Гарри Поттер и… просто Гарри - Светлана Исайкина

Версия Гермионы отличалась от версии Рона только тем, что мы выслушали выразительную тираду о кошмарной жизни домашних эльфов и ужасающем бессердечии Барти Крауча-старшего. И я всё так же не мог отделаться от мысли, что что-то здесь не так и чего-то явно не достаёт. Зато моё предложение о том, что пора прекратить ломать головы над этим бесполезным делом, было принято на «ура». Все свои возможности мы исчерпали — последней было собрать экспедицию в Запретный Лес в поисках того, кто там прячется. Но мы ещё не так сильно рухнули с дуба головой вниз, что бы такое совершить. Всё — пусть этим занимается Дамблдор, Снейп и все прочие профессионалы. А меня в принципе должны интересовать квиддич и экзамены, о чём мне неустанно напоминали Джинни — с одной стороны, и Гермиона — с другой. И ещё мы с Патом всё собираемся, но никак не можем стать анимагами. Хотя очень хочется. От меня Ромильда Вейн никак не хочет отстать, в конце-то концов. То, что это были её художества, сомневаться не стоило — нечего так победоносно улыбаться в моём присутствии.

— Говорила же я, что ты только подогрел её интерес, — заявила Гермиона мрачно-торжественным тоном — таким, которым она всегда говорила, когда случалось что-то, о чём она предупреждала. Даже если это было не самое хорошее событие в жизни.

— Если это был ответ на приворотное зелье, — хмыкнул я, — то должен сказать, что разочарован.

Короче, у меня как обычно была куча проблем.

* * *

Я понял буквально с первого взгляда, что Драко Малфой был идиотом. И он не то что бы был «плохим», он был… мелким. Его шутки были глупыми и несмешными, остротам не хватало собственно остроты, шпилькам не хватало яда и оригинальности, каверзы были мелочными и не заслуживающими никакого внимания. Все его мысли были навязаны ему его папашей, мозги были его напрочь промыты идеями чистокровности, и, принимая во внимание его подленький характер, он не заслуживал ни капли уважения.

Он любил быть в центре внимания. Думаю, ему доставляло непередаваемое удовольствие сидеть в компании своих преданных поклонников и уверять себя, что он король всего сущего. Он любил хвастаться своим положением в обществе — и, к сожалению, у него были на это все основания. Дела старика Люциуса уверенно шли в гору. Ни один номер «Пророка» не обходился без упоминания его имени. Драко Малфой буквально светился.

Со всеми Уизли у него отношения были плохими всегда, как я узнал. Потому что если во всём волшебном сообществе нужно было бы найти две семьи, абсолютно противоположные друг другу во всём, то это были именно они. Я не особо вникал в подробности этого противостояния, но всё началось, кажется, именно с него.

В один прекрасный день в начале апреля у нас были Превращения. На занятиях присутствовали представители всех четырёх факультетов, поэтому скучно не было никогда. Когда я, Гермиона и Пат подошли к кабинету, перепалка между Роном и Малфоем уже была в самом разгаре. Малфой кривил свою бледную физиономию и изо всех сил изображал «холодное равнодушие», Рон, напротив, покраснел и обозвал того самым неприличным образом.

— Рон! — тут же не преминула вмешаться в разборку Гермиона.

— О! Без вмешательства грязнокровок здесь никак не обойтись, — процедил Малфой.

— А теперь попробуй повторить это без опасности для своей жизни! — предложил ему я угрожающим тоном.

Кажется, он совсем ошизел. Делать такие заявления в присутствии гриффиндорцев опасно для жизни любого.

— Гарри! — это опять Гермиона. Явно не хочет, что бы всё вывалилось в драку. У Гриффиндора баллов и так мало. Хотя и у Слизерина не больше.

— Правильно, Грейнджер, попридержи своих защитничков. Можешь даже Уизли платить за это, деньги, я думаю, ему пригодя…

Договорить ему не удалось — Рон на него набросился. С кулаками, забыв про палочку — по-маггловски просто и эффективно. Правда драться около кабинета МакГоноголл совсем неинтересно — наш декан чует, когда начинается потасовка. Мы пытались их разнять, когда она появилась, разозлилась до смерти, поснимала баллы и назначила им обоим наказание.

Тренировка без Кольцевого в тот день вышла абсолютно бестолковой. Через двадцать минут бесполезного болтания в воздухе раздражённая Джинни махнула рукой и отправила всех в раздевалку. И, думаю, тут дело было не только в её брате.

— Лу, ты не знаешь, что стряслось с нашим капитаном?

Я нашёл их с Гермионой в совятнике. Они привязывали письмо к лапке Хэдвиг. Та радостно ухнула при виде меня. Я ей нравился.

— Знаю, — с прискорбным видом ответила Лу.

