Миры обетованные - Джо Холдеман

Мне стало совсем интересно:

– Он работает на правительство?

– В офисе говорят, что в прошлом он – крупный финансист. Вот и вся моя информация о нем. Похоже, лоббист, – предположил Келли. – Ну, да все они там крепко повязаны…

Неудобно смеяться, когда у тебя рот набит едой.

– Тебя прозвали Келли ещё до того, как ты стал работать на Келли Дырку? – наконец-то выговорила я. – Или это кличка, и ты взял её, дабы подластиться к шефу?

– Только и слышу насмешки по этому поводу, – ответил парень. – Мне бы сообразить, когда я подписывал контракт, что отныне каждый станет звать меня Келли Бык. Собираюсь сменить имя на Джордж.

– Все равно они по-прежнему будут звать тебя Келли Бык, – махнула я рукой.

Парень рассмеялся:

– Можно и потерпеть. У нас ведь самая крутая команда в городе. И каждый, кто платит мне по две тысячи долларов в сутки, за то, чтобы я сидел и болтал с прекрасной женщиной, может рассчитывать на мое неизменное расположение.

Я понимала, что он лжет, но вел он себя при этом галантно.

– Куча денег! – заметила я.

– Расценки нашего профессионального Союза. Правда, две сотни я отстегиваю клерку, что пристроил меня на работу, а четыре сотни идут в фонд Союза. Ежедневно, разумеется. И все равно это лучше, чем в Штатах, – пояснил Келли. – Там бы с меня одних налогов сдирали на сумму, превышающую половину моего дохода.

Какое-то время мы ели молча, а потом я решила продолжить беседу:

– Кто-то вас учит, как предотвращать самоубийства?

Келли пожал плечами.

– Телохранитель должен быть обучен всему на свете, – сказал он.

– Вот возьму и подавлюсь «чили», к примеру. – Я решила слегка попугать парня. – И задохнусь.

Он вынул из кармана нож.

– Сделаю трахеотомию.

– Отпусти под душ, – попросила я.

– Но я буду сидеть на крышке унитаза и наблюдать, – предупредил Келли. – Если тебя устраивает такое соседство, купайся на здоровье. Одну не отпущу. И не следует на меня за это сердиться.

– Одну не отпустишь и…

– Боюсь, что так, – кивнул Келли. – Обязан находиться рядом с тобой ежеминутно.

– Здорово! На случай, если я на скорую руку сплету веревку из туалетной бумаги и повешусь, – кивнула я.

На самом деле Келли должен был быть куда более стеснительным человеком, чем я. Виолетта говорила, что в Неваде до сих пор строят отдельные туалеты: предназначенные только для женщин или исключительно для мужчин.

– У тебя есть возможность покончить с собой, захлебнувшись в водостоке, в раковине… Вот тебе и свобода, – бровью не поведя, дал мне отповедь Келли Бык.

– А что случится, если тебе захочется поспать? Заползешь ко мне в постель?

– Я способен обходиться без сна пять или даже шесть суток подряд. Продержусь на таблетках, – ответил парень. – Если и дальше понадобится, что ж… вырублю тебя на двенадцать часов. Больно тебе не будет. А в постель я к тебе не полезу. Ковер достаточно мягкий.

– Тот предыдущий деятель, что вырубил меня, ещё и изнасиловал, – сказала я. – И не раз, я думаю.

– Это ужасно, – вздохнул Келли; и я поведала ему историю про Винчела. – Теперь здесь ему нигде не получить работу, я гарантирую, – заверил меня Келли. – Хочешь, чтоб его прикончили?

– Что? – переспросила я. – И ты бы этим занялся?

– Я – нет. Но любой поганец из гильдии убийц сделает это за чисто символическую плату. Гильдии есть что защищать – свою репутацию. Не удивлюсь, если они навестят Винчела в госпитале. Просто из принципа, – сказал Келли.

Информация обнадеживала. Судьба всех моих насильников – подохнуть на больничных койках? Келли продолжил свою мысль:

– Им не следовало бы принимать американцев в гильдию даже на правах ассоциативных членов. Они погубят гильдию. Американцы – животные, по-моему. Скоты.

– Среди моих знакомых американцев есть прекрасные люди, – заступилась я за граждан США и поразилась: от кого слышу речи про животных? От невадца?

– Если обратиться к статистике, мы увидим, что одной из основных причин смерти женщин твоего возраста является убийство после изнасилования или сексуальных посягательств, – поделился со мной своими познаниями Келли Бык. – Американцы – звери.

– В Неваде-то женщин никогда не насилуют, никогда не убивают? – покачала я головой.

Келли пробормотал что-то в ответ, но я уже не слышала его. Действие транквилизатора, который я приняла на флаттере, прекратилось так же внезапно, как началось. И я вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной, почувствовала, что всякое сопротивление бесполезно. Я кинулась за своей дорожной сумкой, вывалила её содержимое на постель, отыскала пузырек с клонексином.

Мои руки дрожали настолько сильно, что я не могла открыть пузырек. Я протянула его Келли:

– Пожалуйста, открой эту чертову штуку! Мне необходимо!

В течение последующих нескольких секунд парень изучал этикетку.

– Открой! – заорала я, тряся Келли и впиваясь в его плечо ногтями.

Келли открутил колпачок, помял лекарство в пальцах. Вернул мне всю упаковку. Я высыпала на ладонь три капсулы, проглотила их и запила лекарство остатками пива из стакана. Меня трясло. Я свернулась на кровати калачиком и разревелась.

Каким-то образом моя голова оказалась у Келли на коленях. Он нежно гладил мои волосы, пытаясь успокоить меня. Он гладил мои волосы и приговаривал что-то ласковое. Я всем телом потянулась к нему, схватила его крепко за руку, изогнулась, уткнулась своим горячим лбом в пряжку ремня Келли – пряжка была восхитительно холодна. А через минуту я уже спала. Тройная доза клонексина свалила меня, как удар полицейской дубинки.

Я проснулась, полупьяная, от звука работающего в комнате телевизора. Только что комментатор программы новостей произнес мое имя. Келли увлекся программой и не заметил, как я проснулась.

Слава Богу, что я до одури накачалась клонексином. Я была вялой, заторможенной и не слишком-то вдавалась в подробности требований, выставленных орбите Уоллисом.

Бандиты назначили срок – двадцать четыре часа, в течение которых Уоллису должна была быть передана сумма в пятьдесят миллионов долларов. Если нет – бандиты грозились отрезать мое ухо и отправить представителям ново-йоркской корпорации в Кейп. Еще через сутки – второе ухо. Потом они намеревались заняться моими пальцами.

Келли оглянулся, услышав мой вздох.

– Прежде тебе об этом не говорили? – спросил он.

– Видимо, не сочли нужным, – ответила я. – Много чести, информировать меня о таких пустяках.

– Не волнуйся. Это не больно. – Келли тронул ручку-пистолет, прицепленный к застежке его нагрудного кармана. Наверное, при помощи этого оружия он и собирался усыплять меня в случае необходимости. – Главное – не смотреть на себя в зеркало до тех пор, пока тебе не приделают новое ухо, или что там еще… В прошлом году выстрелом у меня оторвало кончик носа. И ничего страшного, как видишь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});