Оружие возмездия - Андрей Завадский

Сварт, избавившись от своих помощников, сыгравших в его задумке отведенную им роль, решил покинуть жилище ныне покойного мэтра Герарда тем же путем, которым и проник в него, но, оказавшись в кладовке, с удивлением увидел, что тело служанки, которую убили его наемники, исчезло. Дверь, которая вела на улицу, была приоткрыта, и наружу вел кровавый след, словно истекающее кровью тело проволокли по полу. Но, скорее всего, решил гном, девушка все же сама из последних сил сумела выбраться из дома, и теперь ее тело наверняка лежало на мостовой, привлекая ненужное внимание.

Гном, опасаясь возможной засады снаружи, которую могла устроить стража, все же выглянул в переулок, едва не столкнувшись за замершей в оцепенении над телом служанки женщиной. Одетая в какое-то поношенное тряпье толстуха, заметив движение, подняла голову, увидев перед собой сжимавшего окровавленный кинжал гнома.

— На помощь, — закричав, женщина со всех ног кинулась бежать так быстро, что Сварт не успел ничего сделать, дабы остановить ее. — Сюда, скорее! Гномы людей режут! Люди добрые, помогите!

В отчаянии Сварт метнул кинжал, но промахнулся, и клинок только бессильно звякнул о камни мостовой. Все ухищрения, призванные сбить здешнюю стражу со следа, из-за нелепой случайности теперь оказались излишними. Следовало немедленно бежать, пока на заполошные крики этой глупой бабы не собрался весь город. Но хотя патруль стражи, обходивший квартал, мог явиться с минуты на минуту, Сварт все же решил оставить тому, кто следующим зайдет в дом, сюрприз, раз уж больше не нужно было заметать следы. Он быстро пробежал по комнатам, почти сразу найдя то, что было нужно.

В зале, стены которого были сплошь увешаны самым разным оружием, у стены стояли пустые рыцарские доспехи, которые и были целью поисков. Алмазом, вделанным в перстень, служивший для гнома единственным украшением, и при этом таковым не являвшимся, Сварт быстро нацарапал на шлеме и кирасе одного из «рыцарей» несколько символов, в которых посвященный без труда узнал бы руны, применявшиеся магами Подгорного Племени. Вообще-то, оставлять подобные следы не стоило, но, узнав все, что хотел, Сварт решил сделать страже «подарок». Маги, которые наверняка примут участие в расследовании гибели столь уважаемого в городе человека, каковым являлся мэтр Герард, разумеется, разумеется, быстро поймут, что к чему, но в этот момент Сварта охватил кураж, сопротивляться которому было превыше сил гнома. Он исполнил полученный приказ, сделав все так, как только было возможно, и не мог сейчас отказать в удовольствии досадить людям.

— Вот так, — с ехидной усмешкой буркнул гном, окинув взглядом свое творение, руническую надпись, вдруг начавшую наливаться багрянцем. — Милости прошу, доблестная стража!

Покинув дом Герарда, Сварт, уже удалившись от него на почтительное расстояние, ловко нырнул в подворотню, едва успев убраться с пути десятка стражников, которые бодрой рысью несли навстречу гному. Сварт заметил, что во главе отряда стоит человек, явно имеющий звание повыше простого десятника, о чем можно было судить по богато украшенному мундиру и мечу с позолоченной рукоятью у него на поясе. Разумеется, осмотр места преступления, когда речь шла об убийстве одного из членов городской управы, едва ли стали бы доверять обычному капралу. Но по большому счету Сварту уже не было до этого никакого дела. Он сейчас думал лишь об одном — поскорее передать добытые сведения тем, кто должен был заниматься поимкой эльфийки.