— И?

Девчонки переглянулись.

— Их отца уволили с работы, — произнесла Лу.

— Да? А где он работал?

— В Отделе неверного использования маггловских предметов, — Гермиона проговорила это таким замогильным тоном, будто это было что-то угрожающее миру.

— Это, конечно, объясняет настроение Джинни и Рона, — согласился я, — но у вас-то почему такие лица, будто кто-то умер?

— Потому что из всего этого проистекает два не самых лучших вывода, — с умным видом сказала Гермиона, пуская Хэдвиг в полёт, — во-первых, это возросшее влияние Люциуса Малфоя в Министерстве. А во-вторых, мистера Уизли не просто уволили, а сам этот отдел закрыли.

— А что это за отдел? — спросил я, когда мы уже уходили из совятника.

— Многие волшебники, — начала Гермиона, — зачаровывают обыкновенные маггловские предметы для собственного пользования. Пока они у них, ничего, конечно, не происходит, но иногда они попадают в руки к магглам, и тогда…

— И тогда начинается веселье, — закончил я.

— В Париже слышала одну историю, — вдруг воодушевилась Лу, — зачарованное зеркало попало на аукцион, где его купили для одного модного магазина одежды и повесили в примерочную. И, представляете, оно принималось комментировать каждую примерку — «Мадмуазель, вы решительно не помещаетесь в это платье!», или — «Мадам, такие юбки вам следовало прекратить носить лет двадцать назад!»

— И сколько было инфарктов? — заржал я.

— Нисколько, — хмыкнула Лу, — все посетители считали, что это продавцы над ними издеваются. Магазин чуть было не разорился.

— Это, конечно, показательный пример, — улыбаясь, согласилась Гермиона, — но только подумайте, к чему всё это ведёт. Они прерывают отношения с магглами! Безопасность магглов уже перестаёт что-либо значить! И кто знает, как далеко может зайти такая политика?

* * *

Тем не менее, Драко Малфой сиял. А так как радоваться молча он не умел, то достал он своим ликованием абсолютно всю школу. Пат уже грозился задушить его ночью подушкой, потому что сил жить с ним в одной комнате у него больше не было. Все друзья Пата в Слизерине тоже ходили мрачные — баталии в подземельях достигли своего апогея. Мой друг говорил мне, что их лагерь даже уменьшился на несколько человек — тоже результат пагубного влияния Малфоя. Ну, и их родителей. Перебежчики особо счастливыми не выглядели — бывшие друзья их игнорировали. Новые оказались не самого лучшего качества.

Наверное, были два самых ярких свидетельства дружбы между враждующими факультетами. Я и Пат, и, конечно, безумная четвёрка первоклассников. Всё. Признаю, что сочувствующие делу объединения были. Но в большинстве своём мои однокурсники доводили меня до белого каления. И однажды вечером в гриффиндорской гостиной всё-таки произошёл взрыв.

Комната была, как всегда, полна народу. Обычные занятия — уроки, игры, пустопорожняя болтовня. И, к моему сожалению, мне пришлось находиться рядом с теми, кто во всех подробностях обсуждали Малфоя и его компанию, какой он придурок, как все его ненавидят и т. д. и т. п. Всё это я уже слышал по сто раз на дню и сказал, усмехаясь:

— Будь он здесь, он бы очень обрадовался.

— О чём ты? — повернул ко мне голову Дин.

— О том, что он хочет, чтобы о нём говорили, — вздохнул я, — и вы делаете ему прекрасное одолжение.

— И что ты предлагаешь?

— Плюнуть и забыть. Не много ли ему чести, чтобы тратить на него свободное время?

— Да потому что эти чёртовы слизеринцы достали уже! — воинственно воскликнул Симус и его поддержал нестройный ропот голосов.

— Не обобщай! — внезапно возмутился маленький мальчик с каштановыми волосами. Это был дружок Олли — Натан, кажется, — если ты не можешь познакомиться с нормальными слезеринцами — это твои проблемы!

— А ты вообще помолчи, малявка, — возмутился Финниган.

— Так он прав, — поддержал я.

— Знаешь, Гарри, — довольно резко начал он, — ты здесь учишься не так давно. А я за шесть лет учёбы вполне убедился, что все слизеринцы — козлы! И если твой друг учится на этом драном факультете, то может тебе стоит пересмотреть своё к нему отношение?!

Народ замолк. Я почувствовал, как во мне разливается злость, которая уже давно требует выхода. Злость на всё, что случилось со мной в последнее время, на Дамблдора, который крутит вокруг да около, на Малфоя со своей грёбаной политикой, на школу с её дурацкими правилами, на людей, которые постоянно пялятся на мой лоб, и на одноклассников, которые ведут себя, как полные идиоты.