством, ставленником великого Мардука на земле. Он усмехался, но не возражал. И так было везде. Каждый царь, в том числе и любезный друг Крез, бахвалился стереть его в прах, презрительно обзывая нищим персом, а затем лизал ему руки, целовал ноги.

Здесь не так. Кир вспомнил Спаргаписа и тяжело вздохнул. Припомнился ему и дерзкий гонец царицы, весь пропахший овчиной. Да, эти кочевники-пастухи не станут плюхаться ничком и целовать ему ноги, разве что кровью и мечом заставить их.

Неожиданно Киру вспомнилась хижина с низкой кровлей, куда он пригонял вместе с Митридатом отару овец, когда солнце заходило за горы. Спако подавала скудный ужин — овечий сыр, сухие лепешки и кувшин молока, сдабривая его ласками, и вкуснее тех лепешек и сыра он больше никогда ничего не ел, хотя лучшие повара и кулинары всего Востока изощрялись ъ своем искусстве ради него. Он вспомнил свой пастушеский плащ, сотканный из грубой порыжелой шерсти, свой посох, мастерски вырезанный из самшита его названым отцом Митридатом. Вспомнил, как Спако называла его "милый сынок". Она вкладывала в эти простые слова столько любви и ласки, что они всегда его волновали. Перед сном Спако или напевала ему песенки, или рассказывала сказки. Героем этих сказок всегда был ее Куруш. То он богател, становясь обладателем собственного стада овец, то его избирали судьей, и не было на свете милосердней и добрее судьи. Дальше этой дерзко-сказочной мечты фантазия матери не шла. Правда, однажды она рассказала, как в ее красивого сына влюбилась дочь богатого и знатного мидянина, но жестокий отец упрятал ее за семью замками, где неописуемая красавица сохла по любимому. Кир грустно улыбнулся, его гарем набит дочерьми и сестрами всех его знатных вельмож, чужеземными принцессами и царевнами. Косматый Митридат ворчал на жену за то, что она забивает мальчишке голову всякими бреднями и небылицами. Но Кир слушал Спако с упоением. А однажды уже во дворце, в Пасаргадах, он упрекнул свою мать, Мандану:

— Ты уже уходишь, а мама мне всегда рассказывала сказки на сон.

Мавдана опустилась на колени и, зарыв лицо в одеяло сына, сквозь рыдания произнесла.

— Ведь я твоя мать, сын мой. Нежели ты так и не забудешь ту Спако?

Кир вспомнил, что родители, испугавшись Астиага, отдали его деду на верную смерть, отвернулся к стенке, укрылся с головой и буркнул:

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Томирис - Булат Жандарбеков бесплатно.

Оставить комментарий