Ложь во спасение - Ольга Егорова

Пойти в милицию он просто побоялся. Кто знает, чем бы это закончилось. Ведь у него не было никаких доказательств собственной невиновности. А главное – от этого ничего бы не изменилось. Ровным счетом ничего. Аню Соколову – почти незнакомую, растрепанную, смешную, странную девчонку, которая жила на земле, будто на облаке, и больше всего на свете любила Испанию, в которой никогда не была, – все равно похоронили бы через два дня, и с этим уже ничего невозможно было поделать. Нелепая, глупая, трагическая смерть ее теперь навсегда станет частью его жизни.

Он помнил о ней все эти годы.

И вот теперь…

– А теперь сначала. Только – правду. – Голос, знакомый до боли, вернул его из прошлого в настоящее.

Ничего не изменилось. Она была рядом, стояла напротив и прожигала его невероятно синим взглядом. Холодный ветер из окна, открытого за спиной, снова коснулся вспотевшей шеи. Где-то вдалеке громыхнул гром, давая команду включиться десяткам автомобильных сигнализаций. Евгений помнил совершенно точно, что окно было закрыто, когда он уходил из дома.

– Она была… Ты была наркоманкой. Ты… Она нюхала кокаин в ванной в тот вечер. Она…

Запутавшись в этих бесконечных «ты» и «она», не понимая, как вести себя и что говорить, он замолчал, сжав под столом в кулаки влажные ладони. Он знал теперь совершенно точно, что сошел с ума, события последних дней убедили его в этом, и сожалел только об одном – что болезнь его не смертельна, что с ней приходится жить, мучительно переживать каждую минуту долгого падения в бездну.

Если бы только можно было ускорить это падение! Если бы…

И вдруг он вспомнил – окно.

За спиной у него открыто окно. Нужно только заставить себя подняться, сделать пару шагов назад, зажмуриться и прыгнуть вниз. Несколько секунд полета – и вот оно, долгожданное избавление.

– Убийца, – проговорила девушка. В голосе ее звенелакак натянутая струна ненависть. Испепеляющая, сжигающаявсе на своем пути ненависть. Она горела у нее внутри как костер, и Евгений ощущал этот жар, от которого плавился потолок и пол под ногами.

Он и не знал, что мертвые могут ненавидеть живых так сильно.

«Убийца» – это слово эхом отозвалось в сознании. Еще и еще раз, снова и снова. Он схватился руками за голову, стиснул виски, надеясь заглушить ее голос, задушить его у себя внутри. Но голос не смолкал.

– Перестань… Прошу тебя, – простонал он, не понимая, кому адресована эта просьба.

– Это ты перестань. Перестань врать. И скажи наконец правду.

– Правду… – Он поднял глаза, снова встретившись с ней взглядом. Ее лицо было белым, нереально белым, таким, каким не может быть лицо живого человека. Точно таким оно было восемь лет назад, в тот момент, когда она уже была мертва и лежала на асфальте.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. А потом она вдруг, не отводя взгляда, сделала шаг. Один шаг навстречу.

– А ведь ты так и не понял. Ты так до сих пор и не поверил в то, что это я, – четко проговаривая каждое слово, сказала она. И сделала еще один шаг.

Евгений понял: еще секунда – и она приблизится вплотную. Она приблизится и коснется егомертвыми руками, мертвым дыханием. Страх, вплоть до этого момента лежащий на дне души холодным камнем, вдруг взорвался внутри, смешался с кровью и устремился ледяным потоком по венам – прямо в сердце.

Еще секунда…

Евгений вскочил с табуретки, которая с грохотом упала на пол, и попятился назад. Он ощущал окно спиной – это была короткая, единственная и последняя дорога, оставшаяся ему в жизни. Он не мог отвернуться, не мог отвести взгляда от устремленных на него глаз, словно магнитом они его притягивали. Только нашарил вспотевшей от ужаса ладонью за спиной у себя подоконник, схватился за него, боясь отпустить, чувствуя, что падать будет совсем не страшно, что самое страшное останется позади в тот момент, когда он будет лететь вниз, проживая последние секунды. Странное чувство, похожее на затаенное торжество, овладело им в этот момент.

«Я прыгну, – подумал он, – и ты больше не сможешь мучить меня. – Мне будет легко, а ты останешься здесь одна, наедине с пылающей ненавистью. И может быть, эта ненависть спалит тебя изнутри, и ты тоже умрешь следом за мной, превратившись в обуглившуюся головешку. Умрешь еще раз. Только этой твоей второй смерти я уже не увижу».

– Ну же, – прошелестели совсем рядом ее мертвыегубы. – Давай.

Схватившись рукой за оконную раму, он подтянулся и сел на подоконник. Повернул голову и увидел небо. Огромное и синее небо, а на самом краю его – крошечное и пушистое белое облако. С высоты десятого этажа оно казалось совсем близким, это облако. Только протяни руку – и дотронешься. Оно само прыгнет тебе на ладонь – легкое, нежное и прохладное.

– Ну же…

Он протянул ладонь, сложив пальцы лодочкой, и потянулся за облаком. И в этот момент уже ничего не помнил и ни о чем не думал – облако было близко, совсем близко, и уже ничто не могло ему помешать… Рука, сжимающая край подоконника, медленно соскальзывала, другая рука тянулась вверх, в небо.

И вдруг он услышал крик.

Крик, доносящийся совсем с другой стороны, откуда-то извне. Кто-то громко прокричал его имя:

– Женя! Женька-а-а!!

Этот крик на секунду отвлек его от мыслей про облако. Пришлось обернуться. Обернувшись, он увидел, как чья-то полупрозрачная тень тревожно всколыхнулась рядом, заметалась по кухне и ринулась в коридор – только мелькнули белые волосы и зеленый свитер. А потом чьи-то руки крепко схватили его за запястья и стали тянуть на себя.

– Женя… Женька… Женечка… – Руки обнимали его, судорожно гладили по плечам и по спине. Он ничего не видел – только белые волосы с платиновым отливом. Но это были ужедругие волосы. Это была уже другая девушка.

Живая.

– Ленка, – наконец выдохнул он, понемногу приходя всебя. – Ленка Лисичкина… Ты-то, скажи, как здесь оказалась?…

Облако за окном равнодушно проплывало мимо. Евгений о нем уже не помнил.

Три дня спустя Ленка ходила туда-сюда по паркету, то и дело поправляя очки. В руке у нее была телефонная трубка, на серьезном лице – озабоченная морщинка, на теле – смешная фланелевая пижама в наивных лютиках.

Она была совершенно неподражаемой, его Ленка.

Самой неподражаемой, самой необыкновенной женщиной на свете. Женщиной, которая любила его уже почти двадцать пять лет и которая собиралась любить его всю оставшуюся жизнь.

Его, ничем не заслужившего такого счастья.

Евгений лежал на кровати, завернутый в простыню, и наблюдал за ней, все время боясь проснуться. Ему до сих пор казалось – он спит и видит Ленку во сне. В тот самый страшный день он все-таки дотянулся до облака, поймал его, улегся на нем, как на перине, заснул и до сих пор не может проснуться.