Тайны родства - Икан Гультрэ

— Ты меня успокоил, — улыбнулась я эльфу.

На самом деле, я нисколько не успокоилась. Все-таки, чтобы решиться на такой шаг, надо владеть большим объемом информации, чем у меня имелся. Однако хозяину я ничего этого говорить не стала. Мы условились, что меня разбудят за час-полтора до рассвета и проводят в зал источника.

Как только за моей спиной закрылась дверь предоставленных мне покоев, я, не раздумывая долго, вызвала деда. В свое время он мне тоже сделал кулон для связи, только не на крови, как у Наташки, а на родственной магии. Поэтому у меня были варианты, что вкладывать в вызов. В зависимости от выбора спектра, я могла позвать на помощь с предупреждением, что рядом со мной может быть опасно, или просто пригласить деда на беседу: мол, не срочно, но нужен совет. Именно такой формой я и воспользовалась на этот раз. Гилеари появился не сразу, а минут через пятнадцать.

— Ну, что скажешь, внучка?

Я не стала тратить время на многословные объяснения ситуации и собственных сомнений, а просто открыла ему свое сознание и только после этого ответила вопросом на вопрос:

— А что скажешь ты? — и ухмыльнулась.

— Гм… Эльфы, значит. А что, это может быть тебе полезно! — воодушевился дед.

— Не может быть, а точно будет, раз уж меня занесло на эльфийский материк. Здесь для человеческой женщины клановая защита — настоящее спасение. Главное, чтобы она не несла с собой никаких побочных эффектов — учитывая, что я все-таки не совсем человек.

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил меня Гилеари, — твой эльф совершенно прав, на сферу жизни это никак повлиять не должно. Объясни ему только, как настроить защиту, чтобы она была послушна тебе, твоему эмоциональному состоянию и разуму. Ну и пусть присматривает за тобой… после…

В итоге остаток вечера — до самой глубокой ночи — мы с дедом потратили на рисование всяческих схем. Чтобы донести до эльфа какие-нибудь идеи, мне требовалось сначала вникнуть в них самой, а знаний в подобных областях магии мне явно не хватало.

Стоит ли говорить, что поутру я чувствовала себя не слишком бодрой?

Глава 4

Ладно бы это было действительно утро, но встать до рассвета после практически бессонной ночи — сомнительное удовольствие. А ведь еще пришлось объяснять эльфу дедовы выкладки!

Лейтиниэр, надо отдать ему должное, отнесся к идеям с большим вниманием, а главное — улавливал суть на ходу. Только вздохнул лишний раз, представляя, вероятно, как будет приспосабливать уже известное и заученное к новому и чуждому.

В Зале Источника было пусто и тихо, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. И темно. Вернее, мрачновато, но по мере того как мы приближались к центру, разгорался свет, источник которого мне определить не удалось — казалось, он лился отовсюду.

— Раздевайся, — бросил мне Лейтиниэр.

Он уже погрузился в себя, готовясь к обряду, и говорил коротко, отрывисто, не отвлекаясь на внешнее.

Я начала сбрасывать одежду и неожиданно почувствовала себя неловко. Удивительно — я была о себе лучшего мнения. Или наоборот — худшего? Запутавшись в определении собственного состояния, я забыла о стеснительности и в несколько мгновений разделась донага.

— Готова, — тихонько сообщила эльфу.

— Не только одежду, — пояснил он, мельком глянув на меня, — все щиты, в том числе и ментальные. Ты должна полностью открыться.

— М-да? — с сомнением пробормотала я.

— Ты жы говорила, что доверяешь мне, — укорил меня эльф.

Я вздохнула и покорилась. Без щитов я почувствовала себя куда более раздетой, чем без одежды. Сразу как-то стало заметно, что пол в зале ледяной, и холод пополз от ступней наверх, пробирая до дрожи.

Первое прикосновение к спине между лопаток было почти невесомым — похоже, эльф расписывал меня узорами, используя кисть. Рука эльфа уверенно порхала — заметно было, что он опытный рисовальщик… Ну да, ювелир же. Художник.

Ювелирно-художественная роспись расползалась по моей коже диковинными побегами. Иногда мастер прерывался на несколько мгновений, потом вдруг дотрагивался до какого-либо завитка узора не кистью, а пальцем, словно точку ставил, какой-то промежуточный итог, и продолжал свой труд.

Вот только прикосновения этих тонких пальцев будили во мне совсем не родственные чувства, которые полагалось бы испытывать к старшему в клане. Тело откликалось на прикосновение мужчины — без щитов у меня не было никакого иммунитета против эльфийского очарования, и неважно, каким образом эльф вторгался в мое пространство — взглядом или касанием.

В какой-то момент я уже просто не могла бороться с желанием, мысли путались, я дышала судорожно, пытаясь справиться с телом, но чувствовала, что власть над ним ускользает от меня, еще чуть-чуть — и я просто наброшусь на этого эльфа.

— Тш-ш-ш, тихо, — зашептал вдруг Лейтиниэр, а потом положил пальцы мне на виски — и желание отступило.

Зато я опять почувствовала жгучий холод, который исходил от каменных плит пола, и всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь двигаться активнее, чтобы не сбить руку художника. Время, казалось, почти не двигалось. Я ловила себя на мысли, что где-то за стенами этого зала идет жизнь — просыпается эльфийский дом, хлопочет в детской красавица Эниэра, продрал глаза Лерех, не выбиравшийся из выделенной ему комнаты со вчерашнего обеда… Неприкаянно слоняется по коридорам Делевиэр, мучимый раздумьями о судьбе своего приятеля.

Когда эльф наконец нанес на мое тело последний штрих и отступил на шаг, любуясь результатом, я даже не поверила, что эта мука позади.

Лейтиниэр молча указал мне рукой на источник. Я поняла: перешагнула через бортик и погрузилась в мерцающую разноцветными искорками воду. В этот момент мысли о внешнем мире перестали меня волновать. Как и сам мир. Да был ли он вообще? Существовало ли что-нибудь за пределами этого мерцания, этих волн, ласкающих тело? Не было и времени… да и меня самой не было тоже…

— Лари! Лариса! — голос старшего брата извлек меня из небытия.

Брата? Старшего?.. Как странно. Где-то внутри я знала, что — да, брат есть. Не просто старший, а глава клана. Но сознание упрямо отказывалось принимать эту мысль.

Я открыла глаза и обнаружила себя все еще расслабленно лежащей на водной поверхности. Рядом, по колено в воде, стоял Лейтиниэр с большим полотенцем в руках и посматривал на меня снисходительно-насмешливо.

— Ну тебя и унесло! — подивился он.

— Куда? — опешила я.

— А не знаю, тебе виднее, где ты есть, когда тебя нет.

— Ты знаешь, похоже, что когда меня нет, то меня нет нигде. Потому что я ничего не помню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});