О войне. Части 1-4 - Карл Клаузевиц

Подобная стратегическая группировка бывает при совершении маршей отдельными массами и колоннами, при наличии авангардов и отдельных резервов, следующих по промежуточным (боковым) путям и назначенных служить подкреплением более чем одному стратегическому пункту, при сосредоточении отдельных корпусов с широких квартир и т. д. Мы видим, что с такой группировкой приходится иметь дело постоянно; она составляет как бы разменную монету в стратегическом хозяйстве, в то время как генеральные сражения и все то, что стоит с ними наравне, представляют золотую монету и талеры.

Глава VIII. Обоюдное согласие на бой

Ни один бой не может произойти без согласия на то обеих сторон; из этой идеи, составляющей всю основу поединка, возникла фразеология историков, которая часто приводила ко многим неопределенным и ошибочным представлениям.

Рассуждения писателей часто вращаются около того пункта, что такой-то полководец предложил сражение другому, а последний его не принял.

Между тем, бой представляет собою чрезвычайно видоизмененную дуэль, и его основа заключается не только в обоюдной жажде борьбы, т. е. в обоюдном согласии, но и в целях, которые связываются с боем; эти последние всегда относятся к более крупному целому; ведь даже война в целом, рассматриваемая как единая борьба, имеет политическую цель и поставлена в политические условия, относящиеся к другому, более обширному целому. Таким образом, голое желание одного победить другого совершенно отходит на второй план или, вернее, совершенно перестает быть чем-то самодовлеющим; на него можно смотреть лишь как на нерв, побуждающий к движению во исполнение воли высшего порядка.

У древних народов, а затем и в первое время по возникновении постоянных армий, выражение «тщетно предложить неприятелю бой» все же имело больше смысла, чем в наши дни. У древних народов действительно все было рассчитано на то, чтобы померяться между собою в борьбе в открытом поле, без всяких помех, и все военное искусство заключалось в организации и построении армии, т. е. в боевом порядке.

Так как их армии всякий раз неукоснительно окапывались в своих лагерях и на позицию, занимаемую лагерем, смотрели, как на нечто неприкосновенное, то бой становился возможным лишь тогда, когда противник покидал свой лагерь и выходил на доступную местность, как бы выступая на арену.

Поэтому, когда говорят, что Ганнибал тщетно предлагал сражение Фабию, то это по отношению к последнему ничего не выражает, кроме того, что сражение не входило в его планы, а это еще не доказывает ни морального, ни материального превосходства Ганнибала; но по отношению к Ганнибалу это выражение все же правильно, ибо оно гласит, что Ганнибал действительно желал боя.

В первые времена постоянных армий новой истории подобные же условия сопровождали крупные бои и сражения. Большие массы вводились в бой и действовали в бою в общем боевом порядке; эти массы, как одно беспомощное, неповоротливое целое, нуждались в более или менее равнинной местности и оказывались совершенно непригодными для нападения и даже для обороны на очень пересеченной, лесистой или гористой местности. Таким образом, обороняющаяся сторона и здесь до известной степени находила возможность уклоняться от боя. Эти условия, постепенно ослабевая, все же сохранились вплоть до первых Силезских войн, и лишь во время Семилетней войны нападение на противника, даже на малодоступной местности, все более и более начало входить в обычай и практику; правда, недоступная местность не переставала и дальше служить началом, подкрепляющим того, кто ею пользовался, но она уже перестала быть тем заколдованным кругом, который зачаровывал природные силы войны.

За последние 30 лет [73] война еще более сложилась в этом направлении, и тому, кто действительно ищет решения посредством боя, ничто не может помешать: он волен отыскать своего противника и атаковать его; если он этого не делает, то о нем нельзя сказать, что он желает боя, и выражение, что он якобы предлагал сражение, которое его противник не принял, означает лишь то, что он не нашел достаточно выгодных для себя условий для боя; это будет уже признанием, к которому указанное выражение вовсе не подходит и которое оно стремится лишь затуманить.

Правда, обороняющаяся сторона, если она оставит занимаемую позицию и откажется от связанной с ней роли, может и теперь если не отказаться от боя, то уклониться от него; но тогда для атакующего в этом результате будет заключаться уже полупобеда и признание его временного превосходства.

Поэтому в наши дни этот род представлений, относящийся к дуэли, не может применяться для окрашивания словесным триумфом бездействия того, за кем почин действий, т. е. наступающей стороны. Теперь обороняющийся, пока не отступит, может считаться желающим боя; он может, конечно, заявить, если на него не нападают, что он-де предлагал бой, если бы это не разумелось само собой.

С другой стороны, в настоящее время армию, желающую и имеющую возможность уклониться от боя, принудить к бою нелегко. А так как нападающего не всегда удовлетворят те выгоды, которые он приобретает благодаря такому уклонению противника, и действительная победа становится для него настоятельной необходимостью, то порою изыскиваются и применяются с большим искусством те немногие средства, какие существуют, чтобы такого противника принудить к бою.

Главнейшими средствами для этого служат: во-первых, окружение противника, дабы сделать для него отступление невозможным или настолько затруднительным, что он предпочтет принять бой, и, во-вторых, внезапное нападение на него. Последний прием, который в прежние времена находил свое основание в беспомощности всех движений, в наши дни оказывается весьма малодейственным. При своей гибкости и подвижности современные армии уже не боятся начинать отступление даже на глазах противника, и лишь особо неблагоприятные условия местности могут причинить значительные затруднения.

Подобный случай представляет сражение при Нересгейме, которое эрцгерцог Карл дал Моро в суровой альпийской местности 11 августа 1796 г. исключительно с целью облегчить себе отступление; впрочем, признаемся, мы в данном случае никогда не могли полностью разобраться в ходе мыслей этого знаменитого полководца и военного писателя.

Сражение при Росбахе представляет другой пример, поскольку главнокомандующий армиями союзников действительно не имел намерения атаковать Фридриха Великого.

О сражении у Соора король сам сказал, что он принял бой лишь потому, что отступление перед лицом неприятеля ему показалось опасным; впрочем, король приводит и другие основания для принятия этого сражения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});