Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, чуть не забыл, мои личные результаты: 185 операций, только АИК-и. 150 - клапаны,. Общая смертность - 11,2%. Это самый лучший год в моей кардиохирургической биографии. И вообще, самое бы время поставить точку. Так нет - жадность: давай 5 тысяч операций, 2 тысячи - с АИКом. Слаб человек!
Примерно подсчитал общее количество своих операций на сердце: получилось около пяти тысяч.
1988 г. 3 июля. Воскресенье.
Главное событие - XIX партконференция. Вот уж такого точно не помню. Много было интересного, но пересказывать не стану. Главный герой - Ельцин, с его историей выдворения из Политбюро. На меня не произвел впечатления. Но фразу Лигачева "Борис, ты не прав" повторяют все.
Такое впечатление, что М.С. планомерно разворачивает демократию. Вот только в экономике пока провал.
1988 г. 6 декабря. Вторник. Вечер.
Вот он и пришел - последний день.
Давно я его ждал со страхом и надеждой: скинуть ношу ответственности за чужие жизни. И остаться:. в ожидании конца.
Разговор об отставке не вел. Виду не подавал, оперировал как всегда.
Утро было обыкновенное.
В день отчета обход бывает до конференции. Внешне он ничем не выделялся. Строгий будничный ритуал с остановками у каждого больного. Думал: "Никто и не подозревает, что это - последний директорский обход"
Особенно грустно стало в детской палате: не обеспечил операции самым маленьким, невинным и беззащитным. Да, надо уходить. Может быть, будущий директор наладит.
И была другая горькая мысль: "Ухожу побитый ". Нет, не грешен в том, чтобы злорадствовать: "И другие не добьются". Хочу, хочу, чтобы добились!
"Зал был полон", (как говорят о торжествах). Так и было. На столе ваза гвоздик. Подумал: "Только бы не расплакаться. Нельзя быть смешным."
Поздравления у нас не приняты. И сегодня не было. Молодцы ребята.
Обычная утренняя конференция, много раз описывал. Вскрытий на этот раз не было. Повезло. Потом отчитался за ноябрь и за 11 месяцев: не ухудшились результаты.
Так и подошло к нормальному концу. Подумалось: "А может, Амосов, не надо? Пусть все идет, как шло. Все-таки каждый год был прогресс, прибавлялись сотни спасенных жизней".
Речь моя записана на пленку, но перескажу вкратце, как помню.
- Ну что же, ребята, пришло время нам прощаться. Сегодня последний день моего директорства. (В этот момент зал "охнул", - как пишется в романах.)
- Жалко с вами расставаться, прямо до слез. Тридцать шесть лет - большой срок. Но: больше нет моих сил переносить смерти. Душевных сил нет. Оперировать бы мог и даже еще буду понемногу.
- Бесполезно мне, друзья мои, дальше сидеть директором. Не надеюсь добиться: Нет уже не времени впереди, ни энергии. А может, нет и ума.
Из зала звучат нечленораздельные возражения. Возглас:
- Вы еще лучше молодого.
- Нет, не лучше. 75 лет - большой возраст. - Я очень вам всем благодарен. Бывал груб, несправедлив. Одно скажу: никогда не примешивались личные отношения. Ругался только за дело, только за больных. Но каюсь: всегда избегал близкой дружбы с вами. Страдал от этого - хорошие вы люди. Когда-то на войне и в Брянске убедился: чтобы быть руководителем в большой хирургии, чтобы требовать дело - дружить нельзя. Так уж люди созданы.
Снова возгласы:
- Останьтесь, останьтесь, хоть на год:
- Нет, не останусь. Уже два года я ждал этого дня с нетерпением и много раз проигрывал проводы. Вот видите - чуть не плачу:
- Поработали мы все, в общем, не так уж плохо. Слышали отчет: 52 тысячи прооперированных сердечных больных. Правда, шесть процентов умерли. Но остальные-то ушли живыми. Конечно, можно бы лучше. Именно это меня и гнетет. Но лучше я организовать не смог.
- И еще одно скажу: мы сохранили честь. Смею думать, что не ошибаюсь. Удержались от этой заразы - взяток. И за это вам спасибо всем.
"Многие плакали" - таков штамп, но что сделаешь, если таки плакали. (На пленке записано.)
- Не могу не сказать о будущем. О вашем будущем, потому, что у меня его уже нет, то есть, конечно, я буду делать науку, напишу книгу. Но это все не то. Поэтому - о вас. Об Институте.
- Директора будете выбирать сами. Не спрашивайте у меня совета: я действительно не знаю, кто лучше из тех, кого знаете. К демократии вы уже привыкли, по ней и действуйте. Для этого я добивался хозрасчета и самоуправления, чтобы при любом директоре не пропал коллектив. Нет, не то говорю - чтобы не пострадали больные.
- Конечно, нужно двигаться вперед. Вы все знаете - куда. Сотни раз говорили.
- Еще раз спасибо вам всем, товарищи. Простите, если кого обидел понапрасну. Это все.
И сел. Нет, слезы удержал.
С десяток секунд все сидели подавленные. Потом вышел Гриша Квачук, заведующий отделением стимуляторов. Хорошую речь сказал, искреннюю. Всю не запомнил, но конец был примерно такой:
- Хочется удержать вас и сказать, как нашкодившие школьники: "Николай Михайлович! Простите нас, мы больше не будем. Не уходите".
- Спасибо, Гриша. Растрогал ты меня. Однако решение твердо. Уходить нужно вовремя. Спасибо еще раз всем.
И сошел со сцены.
Все пошли на операции. В три часа, "был сервирован чай". Без выпивки, к сожалению, (дань времени!), но с тостами под виноградный сок. Душевно прошло.
Грустный день. 0чень грустный.
Ладно, уже час ночи. Спать пора. Завтра начнется новая жизнь.
Теперь самое время сделать долгий перерыв в записках. Может быть, и насовсем.
... ... ...
Так закончился дневник. Дальше буду писать по памяти и отрывочным заметкам в записных книжках, в которые заносил всякие мысли по науке.
29. 1989-90 гг. Народный депутат.
Жизнь продолжалась.
В декабре выбрали нового директора. Никого не предлагал: сами думали. Два кандидата - Кнышов и Зиньковский. По-честному, я не знал который лучше. Выбрали Кнышова с преимуществом в треть голосов.
Отчет за год еще делал сам: 1860 операций с АИК, 13% смертность, Всех операций около 4900, суммарная смертность - 5,3%. С этими цифрами сдал институт. По ним будут сравнивать " новую династию" со старой.
Решил, что буду ходить в институт два раза в неделю, только на операции. Конференции не посещать. В управление институтом не вмешиваться: " кто едет тот и правит".
Геннадий вполне справлялся. Были "роптания", недовольство, однако - неосновательные. Темпы работы немного замедлились, но в этом виновата перестройка - производство сократилось.
... ... ...
Не успел приспособиться к изменениям жизни - найти занятия, как захватили новации. В стране началась выборная кампания.
В конце декабря пришел Витя и сказал примерно такое:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- «Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов - Борис Корнилов - Биографии и Мемуары
- Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель - Биографии и Мемуары
- Я взял Берлин и освободил Европу - Артем Драбкин - Биографии и Мемуары
- Дед Аполлонский - Екатерина Садур - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- «Дело военных» 1937 года. За что расстреляли Тухачевского - Герман Смирнов - Биографии и Мемуары
- Николай Амосов без скальпеля - Г Кипнис - Биографии и Мемуары
- Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев - Биографии и Мемуары
- Деревня Левыкино и ее обитатели - Константин Левыкин - Биографии и Мемуары