Заветные желания (СИ) - Ольховский Даниил

— Задумался?

— Именно. Ты его не знаешь, но он до чертиков практичный человек, а еще никогда не недооценивает события. Никакие. Он знал, что шестеро должны были справиться с Высшим демоном, пускай даже, если бы выжил всего лишь один. Но вчетвером не изгнать Высшего демона — это надо постараться. Как бы то ни было, после этого Янис самолично собрался на охоту, меня прихватил на всякий случай, как будто предчувствуя неладное.

Винсент вновь отвлекся на колдунов. Эти были отдохнувшие, по их манере поведения было видно, что они волей-неволей слушают его рассказ. Изгнанника это слегка раздражало.

— Что было потом? — возвращал Винсента Иво.

— Потом был кошмар. Мы собрались в ночь, специально, чтобы мне было максимально легко сражаться.

Он достал свои клинки.

— Морис. Теневые клинки. Объяснять, что такое живое оружие, нет смысла, я так понимаю.

Иво с особым интересом взглянул на два кинжала — те не прекращали «пылать» тенью, а столь уникальный и необычный внешний вид еще больше подтверждал наличие души демона внутри оружия.

— Тебе вручили реликвию? Должно быть, Янис Донвар ценил тебя, Винсент. Но откуда вы их достали? Мне известно, что живые оружия настолько хорошо запрятаны, что найти их, скорее, чистого рода везение, практически несуществующее.

— Ценит, — сперва поправил Винсент. — Что до находки, то, если все так, как ты сказал, как тебе удалось завладеть призрачной косой Шепота смерти? Она считается сильнейшей и ужаснейшей из всех оружий. Вопрос не удачи, вопрос подготовки. Как бы сильно не были запрятаны реликвии, карты помнят все. И те, кто их прятали, оставляли подсказки для своих предков. Морис мы нашли в глубинах Черногорских высот, практически на выжженных землях. А где ты откопал косу Шепота смерти?

— В ее храме, как не странно. Правда, в случае с косой, проблема была не найти, а заполучить — владелица оружия очень постаралась, чтобы никто не завладел ее реликвией.

— Вот оно как, — Винсента слегка пробило на смех. — А с этими все было наоборот: мы неделю торчали, отбиваясь от полчищ всяких уродов, обыскивая каждый камушек. Карта была не до конца дописана, пришлось выкручиваться на месте самостоятельно. Но сейчас о другом.

Он сложил клинки на место — укрепил их на поясе, вложив в ножны из тугой телячьей кожи.

— Как-нибудь еще побеседуем об этом.

— Надеюсь, Иво. И надеюсь, к этому моменту в беседе с нами будет участвовать Янис, — он вновь окинул его тело молниеносным взглядом. — Ночью, когда тень берет вверх, Морис раскрываются на полную. В тени они делали тебя практически неуязвимым, невидимым глазу уж точно. Но в ту ночь нам это вообще не помогло. В садах первое время мы не могли отыскать бестию. А потом нашли. Он вышел вальяжно, как король этих земель, так медленно и так лениво. Пересекся с нами взглядом, что-то сказал. Буду честен, я не помню, что он тогда пробормотал. Зато прекрасно помню его лик, как он выглядел.

— Продолжай.

— Гнилое тело. Как живой труп. Личинки торчали, дышал он скверно, громко, хрипел постоянно. Зато конь призрачно-белый, как настоящий, только неживой словно. На конине был его лук, самый могучий лук, что я видел в действии. Он вооружился, затем положил свои мерзкие пальцы на тетиву. И, когда натягивал, стрела сама создавалась у него на пальце — ядовитая, кривая, но летящая так быстро, что уклониться от нее, считай, невозможно. А стреляет он так, словно стрелы пускает из своих глаз, быстро и метко.

— И все же, Винсент, — Иво подошел к телу Яниса Донвара, — мне с трудом верится, что эти дыры сделали стрелы. Такое неподвластно наконечнику.

— Не ищи логики, Черный изгнанник. Здесь ее нет. Здесь только ужас, пропасть и отчаяние. Янис, когда чуть не откинул копыта от первой шальной стрелы, моментально отбросил повязку с глаз. Иво, я знаю его семь с лишним лет. Ни разу за время, что я с Янисом, он не снимал повязку с головы. Он побеждал любого с закрытыми глазами, сражался так, потому что и без зрения был могуч.

