Тридцать лет среди мертвых - Карл Викланд

Врач. Да, но теперь вам пора идти с вашими друзьями.

Дух. Они говорят, если я осознаю свое теперешнее состояние, я смогла бы стать младшей помощницей. (К Р. Джи.) Ты тоже подумай об этом – как только ты заметишь, что ведешь себя безобразно, начни смеяться, тогда из тебя уйдет вся злость. Когда я стану ее опекать, я никого не подпущу к этому ребенку. Я уж позабочусь о том, чтобы к ней никто не подошел на пушечный выстрел, я им это докажу.

Врач. А где вы жили?

Дух. В Канзасе. (Миссис Джи. тоже раньше жила в Канзасе.) Мне каждый день приходилось купать, одевать и укладывать спать то ли 10, то ли 12 детей. Одни из них уже ходили в школу, другие еще играли в игрушки.

Миссис Джи. В каком городе вы жили?

Дух. О, неподалеку от Эйч. (Позже это подтвердилось.)

Миссис Джи. Вы помните человека по имени Кей.? (Инспектор сиротского приюта в г. Эйч.)

Дух. О да!

Миссис Джи. Вы знаете М.? (Ассистентка заведующей приютом, строго наблюдавшая за девочками.)

Дух. Да, она была в другой комнате, и там у нее всегда было несколько особенно непослушных девчонок. С некоторыми из этих девочек даже сама заведующая не могла справиться – даже если она их била. Тогда звали меня. Вы же знаете, что одним битьем ребенка не воспитаешь. Когда побитые дети ревели, я шла к ним. Воспитательница уходила, и мы вместе смеялись. Смех от души вскоре заставлял их забыть побои.

Миссис Джи. Вы помните меня маленькой девочкой?

Дух. (Глядя на миссис Джи., потом взволнованно.) Да! О да! Сейчас я вспомнила вас! Но вы не всегда были там. (Миссис Джи. только иногда навещала детей в сиротском приюте.) Вы только навещали нас, а потом уезжали. У вас были такие красивые волосы и прекрасные платья. Помните, у вас еще был зонтик от солнца, и вы выглядели как благородная дама?

Миссис Джи. Вы помните, как я однажды упала в воду?

Дух. О да, и все так испугались. Вы насквозь промокли, а ваша бабушка отругала вас. Тогда я полюбила вас. Когда вы упали в воду, мне было вас так жалко. Вы испортили ваше замечательное платье. Это было давным-давно. Сейчас я вспоминаю и многое другое, как будто у меня открылись глаза. Я ужасно простыла, у меня сильно заболело горло, и я еще помню, что заснула.

Я всегда любила вас и теперь опять вас нашла. Я хочу помогать другим и уже не хочу искать мой приют.

Миссис Джи. Сейчас я взрослая женщина и замужем; эта маленькая девочка – моя дочь. С некоторых пор ее явно беспокоят духи.

Дух. Я вам помогу. Я нашла вас, и мы отныне будем неразлучны. Серебряная Звезда, маленькая индейская девочка, говорит, что я должна научиться защищать вашу маленькую девочку.

Врач. Перво-наперво вам нужно уйти в мир духов и принять там всем сердцем и душой все поучения о ваших новых условиях жизни, тогда вы быстро поймете, как помогать другим.

Дух. Я сделаю все, что в моих силах. А теперь я хочу пожелать всем спокойной ночи, но, если можно, я еще приду. Не забывайте Смеющуюся Эллу!

Глава 11 

Материализм и равнодушие по отношению к духовным сторонам жизни

Скептицизм, духовная инертность, невежество и равнодушие по отношению к вопросам, касающимся высшей жизни, оказывают на многих людей такое мощное, парализующее воздействие, что после смерти, оказавшись в состоянии беспомощного отчаяния, они уже не могут выбраться из тьмы, замешательства и внутреннего смятения. Тогда они часто цепляются за живых людей, потому что не видят иного способа существования.

Много лет назад в Нью-Йорке жила одна наша знакомая, миссис Ф. В. Она была очень счастлива в браке, вела активную деловую жизнь, имела представление и о высших сферах жизни; однако ее супруг, хотя и очень преданный ей, твердо стоял на позициях материализма и был фаталистом.

Мистер Ф. В., будучи абсолютно неверующим, был твердо убежден в том, что со смертью все кончается. Он часто говорил, что, если его жена умрет раньше него, он покончит жизнь самоубийством. Он также неоднократно настоятельно просил ее пообещать ему, что она тоже наложит на себя руки, если он умрет раньше. Но на это она согласиться не могла.

В конце концов этот господин внезапно скончался после непродолжительной болезни; но его жена отчетливо видела его каждую ночь – он будил ее и так пугал, что она уже не могла заснуть.

