Мир Сатаны - Андерсон Пол Уильям

Они споткнулись, пояс не мог поднять их обоих. Она почувствовала, как бровь ее задела за корень, а щека больно проехалась по земле.

Он перестал сопротивляться. Она отпустила его и склонилась над ним. О собственной боли и головокружении она не думала. Она увидела, что землянин жив, но находится в обморочном состоянии: он ударился виском о камень при падении. Кровь запеклась на кудрявых черных волосах, однако веки его дрогнули, и белки глаз отразили звездный свет. Он был высоким, темнокожим по авалонским стандартам. Люди с подобными хромосомами обычно вырастают под солнцем, более сильным, чем Лаура.

Итриане столпились поблизости, готовые наброситься в любую минуту.

Табита вскочила на ноги. Она защищала землянина. Держа пистолет наготове, она выдохнула:

— Нет! Назад! Хватит убийств! Он — мой!

Глава 10

Ферун из Миствуда отчитался в Грее, устроил все свои дела и попрощался на несколько дней.

Дэннелю Холму он сказал:

— Я рад, что ты мой друг, Первый марчварден!

Губы его собеседника дрогнули.

— У тебя есть еще время, прежде чем. Прежде чем.

Ферун покачал головой. Хохолок его безжизненно повис. Большая часть оставшихся перьев была тускло-белой. Он говорил едва слышным голосом, но его улыбка не изменилась:

— Нет, боюсь, что медики не смогут стимулировать регенерацию в подобном случае, когда заряд получила каждая клеточка. Жаль, что имперцы не обстреляли нас ртутными парами, хотя ты счел бы и это варварством.

«Да, вы менее восприимчивы к тяжелым металлам, чем люди, — пронеслось в голове Холма. — Но хуже переносите жесткую радиацию».

Голос продолжал, спотыкаясь:

— Сейчас меня все время держат под действием наркотиков. Большая часть тех кто был со мной умерла. Но прежде чем я последую за ними, я должен передать остатки моей силы и знаний тебе.

— Мне?! — У человека перехватило дыхание. — Мне, который убил тебя?

Лицо Феруна окаменело.

— Сойди с этого насеста, Дэннель Холм! Если бы я считал, что ты на самом деле виноват, я бы не оставил тебя в кабинете. А может быть, и в живых. Любой, носящий в себе подобные глупые мысли просто опасен. Ты изучал мой план, да и пункт насчет крови тоже, не так ли?

Холм опустился на колени около друга. Основная кость стала острой, плоть вокруг нее истаяла, а кожа была лихорадочно горячей, и Дэннель чувствовал, как бьется сердце.

Ферун поднял голову. Крылья обняли человека, губы коснулись его в поцелуе.

— Ты помогал мне высоко летать, — сказал Ферун. — Если позволит война, окажи нам честь, прими участие в нашем ритуале. Прекрасных ветров навсегда!

Он вышел. Адъютант помог ему сесть в машину и повез на север, к лесам его чоса, где ждала его Марр.

* * *

— Позвольте представиться, я — Хуан де Иесуса Кайал и Поломарес из Нью-Мехико, командующий морскими силами Его императорского величества в настоящей компании. Даю вам слово земного офицера, что луч плотный, управление автоматическое. Этот разговор будет записан, но не мониторизирован, а лента будет классифицирована как секретная.

Двое, смотревших на него с экрана, молчали. Тишина была такой, что Кайал осознал присутствие окружавшего его со всех сторон металла, услышал пульс машин, почувствовал слабый химический запах дующего в вентиляторы воздуха.

«Интересно, — подумал он, — какое я произвел на них впечатление. По выражению лица этого старого итрианина — Льзу? Да, Льзу — не понять, а он, очевидно, представляет гражданскую власть».

Это существо сидело как мрачная статуя. Жили лишь желтые глаза в глубоких складках.

Дэннель Холм был весь в движении: то вставлял в рот сигарету, то вынимал ее, барабаня пальцами по крышке стола, левая его щека немного подергивалась. Он был измученным, небритым, мрачным, в нем не было и следа имперской аккуратности. Но в нем не было и следа робости.

Именно он спросил наконец:

— Почему?

