Оборванный след - Уэн Спенсер

— Ну, в овипозиторе есть один блок, который занимается генными изменениями. Вообще-то он создает существо, среднее между Онтонгардом и местным жителем. Внешне этого ребенка не отличить от местных, а его потомки послужат идеальными «хозяевами» для Онтонгардов.

— То есть мы попробуем использовать овипозитор для генных изменений, которые помогут вернуть Зою, — спокойно проговорил Джаред.

Укия передернул плечами.

— Овипозитор находился на корабле, а Прайм его уничтожил.

— Корабль — это то место, куда водили твою мать? — спросил Джаред. — Высоко в горах? Под землей?

Укия удивленно созерцал Джареда в течение минуты, а потом растерянно протянул:

— Да.

— Он не разрушен, а только слегка поврежден, — сказал бывший шериф. — Ты там был однажды.

— Я? — Переходный возраст у него закончился двести лет назад, а голос по-прежнему ломался. — Откуда ты знаешь?

— Прадедушка Джей рассказывал. Когда он был маленьким, вы вдвоем ходили в горы. Твоя мама описывала тебе, как она попала домой, и давала очень ясные указатели, а ты их все запомнил. При жизни она не позволяла тебе ходить туда, а жила она очень долго. Но после ее смерти ты пошел искать это место.

— И я его нашел?

— Да, нашел.

ГЛАВА 19

Пятница. 3 сентября 2004 года

Голубые горы. Восточный Орегон

Укия заметил оживление на лицах Сэм и Джареда и поморщился.

Впрочем, Макс понял, в чем дело.

— Укия раньше знал, где находится корабль. А теперь уже не помнит.

— Я не помню ничего из того, что было до убийства Волшебного Мальчика. У меня не осталось ни одного воспоминания о жизни с семьей.

Радостная улыбка мгновенно сползла с лица Джареда — он явно чувствовал себя обманутым. И что еще хуже, его начало трясти — это заработал чужеродный вирус. Укия чувствовал, как клетки Стаи штурмуют защитные силы организма, отыскивая природную слабость, свойственную всем Брыкающимся Оленям, которую они приобрели через Укию, когда тот еще пребывал в материнской утробе.

Юноша лихорадочно соображал, как бы ему подать Джареду хоть малейшую надежду. Судя по фотографиям, тело Волшебного Мальчика разлетелось на маленькие кусочки: ладони отдельно от рук, плечи — от тела. Настоящая головоломка.

Какая-то часть Волшебного Мальчика превратилась в Укию, именно часть, иначе он бы помнил все. Нога, или обезглавленный корпус, или руки — со временем они трансформировались в Укию.

Значит, где-то могут быть другие части, которые приняли иные формы. Если найти хотя бы один кусочек, возможно, удалось бы вспомнить, где находится корабль. Но останется ли Укия после этого самим собой?

— Может быть, если я найду где-нибудь память... — неуверенно предложил он.

Сэм удивленно на него посмотрела.

— А как именно ты находишь память?

Укия взглянул на Макса — тот кивнул, соглашаясь, что пришла пора раскрыть все карты.

— Я не столько личность, сколько колония одноклеточных существ. Если отрезать мне руку, она очень быстро перестроится и образует некий организм, приспособленный для самостоятельной жизни. Например, рыбу, или птицу, или мышь. А на теле вырастет еще одна рука.

Сэм передернулась.

— Ох, надеюсь, это чисто теоретические предположения, не подтвержденные практикой.

— Чистая теория, — кивнул Макс.

— На самом деле, — неохотно начал Укия, — может оказаться и практическим опытом.

— Волшебный Мальчик, — прошептал Джаред; у него в голове все явления. связались воедино. — Когда Волшебный Мальчик был разрезан на куски, все его части превратились в животных и разбежались. Вот почему тело исчезло.

— Именно, — подтвердил Укия.

Тут Макс осознал, что надежда еще есть.

— Но какие-то части Волшебного Мальчика могут до сих пор болтаться где-то поблизости и хранить в себе остатки генной памяти.

Джаред моргнул, не особенно веря в такой расклад.

— Ты считаешь, что не все части соединились в Укии?

— А зачем вообще они нам нужны? — Сэм пыталась понять. — Ты ведь не помнишь, так? А почему тогда они помнят?

— Вполне возможно, что я только часть Волшебного Мальчика. — Укия очень старательно подбирал слова. — Например, кусок ноги или голова. Неизвестно, что со мной происходило с момента его смерти до того, как я оказался в волчьей стае. Я мог бы лет пятьдесят просуществовать в виде двух кроликов, пока они не встретились и не слились в нечто достаточно большое, из которого потом сформировался человеческий ребенок.

Сэм прижала ладонь к губам.

— Все это та-а-ак странно.

— Когда я стал человеком, произошли изменения в способе хранения информации в организме. Сначала было достаточно клеток, чтобы превратиться во взрослую птицу, белку или рыбину. Но когда клетки захотели принять форму человека, их хватило только на организм ребенка. А поскольку я производитель, то должен был достичь полового созревания.

— И как у Киттаннинга, — вставил Макс, — твои воспоминания о «старом» пропадали по мере того, как ты рос.

Укия кивнул.

— Честно говоря, я очень рад, что мутация моего отца именно таким образом сказалась на Киттаннинге. Но самому мне хотелось бы сохранить воспоминания о прошлом.

— А каких животных нам нужно искать? — поинтересовался Джаред, уже готовый к выполнению задания.

Укия беспомощно развел руками.

— Любых. Мышей. Змей. Сусликов. Собак. Кошек.

Сэм посмотрела на юношу и покачала головой:

— Когда я вижу тебя, мне кажется, ты просто милый малыш. Я просто не могу поверить твоим словам.

— Он хороший парень, — усмехнулся Макс. — У каждого свои тараканы в голове. У него они просто более странные, чем у нормальных людей.

А вот Джареду было наплевать на все, кроме спасения Зои.

— Ты уверен, что потерянные части помнят что-то?

— Нет, — честно признался Укия. — Они, конечно, не могли сохранить все воспоминания Волшебного Мальчика. Все зависит от того, что произошло с этой группой после смерти. Чем меньше ранений и изменений она переживет, тем больше будет сведений.

— А эти инопланетные кошки и собаки, — поинтересовалась Сэм. — Они выглядят так же, как и обычные?

Укия неопределенно взмахнул рукой.

— Наверное, они черного цвета. И конечно, должны жить долго и никогда не болеть.

— Маленький Волшебный Ползун, — задумчиво протянул Джаред.

— Что? — не понял Укия.

— Это наше фамильное домашнее животное. — Дрожащей рукой шериф отер пот со лба. — У нас остались его фотографии, где мой отец еще младенец. Ползун никогда не болел, вынес все, что мы с ним делали, и не пострадал даже, когда мы случайно переехали его на машине.

— Кто он такой, черт его подери? — не выдержал Макс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});