ОНО - Стивен Кинг

«Кто это скачет по моему мосту?»

Билл выпрямляет спину, на сей раз его локоть ненароком пересекает чужую территорию и глубоко уходит в бок тучного соседа.

— Полегче, приятель, — говорит толстяк. — Не видишь, как тесно.

— Сам полегче. Не толкай меня локтем, тогда и я постараюсь тебя не толкать.

На лице толстяка появляется кисло-недоуменное выражение: мол, что-что вы сказали? Билл, выдержав этот взгляд, смотрит в упор на соседа, и тот, пробормотав что-то, отворачивается.

«Кто там?»

«Кто это скачет по моему мосту?»

Билл снова смотрит в иллюминатор и думает: «Да, дальше, как говорится, ехать некуда». Начинает покалывать руки и затылок. Билл залпом допивает «Кровавую Мери». В сознании зажигается еще один прожектор.

Сильвер. Его велосипед. Билл назвал его в честь лошади из «Одинокого странника» — велосипед модели «швин», высотой двадцать восемь дюймов. «Разобьешься ты на нем всмятку, Билл», — сказал тогда отец, но в его голосе не чувствовалось острого беспокойства. После гибели Джорджа его мало что беспокоило. А до этого он был суров, крут. Справедлив, но суров. А после гибели сына на многое стал смотреть сквозь пальцы. Да, жесты и движения его были властны, как подобает отцу, но дело ограничивалось лишь жестами и движениями. И по-прежнему он прислушивался к шагам: не войдет ли в дом Джорджи.

Билл увидел велосипед в витрине специализированного магазина на Сентер-стрит. Прислоненный к стене, он мрачно выделялся среди остальных. Самый большой среди выставленных, тускловатый, тогда как другие были блестящие, прямой в тех местах, где у других были изгибы, и в изгибах там, где другие были прямы. На передней шине виднелась табличка:

ПОДЕРЖАННЫЙ

ЦЕНА ПО ДОГОВОРЕННОСТИ

Билл вошел в магазин; хозяин назвал ему цену. И Билл согласился: он бы не смог торговаться с владельцем велосипедного магазина, даже если бы от этого зависела его жизнь. Цена — двадцать четыре доллара — показалась Биллу вполне приемлемой, даже низкой. Он расплатился наличными — то были его накопления за последние семь или восемь месяцев: деньги, подаренные на день рождения, на Рождество и наконец заработанные им самим, когда он косил газоны. Еще со Дня Благодарения он приглядел в витрине этот велосипед. Расплатившись, Билл покатил его домой: снег уже стаивал. У Билла было странное чувство: до прошлого года ему и в голову не приходило обзавестись велосипедом. Эта мысль пришла совершенно внезапно, возможно, в один из тех бесконечных дней после гибели Джорджа.

Поначалу Билл и впрямь чуть не разбился. Первый выезд кончился тем, что Билл сознательно шлепнулся, чтобы не врезаться в деревянный забор в конце Коссут-лейн. Он не столько боялся врезаться в этот забор, сколько проломить его и упасть с шестидесятифутового обрыва на Пустыри. В результате он отделался глубокой раной пять дюймов длиной между запястьем и локтем на левой руке. Но уже через неделю он наловчился и вовсю гонял по крутым склонам на пересечении Витчем-стрит и Джексон-стрит, развивая скорость около тридцати пяти миль в час, — мальчишка на пыльном сером мастодонте. Сильвер, то есть серебро, был таковым лишь благодаря незаурядному воображению Билла. Спицы неистово стрекотали, задние колеса кряхтели; если бы навстречу шла машина, Билл разбился бы в лепешку и от него осталось бы месиво. Как от Джорджа.

Мало-помалу с приближением весны он освоился со своим Сильвером. Ни отец, ни мать даже не подозревали, что все это время он играет со смертью. Похоже, что уже спустя несколько дней после покупки велосипеда они перестали замечать его. Для родителей он был всего лишь реликтом с облупившейся краской, который в дождливые дни убирали в гараж.

Сильвер, конечно, не был пыльным, старым реликтом. Вид у него был неважный, зато машина была сущий зверь. Друг Билла, его единственный настоящий друг Эдди Каспбрак, хорошо разбирался в технике. Он показал Биллу, как привести Сильвер в порядок — какие болты подтянуть, какие гайки регулярно проверять, в каком месте смазывать цепные звездочки, как подтянуть цепь и поставить заплату на прохудившуюся камеру.

— Ты бы покрасил его, — предложил Эдди, но Билл не хотел красить Сильвер. По каким-то необъяснимым причинам он хотел, чтобы «швин» оставался таким, как есть. Да, он казался непрезентабельным: любой небрежный его владелец-мальчишка оставил бы такое страшилище под дождем на газоне; Сильвер дребезжал, содрогался и плохо тормозил, и все равно машина была хоть куда. На такой…

— Сам черт не страшен, — произносит Билл и хохочет. Толстяк сосед резко оборачивается и глядит на него в недоумении. Смех у Билла вышел какой-то заливистый, точно плач, отчего тогда Одру охватил страх.

Да, вид у него был неважный: облупившаяся краска, старомодный багажник, приделанный высоко над задним колесом, допотопная груша из черной резины — пищалка, намертво приваренная на ржавом болте к рулю, причем болт был величиной с кулак ребенка. Да, с виду рухлядь.

Но какова скорость! Зверь машина!

Ему здорово повезло, что он оказался на Сильвере: в последнюю июньскую неделю он спас Биллу Денбро жизнь. То было спустя неделю после знакомства с Беном Хэнскомом, спустя неделю, как они с Эдди построили плотину, то было как раз в ту неделю, когда Ричи Тоузнер, Бен и Беверли после субботнего дневного сеанса пришли на Пустыри. Ричи ехал на багажнике Сильвера, и в этот день Сильвер спас жизнь ему, Биллу, и, надо полагать, Ричи. Билл вспомнил дом, от которого они пустились наутек. Чертов дом на Ниболт-стрит.

В тот день Билл действительно одолел черта, точнее сказать, спасся от него бегством благодаря Сильверу. Спасся от какого-то дьявольского существа с тусклыми, как старые монеты, глазами, волосатого старого черта с окровавленными зубами. Но все это он осознал после. Если Сильвер тогда спас жизнь Ричи и ему, Биллу, то, возможно, он спас и Эдди Каспбрака в день, когда Билл и Эдди познакомились с Беном на Пустырях у разрушенной плотины, которую они строили. Разъяренный Генри Бауэрс расквасил Эдди нос, у Эдди начался сильный приступ астмы, а аспиратор оказался пуст. Так что Сильвер пригодился как нельзя кстати: на нем довезли Эдди до дома.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});