Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - Кэти Летт

— Знаю, я бесчувственный истукан, Кэсс, — говорит он, когда я возвращаюсь к столу. — Черт! Семью моего лучшего друга могут на моих глазах резать бензопилой, а я этого даже не замечу, поскольку буду увлечен обсуждением результатов вчерашнего матча. Я не мастер выражать свои чувства — по крайней мере, словами. Но ведь есть и другие способы.

И тут он притягивает меня к себе, обволакивая пуховым одеялом объятий. От него пахнет мятой, как от маленького ребенка, и свежевыглаженным теплом. Его рука на моем бедре — такая знакомая и привычная. Он как любимые потертые джинсы, в которые влезаешь не задумываясь.

— Я очень люблю тебя, Кэсс. Если б я только умел пользоваться словами! Знаю, это прозвучит вычурно, но я поступил подло, и мне жаль, правда, ужасно жаль, что я причинил тебе боль. Тебе и детям. Сегодня я, кстати, вымотал их генеральной уборкой.

Он берет меня за руку и ведет наверх по лестнице, в детскую, вылизанную до девственной чистоты — отполированы даже дверные ручки, — и мы смотрим на наши сокровища, уютно свернувшиеся под одеялами, и добрые сны порхают по их личикам, мягкие, как лунный свет. Я поворачиваюсь к Рори, тянусь к его лицу и целую в губы. Невозможно сказать, кто из нас больше поражен этим поступком. Он смотрит на меня так, словно я — крем-брюле, а он — ложечка.

— Я хочу тебя, — шепчет Рори, и голос его отдается в самом низу живота, точно у героини любовного романа.

Чувства, давно притупившиеся, рвутся горячей лавой. Рори целует меня, и в этом поцелуе — все, что сейчас у него в душе. Козлиная бородка возбуждающе щекочет, и нервные окончания на моей шее встают торчком. Его рука скользит под юбку, он ласково нашептывает что-то мне на ухо. Я разбираю слова «верный» и «обожаю». И еще, похоже, он пристрастился к словам, начинающимся на «У». Тут вам и «убежденность», и «уважение». Даже «уступки». А затем вдруг «утюг».

— Утюг? — недоумеваю я и тут же вдыхаю свежий запах отглаженных юбок, и голова моя начинает кружиться от восторга.

Поцелуи Рори становятся все жарче, он смакует мою шею и плечи, я становлюсь скользкой как рыба, и тонкие водоросли лобковых волос обвиваются вокруг его пальцев. Рори стягивает с меня трусики, и я ощущаю нелепый всплеск застенчивости. Надо же, он столько раз видел меня голой — черт возьми, он даже во время родов меня видел! — а мне вдруг становится как-то неловко, сама не знаю отчего. Но тут кончики его пальцев пробегаются по моему клитору и…

— О боже, — захлебываюсь я, — снимай же скорее!

И рву пуговицы на его джинсах — «Версаче», отмечаю я про себя, причем не я их ему покупала, но в данный момент все это совершенно неважно, пусть хоть «семейки» в горошек. Сильные пальцы мужа уверенно раскрывают меня все глубже и глубже, и вот он уже стоит на коленях и орудует языком. Ритм нарастает вместе с наслаждением, и напряжение все туже скручивается внутри. Мои руки запутались у него в волосах. Кровь мчит все быстрее, меня захлестывает горячая волна, и дрожь мелкой рябью пробегает по всему телу.

Я чувствую, как оргазм выруливает на взлетную полосу, занимая позицию перед стартом. Уши заложены явно из-за перепада высот, поскольку Рори укладывает меня на ковер — господи, да его никак пропылесосили! — корпусом раздвигает мои ноги и вжимается в меня. Я вызываю вышку. Воздушный диспетчер начинает проверку готовности.

Сосредоточенность на твоем удовольствии больше, чем на своем?

Есть.

Эмоциональная близость?

Есть.

Генеральная уборка?

Есть.

Соус на плите?

Есть.

Ты чувствуешь себя желанной, обожаемой, любимой?

Есть. Есть. Есть.

Проверка закончена, вылет разрешаю.

Внимание всем. Двигатели на взлет. От винта!!!

Пора звонить в бюро находок. Найден один оргазм. Один умопомрачительный, предынфарктный, сногсшибательный, духо-захватывающий оргазм. «Мария Целеста» — спасена. Амелия Эрхарт — найдена, живая-здоровая. Бермудский треугольник — на карте. Лох-несское чудовище — в сети. Снежный человек — пойман. Квадратный корень гипотенузы… я вас умоляю. Кому нужна математика — в такой-то момент?!

Внутренняя тряска, так долго обходившая меня стороной, овладевает всем телом. Пока не остается ничего, кроме ощущения полнейшей невесомости.

— К счастью, ты из тех женщин, кто обходится без долгих предварительных ласк.

В голосе Рори угадывается игривый подвох.

Я приоткрываю один затуманенный глаз, все еще во власти горячих толчков, не в состоянии даже вздохнуть.

— Шутка. Ладно-ладно, пока не время для шуток, но, знаешь, котенок… это что-то! — Он прячет улыбку.

А затем поднимает меня с пола, точно викинг добычу, переваливает через плечо и несет — голую, в одних сапогах — в нашу спальню. Комната сверкает чистотой и буквально завалена цветами. Он опускает меня на простыни — благоухающие лимоном, хрустящие, как снег, и — ах, держите меня кто может! — выглаженные.

— Это что-то! — повторяю я.

И мы вновь сплетаемся, заводя друг друга. Ну что сказать? Я не просто опять нашла свой оргазм. Черт, я нашла их аж два. Я ждала так долго и хотела так много, что извержение Кракатау по сравнению с этим показалось бы пустячным. Секс в браке? Что ж, это как когда ты напрочь забыла, что дворники в машине поставлены на медленный режим, а они вдруг — ВВУУШ!

Я лежу в своем идеальном, точно с открытки, доме, на безукоризненно ослепительной кровати, со своим Новым и Усовершенствованным Мужем, наслаждаясь кисло-сладким ароматом наших тел и потягиваясь, как довольная кошка, — кошка, присутствие которой мне не надо больше терпеть.

— Так я могу вернуться домой? Ты хотела, чтобы я изменился. Кое с чем я еще не согласен, но сделаю все, что ты скажешь, — обещает Рори. Он вновь приступает к любовным ласкам, но вдруг останавливается. — Нет, постой. Сначала помою посуду.

Тише, мое бьющееся сердце![50] Пока он на кухне, звонит телефон. Включается автоответчик. Я слышу отчаянные крики Бьянки. Рори не отвечает, и мое удовлетворение становится еще глубже. Замечаю, что он повесил над бельевой корзиной баскетбольное кольцо, и смеюсь. (Вот чему надо обязательно научить нашего сына: возьми на себя половину работы по дому — и настроение твоей жены никогда не узнает ни о сэре Исааке Ньютоне, ни о его абсурдных теориях всемирного тяготения.) Спустя десять минут Рори возвращается и обнимает меня. Беспорядок моей жизни прибран, прошлое вычищено.

— Да. Ты можешь вернуться домой.

Умиротворение смягчает его лицо, и я добавляю:

— Но я уезжаю.

— Что? — он резко приподнимается на локте. — Почему?