Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт

За время первого путешествия в южные полярные регионы он и его кровный брат Варрик сменили несколько червей, загоняя каждого из них до полного изнеможения. После того как очередной червь останавливался, они отпускали его, втыкали в землю вибратор и готовили крюки, вызывая следующего «скакуна». На юношей сейчас рассчитывало все фрименское племя.

В течение многих бесконечных часов молодые люди ежились в защитных костюмах, прикрываясь капюшонами от невыносимого зноя палящего солнца, ярко горящего на затянутом пылью синем небе. Под стремительно перемещавшимся червем шипел песок.

Чтобы добраться до шестидесятого градуса южной широты, им пришлось пересечь Великую Равнину, эрги, преодолеть моря сыпучего песка, перейти экватор и продолжать путь к югу, к пальмовым заповедникам, расположенным возле влажной полярной шапки. Эти растения были насажены по воле Пардота Кинеса; то было частью воплощения его мечты о пробуждении Дюны.

Лиет буквально впитывал в себя бескрайний простор. Зимние ветры вылизали поверхность Великой Равнины, сделав ее гладкой, как стол. Впереди был горизонт вечности. Кинес изучал суровый ландшафт, отмечая мельчайшие особенности формы дюн и низких скалистых отрогов. Отец учил его смотреть на пустыню глазами ученого, и юный ум впитал в себя нужные понятия, как губка впитывает воду. Пардот называл ландшафт Дюны не ведающим жалости, действующим всегда решительно и без колебаний.

Вечером шестого дня пути, когда на землю пали сумерки, червь начал проявлять признаки возбуждения и сильного утомления; чувствовалось, что зверь хочет нырнуть в песок, хотя его пасть была принудительно открыта крюком. Лиет знаком показал Варрику на цепочку невысоких скал, между которыми виднелись узкие расщелины.

— Мы можем провести ночь здесь.

Палкой погонщика Варрик заставил червя подползти ближе к скале, потом друзья выдернули крюки и приготовились к остановке. Лиет вызвал этого червя, поэтому сделал знак другу прыгать с шероховатой кольчатой спины чудовища.

— Я первым влез, последним спрыгну, — сказал Лиет.

Варрик соскочил с червя, расчетливо выбрав место прыжка так, чтобы не попасть под удар исполинского хвоста. Сняв с червя пакеты с меланжевой эссенцией, он оттащил их подальше от зверя. Метнувшись в сторону, Варрик направился к вершине дюны и остановился там, задумчивый, как песок, и неподвижный, как пустыня.

Лиет подождал, пока червь почти полностью зароется в песок, и в последний момент тоже спрыгнул в песок, в котором ноги юноши увязли, как в топком болоте. Отец любил рассказывать занимательные истории о миазмах болот таких планет, как Бела Тегез и Салуса Секундус, но Лиет сомневался, что существует хотя бы одна планета, такая же завораживающая и вселяющая такую же энергию, как Арракис…

Будучи сыном уммы Кинеса, Лиет пользовался определенными преимуществами и привилегиями. Наслаждаясь поездкой в антарктические широты, он тем не менее знал, что право рождения не скажется на его шансах на успех. Такого ответственного задания удостаивались все молодые фримены.

Космическая Гильдия требовала регулярных взяток в виде меланжи.

За поистине королевскую мзду эссенции пряности спутники Гильдии отворачивали свои камеры от преобразующей лицо планеты деятельности Кинеса-старшего и не обращали внимания не передвижения фрименов. Харконнены так и не смогли понять, почему от метеорологической службы нельзя добиться сносных прогнозов погоды, а от картографической — верных и подробных карт. У Гильдии всегда находились объяснения… потому что фримены очень аккуратно вносили свои платежи.

Когда Лиет и Варрик нашли защищенный выступом участок лавовой скалы, удобный для стоянки, Лиет достал из пакета пирожки с медом, приправленным меланжей, которые испекла его мать. Молодые люди с комфортом расположились под защитным тентом и долго говорили о молодых женщинах из сиетчей, в которых им довелось побывать по дороге.

За годы дружбы кровные братья совершили много подвигов — а заодно и глупостей. Некоторые едва не обернулись бедой, некоторые — вынужденным бегством, но Лиет и Варрик с честью живыми выходили из всех передряг. На счету каждого было множество оплаченных шрамами трофеев, с боем взятых у Харконненов.

До поздней ночи друзья со смехом вспоминали о выведенных из строя орнитоптерах, о взломе богатого купеческого дома, в котором они нашли массу деликатесов (имевших, впрочем, отвратительный вкус), о том, как однажды устремились за миражом в погоне за белым соляным озером, на котором можно загадывать желания.

Вдоволь наговорившись, Лиет и Варрик уснули далеко за полночь при свете двух лун, готовые встать с рассветом и продолжить нелегкий путь. До конца путешествия оставалось несколько дней.

* * *

Дойдя до южной границы владений песчаных червей, где влага и каменные включения не позволяли чудовищам путешествовать под землей, Лиет и Варрик продолжили путь пешком. Ведомые безошибочным фрименским инстинктом, они верно выдерживали направление среди каньонов и холодных равнин. Среди скал, стены которых были сложены из разнообразных осадочных пород, они видели русла древних рек. Чуткие фрименские носы улавливали влагу в морозном воздухе.

Двое молодых людей провели ночь в сиетче Десяти Племен, где местные жители с помощью системы вогнутых зеркал плавили лед, превращая его в воду для полива растений. Наряду с карликовыми пальмами здесь были посажены сады.

Варрик остановился, широко улыбаясь. Вынув из носа затычки защитного приспособления, он глубоко вдохнул чистый воздух.

— Пахнет растительностью, Лиет! Самый воздух здесь пахнет жизнью. — Он понизил голос и торжественно посмотрел на друга. — Твой отец — великий человек.

Садовники хранили на лицах несколько застенчивое, хотя и не лишенное поклонения выражение, исполненное сознания того, что их усилия приносят плоды — в этом ощущении было что-то от религиозного экстаза. Для этих людей мечты уммы Кинеса были не абстрактной концепцией, а истинным будущим, которого следовало добиться.

Фримены выразили свое почтение сыну великого планетолога. Некоторые выступали вперед, чтобы коснуться его руки или защитного костюма, это делало их ближе к самому пророку.

— И возрадуется пустыня, и расцветет, как роза, — выкрикнул один старик, цитируя мудрость странника Дзенсунни. Другие хором начали произносить ритуальный речитатив.

— Что более ценно, чем семя?

— Вода, которая его оплодотворяет.

— Что более ценно, чем камень?

— Почва, которую он покрывает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});