Швейцарская демократия. Возможные решения конфликтов в мультикультурных обществах - Wolf Linder

4.1).

Федерализм: Европеизация сворачивает кантональное законодательство и автономию . Если раньше кантоны тщательно защищали свои полномочия от федеральных властей , то теперь они лишены институциональных возможностей предотвратить гармонизацию собственного законодательства с законодательством ЕС . В итоге это означает новый тип "холодной" централизации . В качестве реакции на то, что решения ЕС становятся все более важными внутри страны, в 1999 году, когда Федеральная конституция в последний раз была полностью пересмотрена, был принят "Закон об участии кантонов во внешней политике Швейцарии". Однако кантоны хотят большего (KdK 2013).

Прямая демократия: С помощью референдума народ может сказать "нет" важному международному договору. Поправка к конституции , одобренная большинством народа и кантонов, может поручить властям изменить или отменить существующий международный договор. Эти варианты "выхода", частично введенные в 2003 году, вроде бы расширяют права народа, но в то же время ведут к повышению уязвимости швейцарского правительства. Голос народа может вступить в конфликт с существующим международным правом или обязательствами по существующим международным договорам. Мы уже описывали выше, как это привело к дилемме в случае с народной инициативой 'против массовой иммиграции '. Авторитет правительства в переговорах о заключении международных договоров может пострадать, поскольку оно не может дать гарантии, что результат не будет оспорен на референдуме. Поскольку ограничение прав населения не представляется возможным, правительство столкнется с этими дилеммами, рисками и потерей авторитета в сфере международных отношений.

Изменения в политике под давлением извне: Ряд существенных изменений в политике произошел под сильным давлением извне. Наиболее ярким примером является отказ от банковской тайны . С одной стороны, эти изменения можно рассматривать как инновации , для которых было преодолено блокирующее большинство за статус-кво анте и неподвижность швейцарской политики. С другой стороны, это означает, что швейцарские процессы разделения властей частично обойдены. Меньшая аккомодация приводит к тому, что больше политических конфликтов остается неразрешенными.

Сокращение национальной автономии: Общим знаменателем всех этих событий является то, что Швейцария в значительной степени теряет часть своей национальной автономии. Однако можно сказать, что такова судьба всех стран, идущих по пути глобализации , будь то внутри или вне ЕС . Однако правительство делает вид, что "двусторонние соглашения" - это идеальный способ предотвратить потерю Швейцарией автономии, и что страна сохраняет свою автономию, потому что не является членом ЕС . Оба утверждения являются опасными иллюзиями по нескольким причинам: они закрепляют существующие отношения, которые не позволяют Швейцарии участвовать в формировании решений ЕС , хотя прямое участие является одним из основополагающих постулатов швейцарской демократии. Это тем более тревожно, чем больше швейцарская экономика зависит от европейского законодательства. Хотя правительство преподносит двусторонний путь как стратегию защиты автономии, на самом деле он ее подрывает. Наконец, таким образом даже победители европеизации верят, что нечленство приносит свои плоды, что закрывает путь к реальным альтернативным договоренностям.

 

7.3 Будущее

Голосование по EEA в 1992 году стало голосованием по политическому будущему и национальной идентичности Швейцарии, и именно этот вопрос с тех пор разделяет страну. Более того, раскол между гражданами, выступающими за и против ЕС, грозит поглотить среднюю позицию прагматичных, избирательных избирателей и ставит под угрозу один из скрытых секретов Швейцарии: сквозные расколы . Ведь если еврофилы встречаются во франкоязычных, городских и процветающих районах, а евроскептики - в немецкоязычных, сельских и довольно бедных (Видмер и Бури, 1992; Мюллер, 2019), то в этом вопросе невозможно смещение большинства и меньшинства.

Как всегда, выбор стоит между " инновациями и стагнацией" (Deutsch 1976). Политическое будущее страны менее определенно, а политический компромисс менее прост, чем в прошлом. Даже сам консенсус может оказаться под угрозой. Давление извне привело к двускоростному политическому процессу: ускоренному и асимметричному в международных делах, постепенному и сбалансированному во внутренней политике. Либерализующие силы используют глобализацию в качестве своего инструмента; традиционный баланс между интересами внутренней и интернационализированной экономики изменился. Глобализация ослабляет многие из традиционных пунктов вето; федеральная автономия кантонов, подобно национальной автономии , утратила свое значение в экономике , в политике и за ее пределами. Неудивительно, что и швейцарская политика стала гораздо более поляризованной (например, Bochsler et al. 2015; Traber 2015; Vatter 2016; Afonso and Papadopoulos 2015; Kriesi 2015).

Швейцария находится на пути превращения в разделенное общество, а не в парадигму сплоченности, о которой заявлял Deutsch в 1970-х годах", - таков вердикт британского ученого Клайва Черча (2004, 223), самого надежного стороннего наблюдателя швейцарской политики на протяжении десятилетий. И прежде чем станет возможной явная поддержка большинством голосов европейской интеграции , добавляет он, "Европа может нанести ущерб швейцарской политической интеграции". На данный момент этот прогноз остается скорее реалистичным, чем пессимистичным. Но возможны и другие сценарии. Пока ЕС будет оставаться элитарным и бюрократическим проектом, не имеющим достаточной (прямой) демократической легитимации, швейцарские избиратели не согласятся вступить в него. Прямая демократия, будучи одним из главных препятствий для вступления в ЕС (хотя и преодолимым), в то же время является самым надежным политическим институтом, который удерживает швейцарцев вместе:

На уровне элит она заставляет акторов делить власть и поддерживать сотрудничество , переговоры и компромиссы , несмотря на все другие трансформации швейцарского государства.

На уровне граждан это создает общность возможностей и опыта голосования, несмотря на растущие социальные и территориальные различия и трудности, вызванные глобализацией .

В этом смысле парадигма Дойча об интеграции через политические институты по-прежнему актуальна.

 

7.4 Чем пример Швейцарии может быть полезен для других стран

 

7.4.1 Швейцария: "Экспортная модель"?

Благодаря сочетанию прямого участия с политической стабильностью и экономическим успехом, федерализма с политическими инновациями , а разделения власти с разрешением конфликтов , Швейцарию часто называют "моделью". В то время как демократия во всем мире находится под давлением, швейцарцы, как правило, гордятся своей и ни за что не променяют ее на другую. Но может ли швейцарская система, которую сами швейцарцы считают "идеальной моделью", действительно служить образцом для других?

История говорит нам, что в этом нет ничего немыслимого. В 1926 году Кемаль Ататюрк, отец современной Республики Турция , принял швейцарское гражданское право для своей страны. После распада СССР многие исламские страны на юге Советского Союза , ныне независимые, приняли турецкий кодекс гражданского права. Сегодня более 350 миллионов человек живут под прямым или косвенным влиянием швейцарского гражданского права.

В то же время швейцарская государственность обладает многими особенностями, которые экспорт кажется полезным во многих местах: например, швейцарские институты разделения власти, которые позволили преодолеть культурные расколы языка и