Поцелуй со вкусом крови - Таня Свон

по лезвию. Но я решилась.

Я не знала, куда деть руки, и завела их за спину. С трепещущим сердцем встала перед Рафаэлем и после глубокого вдоха примкнула к его губам.

«Ну же!», – подумала я, но ничего не произошло. Картинки не мелькали перед глазами. Перед ними стояла безупречная темнота, что раскалялась от стыда.

Я не шевелилась, не отпускала надежду. Стояла неподвижно, прижав свои губы к губам Рафаэля, пока он вдруг не засмеялся. Теперь я знала, как его улыбка играет на моих губах.

– Что ты делаешь?

– Целую тебя, – сбивчиво ответила я и вновь сократила расстояние.

Рафаэль первый коснулся меня. Завел одну руку за спину, а вторую положил под затылок.

– Разве это поцелуй? – усмехнулся он перед тем, как украсть мое дыхание.

Это не было похоже на тот поцелуй, что случился в моей комнате. Тогда Рафаэль отнимал – его губы были жесткими и властными, хоть и он утверждал позже, будто поцелуй – это дар. Он был ветром, а я цветком, лепестки которого яростно терзали.

Теперь же все иначе. Рафаэль все еще был требовательным и напористым, но сейчас это больше походило на то, как летний дождь омывает тоскующую по влаге листву.

Он начал с коротких поцелуев, будто раззадоривая. Каждое касание его губ – новая дождевая капля, стукнувшаяся о листву. Я дышала прерывисто и все еще была напряжена. Меня смущала эта близость, но одновременно почему-то радовала.

Я старалась не думать, скольких женщин Рафаэль перецеловал за свою долгую жизнь. Одно ясно наверняка – опыта у него достаточно. Рафаэль мастерски вскружил мне голову, и вскоре я растаяла в его руках. Внутренний барьер рухнул, тело перестало походить на заржавевшую намертво дверную петлю.

Я поддалась. Закинула руки Рафаэлю на плечи, и тогда легкий дождь превратился в ливень.

Поняв, что я в его власти, Рафаэль перестал размениваться на мелкие поцелуи. Наши рты прижались друг к другу, и Рафаэль раздвинул языком мои губы. Это было так непривычно, так странно, но я послушалась.

Показалось, что закружилась голова, а из-под ног исчез пол. Я думала, что дело в поцелуе, который вдруг стал неприлично глубоким и чувственным, но тут что-то уперлось в бедра.

Стол.

Рафаэль подтолкнул меня, и я оказалась сидящей на его рабочем столе. Зашуршали бумаги, что-то с грохотом упало на пол.

– М-м-м, – я хотела что-то сказать, но Рафаэль не позволил отстраниться. Сильнее вжал ладонь в мой затылок. Изо рта вместо слов вырвался сдавленный стон.

А потом окутывающий мрак под опущенными веками вспыхнул десятками образов. Каждый из них был ярким, как драгоценный камень, сверкающий на солнце. И в каждом я видела себя.

Мои глаза, что так напоминали далекое и уже почти чужое ясное небо. Не мне напоминали. Ему.

Мои волосы, что в свете свечей или огня из камина отливали медью и золотом. Как солнце на закате, которое он не видел сотни лет.

Моя улыбка, которая хоть и была порой колючей и едкой, но казалась ему самой искренней.

Он думал обо мне. Беспрерывно.

– Рафаэль, – тяжело дыша, я кое-как разорвала поцелуй. Отстранилась и чуть не упала спиной на столешницу. – Сосредоточься.

Влажные холодные губы заткнули меня. Я снова видела себя глазами Рафаэля, и от этого что-то во мне неумолимо таяло. Мой рассудок, вся моя воля обращались в розовую лужицу восторга и нежности.

В его глазах я была совсем не такой, как в зеркале. В отражении я всегда находила вечную осень: ржавые волосы, усталое лицо, печальные, как плачущее дождем небо, глаза. И золотые чешуйки на лице, похожие на падающую листву.

В зеркале, которым для меня стал Рафаэль, я была весной, полной жизни, солнца и чистого лазурного неба.

И ведь я могу сделать для Рафаэля то же самое. Стать зеркалом и показать, как я вижу его.

«Не сейчас! – ужалила изнутри Яснара, и виски прошило жгучей болью. – Помни о нашей цели!»

– Рафаэль, – я уперлась ладонями в его тяжело вздымающуюся грудь. – Пожалуйста… Покажи мне текст, который ты увидел. У нас мало времени.

Он издал раздраженный звук, сильно напоминающий рычание, и впился взглядом в мое лицо. Он скользил от глаз к губам и обратно. Мне даже не нужно было проникать в мысли Рафаэля, чтобы понять, о чем он думает.

Я тоже этого хотела.

Рафаэль понял это, приник к моим губам, срывая последний жгучий поцелуй. Прохладные губы согрелись моим теплом, а под кончиками пальцев стучало вампирское сердце, что разгоняло по венам чужую кровь.

«Покажи», – мысленно просила я, даже не надеясь, что он услышит.

«Не могу, – то ли в своей голове, то ли вне ее я услышала голос Рафаэля. И это было так… странно. Его губы сминали и ласкали мои, а слова все равно звучали. – Не могу думать о чем-то, кроме тебя».

Я упала на столешницу. Легла под Рафаэлем, а он навалился сверху. Грохот падающих вещей не заставил нас оторваться друг от друга.

Еще ни разу я не представляла, что между нами что-то возможно. Но пожар, испепеляющий нервы и сжигающий мосты, не утихал. Он разгорался сильнее.

«Тогда укуси меня», – я попыталась встать, чтобы подставить Рафаэлю шею, но он придавил меня к столу всем торсом. Руки, что раньше гладили мое лицо, спустились вниз и крепко сжали запястья, прижимая их к столешнице.

Я успела разозлиться, решив, что Рафаэль не станет слушать. Но вдруг его губы поползли ниже – скользнули по подбородку и цепочкой поцелуев добрались до шеи.

Я прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Помнила ведь, как это было в прошлый раз. Но сегодня все оказалось иначе.

Кожу опалило коротким жаром. Это клыки вонзились в плоть. Выступила первая кровь, но я даже всхлипнуть не успела, ведь Рафаэль поцеловал свежую ранку, а затем слизнул выступившие капли. Он прижался к укусу ртом, мягко посасывая. Иногда впивался в меня клыками глубже, но не терзал до мучительной боли.

Мои пальцы сжались на его одежде. Дыхание выровнялось. А потом я увидела кабинет Валанте глазами Рафаэля.

Он действительно запомнил все с невероятной точностью. Мне потребовалось не больше пары минут, чтобы прочесть обрывки заклинания в чужой памяти. Потом я тронула Рафаэля за щеку, прося отстраниться.

Он в последний раз поцеловал укус, чуть охлаждая губами разгоряченную кожу, стер с подбородка кровь и выпрямился. Я тоже села, смущенно поправляя растрепанные волосы и испачканное кровью платье.

Казалось, что теперь Рафаэль будет смотреть на меня иначе. Я стала одной из сотен, кто точно так же распахивал