Сам Сварт при всем желании не смог бы уже догнать Перворожденную, оторвавшуюся от него на почтительное расстояние, но и это было теперь, когда направление стало точно известно, не так важно. К сожалению, точно выяснить место нахождения Мелианнэ было весьма сложно, но те, кто находился в постоянном ожидании сообщений от Сварта и его соратников, вероятно, сейчас пытающихся найти следы Перворожденной в других местах, имели свои средства, дабы быстро и точно обнаружить искомое, а затем в стремительном броске, подобно гончим, настичь цель и захватить ее, ибо лишь живой приказано было брать эльфийку, ныне державшую в своих руках судьбы целых народов. Сварт же, сделав свою часть работы, мог, вновь превратившись в приехавшего с ревизией купца, вернуться в Нивен, откуда его путь ляжет в родные горы.

Трактирщик Олле, хозяин таверны «Старый мул», что стоит у подножья холма примерно на середине большого тракта, соединяющего Рансбург и Хильбург, постукивая о половицы деревяшкой, что заменяла ему левую ногу от колена и ниже, вышел в общий зал, ныне почти пустой. Он решил сам поднести сидевшему в дальнем углу купцу заказанное им вино. Само по себе вино в таком заведении было редкостью, поскольку его, во-первых, привозили издалека и продавали за огромные деньги, а во-вторых, обычные посетители не особо роскошного заведения довольствовались, как правило, пивом, поскольку благородный напиток просто был им не по карману, да и ценителей его в этих краях было немного. Однако торговец, прибывший на утре вместе с парой возов и полудюжиной слуг, сейчас расположившихся во дворе, без особой надежды попросил вина, и служанка, к его удивлению, только кивнула и попросила подождать, отправившись к стоявшему в конце погреба бочонку.

Да, такие посетители, как этот купец, были редкостью, ибо по дороге все чаще проходили воинские отряды, командиры которых не позволяли своим людям лишнего, а расплачивались особыми расписками, в обмен на которые у военного коменданта хильбургского гарнизона можно было получить оговоренное количество золота. Еще в заведение Олле частенько заходили крестьяне из деревушки, стоявшей на другом склоне холма, но эти приходили для того, чтобы провести время вдали от своих жен, заказывая по кружке пива, что не приносило особого дохода. Но право же, и бедные крестьяне были лучше, чем появившиеся почти ровно в полдень гости.

Их было двое, мужчина и женщина, верхом и без какого-либо багажа. При виде мужчины Олле сразу забеспокоился, ибо понял, что в его скромное заведение заглянул один из тех наемников, которые бродят по городам и странам, продавая свой меч любому, кто даст достаточную плату, и принимая сторону нанимателя в бою, невзирая на то, справедливую ли войну он ведет. К этой братии Олле относился с ненавистью еще с той поры, как в их деревню, стоявшую на западе Келота, пришло около дюжины таких воинов, решивших немного позабавиться.

Самому трактирщику тогда еще было едва ли тринадцать лет. Он и по сей день отлично помнил, несмотря на то, что с той поры уже минуло почти четыре десятка лет, чем обернулась ссора, завязавшаяся между одним из наемников и сельским кузнецом. Тогда бравые молодцы, видимо, шедшие с севера, поскольку тогда там как раз завершилась очередная усобица, перебили почти всех мужчин в небольшом селении, а женщин изнасиловали, если они были достаточно молоды, либо также убили, если они были стары. Немолодую уже мать Олле один из бандитов походя ударил булавой, убив ее сразу, а с его старшей сестрой тот же громила решил малость позабавиться, повалив ее на землю в паре шагов от убитой за мгновение до этого женщины и принявшись рвать одежду. В тот раз Олле лишился одного глаза, поскольку решил заступиться за Катрину, смело бросившись с ножом на закаленного в боях воина. Ему сильно повезло в том, что остался жив, а потом, несмотря на увечья, мальчика забрал живший в городке неподалеку родственник. Знавший грамоту Олле несколько лет проработал у него в лавке, после чего перебрался в Дьорвик, где было не в пример спокойнее, чем на родине.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});