Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

пожал плечами:

– Естественно. Ничего удивительного.

– Естественно? – взвилась Люси. – Да как у вас только язык повернулся такое сказать! Да я бы никогда… Ведь не обратись я в свое время к Ниро Вулфу… Впрочем, Арчи, вы и сами все это понимаете.

– Обращайтесь ко мне мистер Гудвин.

Огромные серые глаза изумленно расширились.

– Дело в том, – пояснил я, – что смешивать личные отношения с деловыми – значит загубить и то и другое. Если хотите, чтобы мы держались за руки, я согласен. Если желаете быть обидчивой клиенткой – бога ради. Я не против. Однако обидчивые клиентки не должны называть меня Арчи.

– Я вовсе не обидчивая!

– Хорошо, тогда капризная.

– И не капризная. Сами ведь знаете: не обратись я к Ниро Вулфу, Эллен Тензер осталась бы в живых. Это просто ужасно, ужасно! А теперь в полиции пронюхали и про Ниро Вулфа, и про этого малыша. Наверное, мне придется рассказать им всю правду. Поэтому я и попросила вас прийти. Вы должны мне посоветовать, куда идти и к кому обратиться. К самому окружному прокурору, да? И еще я хотела просить вас пойти со мной вместе.

– Нет. Могу я воспользоваться вашим телефоном?

– Ну конечно. А что? Зачем…

– Я хочу сказать мистеру Вулфу, что он отстранен от дальнейшего расследования и может…

– Но я вовсе не сказала, что он отстранен!

Я приподнял брови:

– По-моему, миссис Вэлдон, вы просто не в себе. Мы с вами несколько раз обсуждали и даже репетировали, как вам вести себя в случае внезапного визита полиции. И мы договорились, что будем держаться до последнего. По вашей просьбе я объяснил вам, что такое утаивание улик и воспрепятствование следственным действиям. Мы твердо решили, что если нас припрут к стенке, то мистер Вулф сам примет решение о чистосердечном признании. Теперь, поскольку вы его опередили, я должен позвонить и предупредить его о том, что пора идти в полицию с повинной. Что же касается отстранения его от расследования, то оттого, что вы обзовете это как-нибудь иначе, суть дела не изменится. Хорошо, я позвоню снизу. – Я повернулся, чтобы идти.

– Арчи! – Она стиснула мою руку.

Я обернулся и терпеливо произнес:

– Послушайте, это не игра. И если вы перетрусили, то я не собираюсь отпаивать вас коньяком и растирать вам ноги.

Вместо ответа Люси внезапно обвила мою шею руками и впилась в мои губы пылким поцелуем…

В итоге пятнадцать или двадцать минут спустя мы сидели рядышком на диване и медленно потягивали «Мартини».

– Что за ерунду ты наплел мне насчет смешивания личных отношений с деловыми? Я ведь уже целый месяц веду себя так, а ничего страшного не случилось. Еще в первый раз, когда ты ко мне пришел, я предложила, чтобы мы попробовали «Мартини» друг у друга, и сказала, что толком и флиртовать не умею. Почему ты тогда не поднял меня на смех?

– Отчего же нет? Стоило мне только сказать, что флиртуют и устрицы, как ты обиделась и ушла.

Люси улыбнулась:

– Знаешь, я должна кое в чем признаться.

– Прекрасно. А потом – я.

– Когда я это говорила, то на полном серьезе не собиралась с тобой флиртовать. Представляешь, какой я была дурой!

– Нет, – решительно ответил я. – А впрочем, кто знает…

– Что? – грозно спросила Люси и тут же рассмеялась. – Спасибо за откровенность. Хотя я и сама порой догадывалась, что могла бы быть поумнее. Например, ты только что спросил, не намекнул ли этот полицейский, каким образом они узнали, что я прибегла к услугам Ниро Вулфа… Так вот, будь я более сообразительной, то, наверное, сумела бы выведать у него это. Как ты считаешь?

– Нет, – покачал головой я. – Только не у Пэрли Стеббинса. Порой он испытывает затруднения, подбирая выражения, но зато всегда прекрасно знает, о чем умалчивать. – Я отпил «Мартини». – Ну что ж, раз мы снова заговорили о деле, то давай расставим все точки над «i». Ты остаешься нашей клиенткой или я заблуждаюсь на сей счет?

– Остаюсь.

– И ты согласна рисковать?

– Да.

Она протянула мне руку, которую я мягко пожал. С такого же пожатия три недели назад и начались наши личные отношения. В тот вечер я несколько задержался у Люси, помогая ей выбрать четверых мужчин, к которым мы можем обратиться за помощью. Так вот, когда обыкновенное рукопожатие продолжается хотя бы на мгновение дольше положенного – это своего рода проверка. Если вы оба одновременно решаете, что с вас достаточно, – прекрасно. Если же женщина отнимает руку первой, то смотрите в оба. Это означает, что ее в вас что-то не устраивает. И наоборот. В первый раз мы с Люси пре рвали рукопожатие одновременно. И сейчас – тоже.

– Хорошо, – произнес я. – Должен сказать, что положение весьма щекотливое. Впрочем, ты это не хуже меня знаешь. Задача твоя хотя и проста, но требует стойкости и присутствия духа. Ты просто должна набрать в рот воды и не отвечать ни на какие вопросы, кто бы их ни задавал. Поняла?

– Да.

– Если тебя пригласят к окружному прокурору, ты имеешь полное право смело отклонить приглашение. Если тебя навестит Стеббинс или еще кто-нибудь, можешь его впустить, а можешь и не впускать – это не важно. Главное – ничего ему не говори и, бога ради, не пытайся выведать хоть что-то у него. Что касается того, откуда копы узнали про ребенка и про то, что ты обратилась к Ниро Вулфу, то сейчас это уже не имеет значения. Думаю, что напел им Мануэль Аптон, хотя мне ровным счетом наплевать на это. Если наводчик и в самом деле он, то тебя наверняка спросят про анонимные письма. Этот вопрос для нас с Ниро Вулфом один из самых каверзных, но он это предвидел. Соврал твоей бравой четверке, что письма покоятся в его сейфе. Если судья их затребует в официальном порядке, а Вулф ответит, что никаких анонимных писем у него нет и не было, его могут обвинить в уничтожении вещдоков. Вот потеха будет… Не забыть бы только посмеяться.

– Арчи…

– Что?

– Еще каких-то полтора месяца назад я жила как у Христа за пазухой. Не было этого мальчика, не было тебя… Я и представить не могла, что со мной может случиться… такое. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать, да?

– Да. – Я взглянул на часы, залпом допил коктейль, поставил стакан на стол и встал. – Все, я потопал.

– Как, уже? Может, пообедаешь со мной?

– Не могу. Уже половина шестого. Пятьдесят шансов из ста, что в шесть или в начале седьмого к нам явится Стеббинс или инспектор Кремер.