Лик зверя - Сергей Дмитрюк

— А как ведут себя тигры?

— Вполне пристойно. Никаких осложнений ни разу не было.

— Ну да. Этого и следовало ожидать, — пробурчал я.

— Что? — не понял Сайн.

— Ничего. Это я так, про себя. У тебя все?

— Пока все. У меня нет сейчас полных сведений, но, если хочешь, я могу подготовить к вечеру подробную сводку.

— Хорошо. Пока.

Экран заслонила голубая полоса, и картинка сменилась. Камера была установлена на смотровой вышке. За прозрачными стенами круглого помещения виднелись сопки, поросшие голубым лесом; чуть в стороне, на равнине, ветер пригибал высокотравье, пестреющее яркими пятнами цветов. Вдоль стены, на узких столах были разложены карты и лежали бинокли для наблюдений. В центре помещения, за столом сидел коротко стриженный человек в рубашке с коротким рукавом. Почесывая небольшую бороду, он внимательно читал лежащие перед ним бумаги. Густые брови его хмурились. Он не заметил, что камера включилась, и поэтому не поднял головы. Наконец, предупредительный сигнал заставил его оторваться от бумаг. Он посмотрел на меня темными глазами.

— Пост сорок один слушает!

— Что такой хмурый, Вэн? — спросил я.

— А с чего быть веселым, Сид? — сказал Вэн Лайтис, дежурный по посту номер сорок один. — За этими мальчишками глаз да глаз нужен!

— Что случилось?

— Да стажеры во время отстрела хрипунов напугали двух «косуль»! Те сорвались с обрыва и обе издохли через два часа. И чему этих ребят только учат на Земле?! Нельзя же так расточительно относиться к природе!

— Ладно, не переживай так, — успокоил я его. — Ты их наказал?

— А как же! Отстранил от патрулирования на месяц.

— Зря. Очень уж строго.

— Строго? — воскликнул Лайтис. — Да будь моя воля, я бы их завтра же отправил назад, на Землю! Не хватало еще нам довести дело до полного истребления отдельных видов, как когда-то было у нас, на Земле. И все благодаря таким вот горе-истребителям!

— Ну, это ты уже слишком хватил! — сказал я. — Думаю, до этого дело не дойдет. А ребят обидел зря. Ведь они только недавно прилетели на Терру. Сам посуди, какой у них может быть опыт? А ты, вместо того, чтобы научить парней, поделиться своими знаниями, дал им взыскание. Так можно отбить всю охоту заниматься нашей работой.

— Хорошо. Наверное, ты прав. Разберемся, — недовольно буркнул Лайтис и исчез с экрана.

И вновь замелькали кадры: КОРАСС соединяла меня с другими постами Биологической защиты. Когда последний дежурный исчез с экрана, я выключил визиофон, чувствуя приятную усталость. Взглянул на часы: половина шестого. Пора было наведаться к Ли Лин. Я встал.

— Ты куда? — удивилась Светлана, выходя из соседней комнаты.

— Схожу к одной своей сотруднице. Мне нужно поговорить с ней об одном деле.

— Ужинать будешь?

— Нет. Если меня долго не будет, ложись спать.

Я вышел из домика и направился к коттеджу Ли Лин.

Глава двенадцатая Он — чужой!

— Что ты делала на радиостанции? — спросил я.

— Отправляла «ласточку» на Землю, — пожала плечами Ли.

«Ласточками» у нас называли радиограммы-послания, адресованные обычно родным и близким на Земле, передаваемые через сложную систему межзвездных маяков-передатчиков, многократно усиливавших сигнал, так, чтобы он мог дойти до ближайших патрульных кораблей Трудового Братства. Все, кто жил на Базе, отправляли их сами, не передоверяя этого штатным радистам.

— Разве в этом есть что-то недозволенное? — Ли в упор посмотрела на меня темными глазами, недовольно поджимая губы.

— Нет. Ты была одна в рубке?

— Одна.

Мне показалось, Ли удивилась моему вопросу.

— Кто настраивал для тебя аппаратуру? Кто дежурил на станции в этот вечер?

— Ян Лайкотис.

— Так.

Я встал, прошелся по комнате. Ли внимательно следила за мной, надув губы.

— В котором часу это было, ты помнишь?

— Ровно в восемь, — без колебаний ответила девушка.

— Это точно?

— Да. Я сверила время перед началом передачи. Можешь запросить ПНОС или КОРАСС. Они давали мне разрешение на выход в эфир.

— Я верю, — сказал я. — Значит, ровно в восемь часов ты села за передатчик? И примерно в то же время Лайкотис настраивал для тебя аппаратуру? Верно?

— Верно, — кивнула девушка.

— На радиостанции был еще кто-нибудь, кроме вас двоих? Какой-нибудь товарищ Лайкотиса? Нет? Ведь настроив для тебя передатчик, он наверняка ушел из рубки, не так ли?

— Нет. На радиостанции никого больше не было.

— Хорошо, — выпрямился я. — Когда ты закончила передачу, ты видела Лайкотиса?

— Нет. Он был в соседнем помещении, поэтому я сразу ушла.

— И никаких подозрительных шумов ты тоже не слышала? Может быть, в соседнем помещении что-то происходило?

