Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

я не уверен, что смогу все это сделать. Мои друзья — это моя семья. Моя точка отсчета.

— Точно, точно, — заметил он, — твоя точка отсчета. Именно поэтому с ними следует расстаться. У магов только одна точка отсчета — бесконечность.

— Но как я могу это сделать? — спросил я жалобно.

Его требования выводили меня из равновесия.

— Ты можешь просто уйти, — сказал он равнодушно. — Уйти любым возможным путем.

— Но куда я пойду? — спросил я.

— Я бы посоветовал тебе снять номер в одной из тех жалких гостиниц, которые тебе хорошо известны, — ответил он. — Чем безобразнее заведение — тем лучше. Если в комнате постелен ковер болотного цвета, на окнах висят шторы болотного цвета, а стены оклеены такими же обоями, тогда эта гостиница может сравниться с той, которую я показал тебе как-то в Лос-Анджелесе.

Я издал нервный смешок, вспоминая нашу поездку с доном Хуаном по промышленным районам Лос-Анджелеса, где можно было найти только склады и обветшалые гостиницы для проезжающих. Одна из гостиниц особо привлекла внимание дона Хуана благодаря помпезному названию «Эдуард Седьмой». Мы остановились напротив, чтобы лучше рассмотреть ее.

— Вот эта гостиница, — произнес дон Хуан, указывая на здание, — представляется мне подлинным олицетворением жизни среднего человека на Земле. Если ты удачлив или безжалостен, то снимешь здесь комнату с окном, выходящим на улицу, чтобы наблюдать из окна за нескончаемым шествием человеческих бед. Если ты не столь удачлив или не столь безжалостен, то снимешь себе внутреннюю комнату, с окном, глядящим на глухую стену соседнего дома. Подумай о том, что это значит — провести всю жизнь, разрываясь между двумя такими видами. Завидуя окну на улицу, если живешь во внутренней комнате, и завидуя окну на стену, если поселился в наружной и устал смотреть на мир.

Метафора дона Хуана вызвала во мне бесконечное беспокойство, я принял ее очень близко к сердцу.

Сейчас же, столкнувшись с возможностью поселиться в гостинице, сравнимой с «Эдуардом Седьмым», я не знал, что сказать и куда отправиться.

— Что ты предлагаешь мне там делать, дон Хуан? — спросил я.

— Магу нужно такое место, чтобы умереть, — сказал он и взглянул на меня не мигая. — Ты никогда не был один в своей жизни. Сейчас пришло время сделать это. Ты будешь оставаться в этой комнате, пока не умрешь.

Подобный совет испугал меня, но и вызвал приступ смеха.

— Не могу сказать, что собираюсь так поступить, дон Хуан, — сказал я. — Но каков критерий того, что я мертв? Если ты действительно не хочешь моей физической смерти.

— Нет, — ответил тот. — Я не хочу, чтобы твое тело умерло физически. Я хочу, чтобы умерла твоя личность. Это две совершенно разные вещи. По существу, твоя личность имеет очень мало общего с твоим телом. Твоя личность — это твой разум, и поверь мне, твой разум не является твоим.

— Что это за ерунда, дон Хуан, что мой ум не мой? — услышал я свой собственный голос, в котором появилась нервозная гнусавость.

— Я расскажу тебе как-нибудь об этом предмете, но не сейчас, когда ты еще думаешь о своих друзьях.

— Критерий, по которому можно определить, что маг мертв, — продолжал дон Хуан, — определяется тем, что ему становится безразлично, находится он в обществе или один. Твоя личность умрет в тот день, когда ты перестанешь жаждать компании своих друзей и прикрываться своими друзьями как щитом. Что скажешь на это? Согласен сыграть?

— Я не способен на это, дон Хуан, — ответил я. — Бесполезно пытаться лгать тебе. Я не смогу покинуть своих друзей.

— Это совершенно нормально, — сказал он невозмутимо.

Казалось, мое заявление совершенно на него не подействовало.

— Я не смогу больше продолжать наши беседы, но позволь мне сказать, что за время, которое мы провели вместе, ты научился многому. Ты научился тем вещам, которые сделают тебя очень сильным, — не важно, вернешься ты назад или уйдешь прочь.

Он похлопал меня по спине и попрощался со мной. Развернулся и просто исчез среди наполнявших площадь людей, словно растворился среди них. На какое-то мгновение у меня возникло странное чувство, что люди на площади были занавесом, который дон Хуан просто раздвинул, чтобы скрыться за ним. Конец наступил, как наступает все в мире дона Хуана — быстро и непредсказуемо. Внезапно это достигло меня. Я стал корчиться от муки, даже не представляя, как это произошло.

Это должно было сокрушить меня. И все же я устоял. Я не знаю, каким образом пришло облегчение. Я дивился той легкости, с какой все подходило к концу. Дон Хуан был поистине элегантным существом. Не было ни упреков, ни злости. Я сел в свою машину и помчался прочь, счастливый, как жаворонок. Я ликовал. Как все необычайно быстро закончилось, думал я, как безболезненно.

Мое путешествие домой прошло без приключений. Оказавшись в привычной среде, я заметил, что при последнем общении с доном Хуаном обрел огромное количество энергии. Я действительно был очень счастлив, очень свободен, и я продолжал вести то, что считал нормальным существованием, но только с новым пылом. Все мои огорчения, связанные с друзьями, все мои открытия на их счет, все то, что я высказал по этому поводу дону Хуану, было забыто начисто. Казалось, что кто-то стер всю память из моего мозга. Я пару раз даже изумился той легкости, с какой забыл о том, что считал столь значительным, — и забыл так основательно.

Все происходило так, как я ожидал. Возникло только одно несоответствие в аккуратной парадигме моей новой старой жизни: я четко помнил о том, как дон Хуан говорил мне, что мой уход из мира магов будет чисто академическим и что я скоро вернусь назад. Я помнил и записал каждое слово из нашей беседы.

Согласно моей нормальной линейной памяти и логике, дон Хуан никогда не делал подобных заявлений. Как я мог помнить вещи, которые никогда не происходили? Я думал усиленно и безрезультатно. Мои псевдовоспоминания были достаточно странными, чтобы задумываться о них, но я все же решил, что в них нет смысла. Насколько я понимал, я покинул мир дона Хуана.

Следуя совету дона Хуана, касающемуся поведения с друзьями, которые в любом случае относились ко мне хорошо, я пришел к потрясающему выводу: благодарить и чтить своих друзей, пока для этого