— Почему? — В удивлении ответил Кайал. — Почему я послал вам сигнал, приглашая на конференцию? Для того чтобы обсудить условия, конечно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, для чего такая секретность? Не могу сказать, чтобы я поверил вам в этом, как впрочем и во всем другом!

Кайал почувствовал, что у него загорелись щеки. «Я не должен сердиться».

— Как вам будет угодно, адмирал Холм! Тем не менее, наградите меня, пожалуйста, какой-то долей здравого смысла. Не говоря уж о моральной стороне массовых жертв и напрасной траты богатств, вы должны понимать, что я хочу избежать ненужных потерь. Вот почему мы избрали дальнюю орбиту вокруг Авалона и Морганы и не проявляем никаких агрессивных намерений с тех пор, как на прошлой неделе закончилась битва. Теперь, когда мы знаем свои возможности, я готов сказать! И я надеюсь, что вы тоже хорошенько подумаете. Я не интересуюсь ни славой, ни оглаской. Подобные вещи нужны только для достижения практических целей. Поэтому наши переговоры должны носить конфиденциальный характер. Надеюсь, что вы воспользуетесь возможностью говорить также откровенно, как намерен делать это я, зная, что на ваше слово можно положиться!

— На наше — да! — Сказал Холм.

— Прошу вас, — взмолился Кайал. — Вы сердитесь, вы бы убили меня, если бы могли, но несмотря на все это вы прежде всего профессионал. Мы оба исполняем свой долг, каким бы неприятным он ни был.

— Ну, тогда начнем! Чего вы хотите?

— Обсудить условия, как я уже сказал. Насколько я понимаю, мы втроем не можем осуществить или распорядиться сдачей, но.

— Я думаю, вы можете, — вмешался Льзу.

Он говорил на англике с сухим резким акцентом.

— Если боитесь последствий военного суда, гарантируем вам психиатрическую лечебницу.

Рот Кайала открылся сам собой.

— Что вы говорите?

— Мы должны быть уверены в том, что никаких уловок нет. Я предлагаю, чтобы вы одновременно вывели свои суда на замкнутую орбиту для погрузки.

Транспортные суда для погрузки могут быть приведены в состояние готовности позже.

— Вы. Вы. — Кайал глотнул. — Сэр, мне сказали, что ваш собственный титул переводится примерно как «судья» или «говорящий от имени закона».

Судья, сейчас не время для шуток!

— Если вы не собираетесь сдаваться, — сказал Холм, — то к чему все эти дискуссии?

— Речь идет о вашей капитуляции, пор Диас! — Кулак Кайала опустился на ручку кресла. — Я не собираюсь играть в словесные игры! Вы и так тянули достаточно долго! Но ваш флот был разбит! Небольшие действия с нашей стороны — и он был бы вообще загнан в угол. Мы контролируем все пространство вокруг. Помощь извне для вас невозможна. Все, что может быть безрассудно послано из других систем, будет развеяно в пыль, и командованию об этом известно. — Он подался вперед. — Нам страшно не хочется подвергать вашу планету бомбардировке. Пожалуйста, не вынуждайте нас к этому!

— Что ж, давайте, — ответил Холм. — Наши интенсенторы с радостью попрактикуются!

— Но. Вы считаете, что блокраннеры смогут. Смогут. О, я знаю, насколько велика планета. Я знаю, что случайные маленькие суда могут проскочить мимо наших детекторных установок, ваших патрулей и станций. Но я знаю, какими маленькими должны быть эти суда, и насколько случаен должен быть их успех!

Холм яростно запыхтел сигаретой, прежде чем ему удалось ее раскурить.

— Да, конечно, — отрезал он. — Технический стандарт! Уничтожьте космический флот — и его планете придется уступить, иначе вы превратите ее в радиоактивную пыль! Неплохая работа для человека, а? Что же, мы с моими коллегами предвидели возможность подобной войны годы назад. Мы знали, что никогда не сможем создать флот, равный вашему, хотя бы только потому, что вы, ублюдки, имеете гораздо больше населения и территории. Но защита.

Адмирал, вы стоите у конца долгой череды коммуникаций и складов.

Пограничные миры не могут создать флот, подобный вашему. Ваш флот — детище всей Империи! Мы здесь готовились только к тому, чтобы достойно его встретить. Мы можем проглотить все, что вы намерены в нас швырнуть!