О Понимании - Василий Васильевич Розанов

ее.

Справедливость сказанного об относительном существовании сущности вытекает из определения ее, а справедливость сказанного об абсолютном существовании ее вытекает из определения того, что именно бывает сущностью в вещах и в изменениях. И в самом деле, если сущность есть основа бытия и самобытия вещи, то ясно, что, пока существует она, – существует, опираясь на нее, и все другое в вещи, а с тем вместе и самая вещь как синтез сторон своих; когда же исчезает сущность – исчезает, рассеиваясь, и все, что держалось на ней, т. е. свойства, причина, цель и прочее, а с ними и вещь, из них слагавшаяся. Наоборот, когда существует вещь как самостоятельное бытие – ясно, что в ней пребывает и ее сущность; так как, по определению, только она, эта сущность, сообщает всему самобытие, и без нее нет индивидуализма, неслиянности в вещах; но и кроме этого – вещь, пребывая, необходимо имеет и свойства какие-нибудь, и причину, и цель, и все прочее, а это может в свою очередь пребывать только опираясь на сущность. Итак, очевидно, что если есть вещь, то есть в ней и сущность; и наоборот, если есть сущность вещи, то есть и самая вещь, и притом каждая из них существует на протяжении того времени, пока существует другая.

Что касается до абсолютного существования рассматриваемой стороны бытия, то, как уже сказано, вечность потенциального и временность реального пребывания ее обусловлены тем, что является сущностью в пребывающем и совершающемся. И в самом деле, в пребывающем сущностью бывает, во-первых, то, из чего состоит оно, и, во-вторых, строение этого последнего. Но то, из чего состоит пребывающее, не может ни происходить, ни уничтожаться; потому что это есть не какая-либо форма вещества и не какая-либо форма духа, которая происходит, преобразуется и исчезает, – но самое вещество и самый дух, которые неизменно входят во все формы, но не возникают в них и не исчезают с ними; так как возникновение и исчезновение чуждо первоначальной и простой природе их – не из чего им возникать и не во что им преобразовываться, а появляться из ничего и обращаться в ничто – ничто не может. Равным образом и строение, как сочетание известных форм, равносущно с пространством и так же первоначально и неуничтожимо, как и оно. Отсюда ясно, что соединение именно этого вещества или духа именно с этими формами, из чего слагается сущность этой вещи, вечно предуготовлено было в веществе (или в духе) и в пространстве с его формами и только временно проявилось здесь, в этой возникшей и могущей исчезнуть вещи.

В совершающемся же сущностью бывает, во-первых, то, из чего состоит каждый элемент изменения и что так соответствует материи вещества и духа в пребывающем, и, во-вторых, процесс, который соответствует в пребывающем строению. Что касается до элемента изменения, то им бывает всегда движение, так как изменение состоит в соединении и разделении, а все и, соединяясь, сближается, т. е. движется, и, разделяясь, удаляется, т. е. тоже движется. Но сумма движения в природе не изменяется, и причина этого та же, что и в постоянстве количества вещества: именно – не во что переходить движению и не чему переходить в движение, кроме движения же; оно просто и первоначально, и потому ничто не может слагаться в него и оно не может ни во что разлагаться. Но если сумма движений постоянна в природе, то, следовательно, и каждое это движение, составляющее сущность этого происходящего, появилось не теперь только, но и всегда было, пребывая лишь в другое время и в другом месте. Что же касается до процесса, то, слагаясь из движений как элементов своих, он представляет собою только ряд форм этих соединенных моментов, и этот ряд форм был вечно предустановлен в сочетающемся между собою пространстве и времени, в каждой части которых, как уже доказано было выше, заключены все формы, как действительные, так и возможные. При этом сочетание форм во времени составляет процесс совершения, а сочетание форм в пространстве образует то, что мы назвали расположением процесса.

IV. В учении о свойствах сущности должны быть выделены и всесторонне поняты как основные из них, вытекающие из самой природы сущности, так и те, с помощью которых можно было бы отличить эту сторону бытия от всех других (признаки). И первые, и вторые свойства могут быть выведены умозрительно из определения сущности. Так, из понятия о ней как основе бытия и самобытия существующего и совершающегося вытекает следствие, что – раз она отнята в чем-либо – лишившееся ее утрачивает свою индивидуальность и сливается в одно с другим, от него отличным. А это может служить определяющим признаком при распознавании сущности: все, что можно удалить из существующего или совершающегося или что можно изменить в нем, не уничтожая его самобытия, не есть сущность этого существующего и совершающегося. Природою этого признака определяется и метод распознавания сущности: он состоит в наблюдении, что именно в том, сущность чего требуется определить, можно выделить без нарушения самобытия наблюдаемого. Точно так же из понятия о сущности как основе самобытия могут быть умозрительно выведены основные свойства ее: сохраняемость как неспособность утрачивать в себе что-либо и воспринимать в себя что-либо; неизменяемость как неспособность изменять свои атрибуты и пр.

V. Относительно причины, или происхождения, сущностей уже выше замечено было, что они не происходят, но проявляются, т. е. они не создаются своими причинами, но высвобождаются из них как заключенное из заключавшего, как скрытое и затем обнаруженное. Следовательно, причина каждой вещи и каждого явления есть она же сама, но только в другом месте и в другое время пребывавшая, и окруженная сторонами бытия, хотя и теми же по своей природе, т. е. происхождением же, целью, свойствами и прочим, – но уже другими по своим наружним чертам, т. е. другими свойствами, другою причиною, другою целью и пр. Так, напр., в теплоте, причине движения, уже заключено движение, но только внешние признаки, под которыми мы знаем теплоту, – другие, чем те, под которыми мы знаем движение.

Из того же понятия о природе сущности, из которого выводится тожество ее со своей причиной, вытекает и тожество сущности со своей целью. И в самом деле, как ни во что не переходящая – она не может уничтожиться, но только переменив место и время своего пребывания, может явиться в новом виде, окруженная другими, от прежних отличными, сторонами бытия. То есть в воспроизводимом сущностью не появляется новая сущность, но в него перемещается сущность произведшего. Это значит, что сущность не имеет никакой внешней цели. Она