— Не слышала, — сказала девушка. — Мне не понятен твой тон, Сид. К чему все эти вопросы?

— Во сколько ты ушла с радиостанции? — снова спросил я.

— Минут десять девятого. Точно не помню.

Я подошел к креслу, в котором сидела Ли Лин, вплотную, наклонился над девушкой, глядя ей в глаза.

— Обследованием тела Лайкотиса установлено, что он умер в двадцать десять по земному времени. Его труп был обнаружен на радиостанции спустя семь минут. Здания радиостанции Лайкотис не покидал. Никого, кроме вас двоих, там не было. Это значит, что ты была последней, кто видел радиста в живых? Так?

Ли ничего не ответила, только плотнее сжала губы.

— Так! — подтвердил я. — По данным сканирования, Лайкотис умер от сильнодействующего яда, вызывающего паралич сердечной мышцы. Так же, как и Бертон. Помнишь? Учитывая всю совокупность обстоятельств, я вполне могу предположить, что яд могла дать ему только ты!

— Ты думаешь, что его убила я? — сдавленным голосом произнесла Ли. Раскосые глаза ее под черными бровями смотрели пронзительно и тревожно. Щеки пылали.

— Не исключено. Либо был кто-то третий, не заметить которого ты никак не могла!

— Но я не убивала Яна! — тихо, но твердо сказала девушка.

Я по-прежнему пристально смотрел ей в глаза.

— Зачем ты интересовалась результатами вскрытия тела Бертона?

Губы Ли Лин задрожали. Мне показалось, что еще секунда, и она заплачет.

— Лайкотис и Бертон погибли от одного и того же отравленного оружия, — продолжал я. — Какие у меня, по-твоему, должны возникнуть подозрения, когда я вижу, как ты интересуешься смертью Бертона и всем, что с ней связано, и при этом тщательно пытаешься скрыть свой интерес? А теперь выясняется, что ты была на радиостанции за несколько минут до смерти Лайкотиса и что кроме вас двоих там никого больше не было.

Я выпрямился.

— Ли! Я давно наблюдаю за тобой. Твое поведение в последнее время мне кажется, прямо скажем, странным!

Девушка порывисто встала, вскинув голову. На глазах у нее блестели слезы.

— Твои обвинения, Сид, действительно очень веские и обидные для меня. Но я тоже хочу кое-что рассказать тебе… Я вовсе не была последней, кто видел в тот день Лайкотиса живым!

— То есть как? — удивился я.

— В пять минут девятого я закончила передачу «ласточки» и выключила аппаратуру. Я очень устала в этот день и собиралась идти к себе в домик и лечь спать. Но тут я услышала чьи-то голоса в соседней комнате. Я отнюдь не любопытна, но голоса показались мне знакомыми, и это заинтересовало меня. Судя по всему, кто-то разговаривал в аппаратной.

— И кто же там был? — спросил я.

— Лайкотис и Сарко.

— Роман? Но ты сказала, что на радиостанции кроме тебя и Яна больше никого не было.

— Сказала, но у меня были свои причины скрывать это…

— О чем они говорили? Ты слышала?

— Только частично. Роман говорил очень тихо, словно опасался, что его кто-то услышит, а Ян придерживался того же тона. Когда я подошла к стене, разделявшей нас, Сарко говорил, а Ян молчал. Я почти дословно помню их разговор:

«Ты думаешь, Ян, что дело о пожаре на складах Базы затихло? — говорил Сарко. — А ты знаешь, что доподлинно известно, что там произошел умышленный поджог и подозрение может пасть на тебя?»

«Равно, как и на тебя!» — возразил Лайкотис.

«Согласен, — ответил Сарко (судя по всему, он усмехнулся). — Но в тот день ты был старшим по дежурству!»

«Что-то я тебя не понимаю, Роман? Что ты хочешь этим сказать?» — быстро спросил Ян.

«Ничего особенного. Но ответственность всегда больше у старшего!»

«Послушай, Роман! Зачем ты затеял весь этот разговор? Что тебе от меня нужно? Я не понимаю»…

Ли приостановилась, словно собираясь с мыслями. Затем продолжала:

— Здесь голоса совсем стихли. Видимо, Сарко говорил о чем-то Яну на ухо. Минуту я ничего не слышала. Потом Лайкотис громко воскликнул: «Ты что, Роман, спятил?! Для чего тебе это нужно?» «Не ори, — спокойно сказал Сарко. — Здесь могут быть люди. Так ты сделаешь для меня это?» «Нет! — твердо ответил Лайкотис. — Даже и не думай! И вообще у меня возникают некоторые подозрения…» «Свои подозрения оставь при себе! — грубо перебил его Сарко. — Считай, что мы с тобой не сговорились. Прощай!» Судя по звуку шагов, Сарко вышел из помещения. Некоторое время я слышала быстрые шаги Яна (он был явно взволнован), затем все стихло. Но я продолжала стоять около стены. Этот разговор показался мне очень странным. И тут я услышала, как в соседней комнате что-то тяжелое грузно упало на пол. Я бросилась туда, но… Лайкотис лежал на полу и по всем признакам был уже мертв. Помочь ему я никак не могла. Я выбежала из здания радиостанции в надежде увидеть Сарко, но его нигде не было.