Совершенно не понимая своего истинного состояния, он все же понимал, что с ним происходит что-то совсем необычное. Ему страстно хотелось уничтожить барьер, отделявший его от жены, и он настаивал на том, чтобы она к нему пришла! Он то и дело говорил ей: «Покончи жизнь самоубийством. Ты должна прийти ко мне! Ты нужна мне, и я получу тебя; так что скорее покончи жизнь самоубийством!»

Постоянный призыв «Покончи жизнь самоубийством!» звучал в ушах миссис Ф. В. день и ночь, и в конце концов она стала опасаться за свою безопасность. Чтобы не совершить необдуманного шага (не наложить на себя руки), она, покинув Нью-Йорк, приехала к нам в Чикаго и попросила о помощи.

Ради нашей беседы с ней духу мистера Ф. В. было позволено войти в тело моей жены. Как только он увидел, что сидит рядом со своей женой, он взял ее за руку, поцеловал ее обручальное кольцо и спросил, не злится ли она на него, ведь она никогда не отвечала ему, когда он с ней говорил. Но потом он заключил ее в объятия, страстно поцеловал и так крепко прижал к груди, что сама она освободиться не могла и попросила о помощи.

Я объяснил духу, что хотя он и находится в некоем теле, но это тело не его, и что он покинул земную жизнь. Осознав наконец свое положение, он выразил глубочайшее сожаление о том, что, сам, не понимая этого, мучил свою жену. Он всей душой был готов познать законы высшего уровня существования, чтобы научиться и понять, как он наилучшим способом сможет помочь своей жене.

После этого миссис Ф. В. вернулась в Нью-Йорк, и жизнь ее вернулась в нормальное русло.

Мистер Ф. В. стал активным членом «Союза Милосердия». Во многих манифестациях, воспринятых нами от него, он говорил о том, что каждый, кто ничего прежде не знал о потустороннем мире, вдруг очутившись там, испытывает неприятные ощущения и удивление.

Сеанс от 22 ноября 1920 года Дух: Ф. В.

Вот я опять пришел. Я хотел прийти, чтобы сказать вам, что я никуда не исчез. Через этот «инструмент» – извините меня, миссис Викланд – я могу кое-что сказать; но вообще-то я здесь, чтобы помочь вам в вашем добром деле. Вы же знаете, что я всегда готов изо всех своих сил поддерживать вас и помогать всем тем, кто оказался в беде.

Я хотел бы высказать вам свою благодарность за то, что вы мне помогли; иначе моя жена и я наверняка были бы несчастны – и только по моей вине. Я никогда ничего не хотел слышать о великих чудесах потустороннего мира.

Мои родители были глубоко верующими людьми и так сильно закосневшими в вере, что проклинали каждого, кто не разделял их взглядов. Они прямо-таки вбили себе в голову, что всякая другая вера неправильная. Только то, во что они сами верили, они считали абсолютно истинным.

Я не смог жить в такой атмосфере и сбежал. Я был еще мальчиком, когда покинул родительский дом. А собственно, почему? Потому что просто не мог жить в этой ортодоксальной атмосфере – и сбежал!

Я не мог присоединиться к косной вере своих родителей, а они постоянно говорили, что если я этого не сделаю, то стану грешником.

Но я не был грешником, я просто не мог верить, как они, и поэтому убежал из дому. Но я ничуть в этом не раскаиваюсь, потому что благодаря этому я узнал, каков мир вне стен моего дома.

Я узнал, каковы условия жизни за церковными стенами, и теперь уже мог постоять за себя; но я был так обижен и зол на церковь, что не хотел иметь ничего общего с религией. Все детство я так много слышал о религии и слишком много видел из того, что происходит в церкви.

Я не хочу этим сказать, что все церкви одинаковые; но там, где царит слишком жесткая «правоверность», люди совершенно недоступны для чего-то другого, считая себя беспорочными, как будто и они не могут в чем-то ошибаться. Они считают все, что бы они ни сделали, правильным. Они такие «святые», что даже сотворенную ими несправедливость считают справедливостью.

Я много бродил по свету, посмотрел мир, но меня всегда сильно тянуло домой. Насмотревшись на мир, я вернулся домой и подумал, что смогу жить с родителями. Но там все было по-прежнему. Я с удовольствием остался бы дома, чтобы жить как положено и усердно работать. Но я не смог себя преодолеть. Прежняя – строгая и косная – «правая вера» душила меня, и поэтому я опять ушел из дому.

Я продолжал путешествовать, уходил все дальше и дальше, набирался нового опыта. Я жадно открыл свое сердце желанию получить от жизни светлые и счастливые моменты.

Позже я встретил женщину, которая меня полюбила, – женщину, которая обустроила наш дом. Впервые в жизни я был счастлив.