— Я не понимаю этого. Зрение слишком много дает преимущества.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Винсент сложил губы в неловкую странную некрасивую улыбку.

— Янис отказался от зрения, чтобы вывести иные свои четыре чувства на новый уровень. Он отказался от зрения, чтобы слышать, чувствовать, осязать, вкушать лучше, чем любой другой человек, чтобы благодаря этому побеждать. И, поверь мне, у него получилось. К тому же, ты же тоже закрывал глаза во время нашей схватки. Ты должен понимать его.

— Я закрываю глаза, потому что чувствую ауры. Это невозможно объяснить словами, но, когда закрываю глаза, начинаю видеть.

— У него, — усмехался Винсент, — все точно также.

Изгнанник подошел к Иво, они начали смотреть на безжизненное лицо Яниса, последнюю его гримасу перед смертью.

— Схватка наша длилась минут пять, если не меньше. Какое-то время мы старались сблизиться, нанести удар. Но это были тщетные попытки. Пока Янис кружился и отвлекал его, я приближался, чтобы нанести роковой удар. Мы хотели изгнать его с одной серии ударов, использовать наше преимущество моей незаметности. Но ошиблись, и ошибка стоила жизни Яниса.

— Он тебя заметил?

— Позже да. Я-то смог нанести удары — вонзил оба кинжала ему в спину. Да только толку ноль, демон отпрыгнул и моментально натянул тетиву, пустив в меня стрелу.

— И все же ты жив. Почему?

— Потому что Янис пожертвовал собой.

Винсент указал на глаза, приоткрыл веки.

— Глаза — самое сильное, чем он обладает. И в них его изгнанническая сила. Он может меняться местами с тем, что видит, с любым объектом. И, когда стрела уже едва касалась меня, я резко оказался далеко. Крутанул головой, а Янис уже лежал на земле с пробитым горлом. После — со всем остальным, демон безжалостно пустил еще с десяток стрел. Одной, правда, промахнулся, задел край ноги, — он посмотрел на почерневшую икру Рыжей бестии. — Я понял, что, если умру, все будет потеряно. Вернулся в лагерь, все рассказал. Днем мы отправились на место битвы, а тело Яниса лежало, такое, какое ты видишь сейчас. Мы сразу же его забрали и спустили сюда. С того момента все, кто только способны, работают над его воскрешением. Что радует — работают успешно.

— Есть шансы, что его воскресят? — Иво провел рукой по горлу, нащупывая сонную артерию.

— Это вопрос времени, Иво. Но, да, шансы большие. Возвращаясь к нашему диалогу, к слову, больше мне нечего тебе рассказать. Это вся информация, собранная ценой сильнейшего изгнанника Баствеста и нашими братьями.

— А битва где была?

Иво нащупал артерию, слегка сжал ее. Та была упругой, эластичной. Затем он рукой повел дальше, дошел до места ранения, пальцами едва касался черных отметин от ранения Всадника апокалипсиса. Пока Иво не отвел руку, Винсент не начал говорить.

— В тот вечер — восток садов. В первый раз — ближе к западу.

— Вот оно как…

Иво пошатнулся, рукой успел опереться на платформу, но та из-за этого содрогнулась. Маги, что поддерживали состояние тела, чуть не сбили концентрацию и на секунду заклинание пропало, но один из них вовремя взял все в свои руки и выдержал поддержание в одиночку. К нему быстро подключились его собратья.

Они хотели выругаться на изгнанника, но не сделали этого — слова бы отвлекли от работы.

Сам Иво протер лицо ладонями, на них скопилась влага. Изгнанник намок, пот ступил, в глазах немного темнело.

В это время Винсент достал закрепленный за внутренний карман куртки флягу, дал ее изгнаннику. Иво понюхал — вода. Он жадно выхлебал содержимое, затем отдышался. Следом за флягой собрат по цеху вручил еще один предмет: сосуд, стеклянный, причем выполненный из обычного хрупкого стекла. В нем Иво чувствовал ауру — душу. Ее он также жадно высосал, параллельно взирая, как чародеи смотрят на него с презрением и страхом, хотя и с изгнанниками они были уже знакомы. Чего уж, они спасали одного из них, если можно выразиться, что мертвого можно спасти.

— Чревато использовать живое оружие и не иметь с собой души. Думал, ты понимаешь.