Клинки Ойкумены - Генри Олди

– Дон Диего лично руководит командой? – спросил дон Гарсиа. – Без подтвержденного диплома?

Амфитеатр зашушукался.

– Я не сказал: «руководит», – возразил Луис Пераль. Рохля на дуэльной площадке, в словесной схватке он дал бы фору любому из присутствующих. – Я сказал: «готовит». Руководит командой тренер-гематр.

– Как его имя? – упорствовал дон Гарсиа.

– Эзра Дахан.

Это могло спасти положение – или погубить. Луис Пераль проклял собственную лень. Следовало проверить биографию сеньора Дахана: кто, где, когда.

– Вы уверены? – дон Гарсиа привстал. – Эзра Дахан?

– Именно так. Вы знакомы?

– Не имел чести. Но…

– Эз'а Д-дахан, – прошамкал дон Перес. Руки старца на миг перестали дрожать. – О д-да, Эз'а Гадюка. Я помню, д-да…

– Трехкратный чемпион Анельских игр, – ухмылка дона Гарсиа сделалась шире. Она грозила растянуть рот навсегда, до конца дней маэстро. – Четырехкратный чемпион VI сектора. Серебряный призер чемпионата Ойкумены. В каком же году это было? Я тогда еще без штанов бегал…

– Эз'а Гадюка, – упорствовал дон Перес. – Не помню я никаких чемпионатов! Он п'иезжал в Эскалону к д-дону Леону. И вас, дон Га'сиа, тогда вообще не п'едполагалось – ни в штанах, ни без штанов! Эз'а взял у дона Леона т’и схватки из пяти на колишема'дах. А потом д-дон Леон отыг’ал пять схваток из семи на малых шпагах. Я помню, я все п-помню…

Машинально Луис Пераль коснулся шпаги, висящей у него на боку. Явиться в Академию безоружным значило нанести мэтрам несмываемое оскорбление. В ножнах у Пераля-старшего дремал колишемард – шпага с очень широкой сильной частью клинка. Оружие подарил ему сын на юбилей – прекрасно зная, что для отца это всего лишь памятный сувенир.

Добрая примета, предположил Луис Пераль, комедиограф. И все остальные Луисы Перали согласились: добрая, вне сомнений.

– Я, – на весь зал объявил дон Перес. – Я напишу 'екомендацию уважаемому дону Д-диего. Я напишу ее пе'вым! Дон Луис, вы пе'едадите от меня п-поклон Эз'е Гадюке?

– Гадюке? – уточнил Луис Пераль.

– Гадюке! Так и пе'едайте. Ему будет п'иятно!

– Обязательно передам, дон Перес. Обязательно.

V

На вершине она позволила себе задержаться.

Пять секунд.

Перевести дух. Собраться перед трудным спуском. Не торопясь – у нее в запасе все время мира! – окинуть взглядом панораму, открывшуюся с высоты. Кратер Тафари лежал перед Джессикой Штильнер, как на ладони. Косые лучи встающей из-за горизонта Альфы Паука, будто стальные клинки, рвали в клочья пуховую броню облаков. Дальше клинки превращались в кисти художника, бросая на стены кратера щедрые мазки. Охра, кармин, золото – на аспидной черноте базальта, словно на адском холсте, это смотрелось красиво до жути.

Созерцание пейзажа помогло восстановить силы. Великий сякконский мастер Иши Нагаи писал в трактате «Душа ручья»: «К чему твои победы, если жизнь проходит мимо? Научись жить между взмахами меча.» Повторяя любимую цитату, Джессика начала спуск с легким сердцем. Ей удалось подобрать верный темп. Она не ускорялась, сознательно придерживая себя, но и не прерывала движения ни на миг, всякий раз ставя ногу в нужное место. Пока тело ловило равновесие, огибало «скользанки» из глянцевого вулканического стекла и прыгало через валуны, мысли и чувства девушки текли в свойственном гематрам многопотоковом режиме.

Дети двух рас, уникумы-гибриды, унаследовавшие свойства обоих родителей, Джессика и ее брат-близнец Давид с детства жили так, словно стояли на перекрестке. Верней, они и были этим перекрестком, местом встречи холодного гематрийского рассудка и бурных варварских страстей. Поначалу обоих бросало из крайности в крайность, от мгновенного порыва к скрупулезному расчету – и обратно. Потом близнецы научились уравновешивать друг друга: когда Давида захлестывали эмоции, Джессика являла собой пример несокрушимой логики.

Потом…

Она не любила вспоминать об этом злосчастном «потом», давно превратившемся в «когда-то». Чехарда мытарств: похищение, рабство, свобода, похищение, побег, орбитальная тюрьма, первый выход в «большое тело» колланта… Кому другому хватило бы на десять жизней. Луису Пералю, в частности, хватило бы на шесть томов презабавнейших сочинений. Близнецам тоже хватило с лихвой – чтобы стать полноценными личностями, окончательно примирить бунтующую природу двух рас. Они остались братом и сестрой, самыми близкими людьми во вселенной, но во внешних «противовесах» Давид и Джессика Штильнеры больше не нуждались.

В восемнадцать лет они поступили в университеты: Джессика – в Бунг Лайнари на Хиззаце, Давид – в Решет-Питарон на Эллуле.

Тропа вильнула, огибая отвесный уступ. Друзы кристаллов магнетита в лучах солнца блестели драконьей чешуей. Здесь заканчивался опасный отрезок пути. Далее спуск делался пологим, превращаясь в пешеходную тропу. Джессика остановилась на повороте, поджидая остальных. Она оторвалась от группы метров на сто. Отстал даже попрыгунчик Ванчай, несмотря на то, что бо́льшую половину пути играл в Генерала Ойкумену.

Джессика улыбнулась: чистокровный гематр даже в мыслях не позволил бы себе словосочетания «бо́льшая половина». Особенно в мыслях. Половина не может быть большей или меньшей. Детка, сказала она себе. Милая крошка, признайся – ты все еще перекресток логики и страстей! Завтра – начало турнира, уже прошла жеребьевка, первый твой соперник известен, а ты до сих пор не озаботилась тактикой. Позор для гематрийки! Тебе следует начать расчеты: характер и рисунок боя, комбинации…

Вспомнилось из Иши Нагаи: «Знает ли зеркало, кто взглянет в него в следующий миг? Но зеркало без промедления отразит любого. Главное, чтобы зеркало оставалось чистым…»

Перекресток; две, казалось бы, взаимоисключающие методики поединка. Джессика пробовала их совместить, пробовала чередовать. Результат не отличался разнообразием: в последнее время Диего Пераль убивал ее, в среднем, за тридцать девять с половиной секунд. В девяти схватках из десяти, независимо от методики. Впрочем, прогресс имелся: месяц назад ее убивали в четырнадцати схватках из пятнадцати. Вчера она зубами выгрызла две из семи, и эскалонец посмотрел на нее с чувством, которое Джессика Штильнер затруднялась классифицировать. А может, боялась – боялась ошибиться.

А может, придумала и взгляд, и тайный смысл взгляда.

К моменту, когда Ванчай добрался до уступа, Джессика успела полностью восстановить дыхание. За Ванчаем объявился Диего. Дыхание эскалонца услышал бы и глухой за сотню шагов. Пыхтел он размеренно, не сбиваясь с ритма. А ведь он, между прочим, начинал пробежку шестым в цепочке! С другой стороны, что тут удивительного? Маэстро Пераль по меркам Ойкумены – молодой человек. Да и по любым меркам…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});