Клинки Ойкумены - Генри Олди

Джессике захотелось помахать Диего рукой. С трудом она сдержала порыв и, не дожидаясь, пока Ванчай нагонит ее, продолжила спуск. Детка, посмеивался внутренний голос. Да, в поединке ты не ровня эскалонцу, но здесь, длинноногая коза, ты будешь первой! Пусть он видит! Пусть ценит твои длиннющие ноги! Пусть видит, согласилась Джессика. И не стыдно тебе, хмыкнуло бесцеремонное альтер-эго. Что за детский сад?! Нашла, называется, способ привлечь внимание.

Отстань, рявкнула Джессика. Что же теперь – нарочно филонить? Бежать в пол-силы, чтобы никто ничего не заподозрил?!

Все. Закрыли тему. Честно трудимся, не сачкуем, но и не рвем задницу на флаг Галактической Лиги, как говорит папа после третьего стаканчика тутовой водочки.

Впереди обозначились здания спорткомплекса, гармонично вписанные в пейзаж гигантского кратера. Вудуны, они умеют. Они с природой на «ты». Со зверями, с деревьями, с камнем. Интересно, что это значит – общение на уровне духов-Лоа? Джессика, пожалуй, знала ответ. Слияние людей в коллант – то, что она переживала множество раз – ближайший аналог. Надо бы спросить у Фионины: так или нет? Фионина, кстати, обещала вырваться на турнир, «поболеть» за Джессику, если дела позволят. Но у нее сейчас важный процесс – вряд ли выберется…

Параллельные потоки мыслей соприкоснулись, проросли друг в друга связями ассоциативных цепочек. Общение на уровне Лоа – слияние в коллант – вудуни-коллантарий Фионина Вамбугу – Китта – турнир – тренировки – Диего Пераль – Джессика Штильнер…

Когда Диего впервые после смерти Энкарны де Кастельбро переступил порог зала – Джессику охватил страх. Нет, ужас – неконтролируемый, готовый перерасти в панику. В дверях стоял живой мертвец. Мертвый пришел убивать живых. По правде говоря, он и убил Джессику – быстро, легко. Раз, другой, третий… Маэстро больше не кричал, не изрыгал проклятия, не скалился, как бешеный. Зато с дотошностью контрольного механизма он всякий раз проверял нейтрализатор Джессики после перезагрузки – тщательность, достойная психопата.

С таким противником ей было стократ труднее, чем с прежним яростным сквернословом. Новый маэстро не позволял себя считать. Диего Пераль сделался похож на гематра. Чем? Джессика долго и мучительно пыталась сформулировать факторы удивительного сходства, и однажды ей удалось нащупать решение задачи. Стержень. Цель. Устремленность к цели. Нечто подобное Джессика наблюдала у сорасцев, когда их целиком поглощало решение важной задачи.

У гематров это называлось природой расы. У Диего Пераля – наверное, манией.

Первые две недели он практически не разговаривал. Не только с Джессикой – ни с кем. Потом начал оттаивать. Каково это, думала Джессика ночами, мучаясь бессонницей. Что значит потерять любимого человека? Видеть, как его убивают, и не суметь помешать? Будь Джессика Штильнер верующей, она бы молилась, чтобы никогда не получить ответа на свой вопрос. Она осторожничала с эскалонцем, как с тяжелобольным, боясь ранить, толкнуть, навредить словом, взглядом, жестом…

А тут еще эта наглая блондинка! Великая, чтоб ее, Помпилия! Мало ей одного ухажера? Джессика и раньше имела веские причины ненавидеть помпилианцев, а сейчас – так и вовсе. Фыркнув, девушка припустила что есть мочи, предоставив коллегам по команде любоваться ее стройной спиной.

Ревнуешь, спросило альтер-эго. Иди к черту, огрызнулась Джессика. Ревнуешь, согласился внутренний голос. Безбожно ревнуешь, как настоящая дочь варвара с Сеченя.

VI

– Передай мне косметичку…

– Я тебе что, муж?

Вообще-то Крисп хотел сказать не «муж», а «слуга», но «муж» как-то особенно ловко навернулся на язык. Сейчас Крисп уже жалел об этой провокационной ловкости. Сидя у старомодного трельяжа, завернутая в махровое полотенце, Эрлия Ульпия молчала, и в молчании блондинки ясно слышался колокольный звон:

«Унтер-центурион Вибий!»

Я, беззвучно отрапортовал Крисп.

«Немедленно передайте мне косметичку. Это приказ!»

Слушаюсь, госпожа обер-манипулярий!

Крисп вздрогнул, стряхивая гипнотическое оцепенение, и со всех ног кинулся исполнять приказ. Он хорошо знал, по ком звонит колокол. Махровое полотенце ничего не значило. Люкс на двоих ничего не значил. Еще в начале их миссии, выйдя из ванной, Эрлия без стеснения сбросила полотенце на пол и развратной походкой – о, королева шлюх! – прошествовала в спальню. Крисп бросился следом, обнял, приник, зажмурился – и очнулся в прихожей на коврике для обуви. Все, случившееся между «зажмурился» и «очнулся», память стерла за ненадобностью. Тело ломило, как во время приступа лихорадки, на верхней губе засохла кровь, натекшая из разбитого носа. Когда Крисп встал на четвереньки, в паху сыграли убийственное тремоло. С тех пор он спал – нет, не на коврике, это было бы слишком! – в гостиной, на угловой кушетке.

За унижение Крисп отыгрывался языком. Ну, в том смысле, что позволял себе брякнуть лишнего. За болтовню его не били.

– Ты помнишь, – мурлыкнула Эрлия, – о чем я тебя просила, милый?

– Угу, – буркнул Крисп.

– Ну и где?

В мурлыканьи пробился намек на рык.

– Тут.

Он развернул сферу уникома. Материалы, которые Крисп собрал ночью, маясь на кушетке, стояли на автоматическом открытии. С картинками, чтоб их.

– Читай, – велела Эрлия. – Вслух.

– Леон Дильгоа, прозванный Эскалонцем, – начал Крисп, стараясь не косить глазом на блондинку. – Даты рождения и смерти по местному летоисчислению. Родился в тихом городке Сан-Джеромино к северо-западу от Эскалоны. Мать, отец, младшие сестры. Дворянин из захудалых. Переехав в Эскалону, учился у знаменитого маэстро Переса ди Лука. Получив диплом, открыл фехтовальный зал близ монастыря саббатинок на берегу реки Труадан. Взял в магистрате разрешение на установку водяного колеса…

– Зачем? – изумилась Эрлия.

– Что – зачем?

– Зачем ему понадобилось водяное колесо?

– Понятия не имею, – честно признался Крисп. – Для тренировок?

– Продолжай.

– Автор таких работ, как «Новое искусство поединка», «Цветок битв», «Рассуждения о мече». Склонялся к экономичным движениям и естественности форм. Последователь старой, грубой и неотшлифованной школы фехтования, полагавшей ярость, стремительность и озарение обязательными условиями победы, наряду с техническим мастерством. Вопросы чести в работах не рассматривал. В предисловии к «Новому искусству поединка» пишет, что разговоры на подобные темы не входят в число забот маэстро клинка.

– Новое искусство? Чем ему старое-то не понравилось?

– Не знаю. Пишут: последователь старой школы…

– Что-то еще?

– Картинки. Тексты сочинений. Комментарии специалистов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});