Голоса - Урсула Ле Гуин

— Что ж, я, собственно, так это и расценил, — сказал Лорд-Хранитель с легкой усмешкой.

— Скажи честно, Султер, ты способен выдержать встречу с ним? — спросил Пер.

— Я ничего не имею против самого Иораттха, — сказал Лорд-Хранитель. — Он солдат и следовал данным ему приказам. К тому же он, будучи человеком верующим, был вынужден подчиняться жрецам. Пока они его не предали. Каков же он сам по себе, я понятия не имею. Но мне было бы интересно это узнать. И то, что твоя кузина так любит его, говорит, в общем, в его пользу.

— И с ним всегда можно поговорить о поэзии, — вставил Оррек. — Он отлично чувствует ритм и мелодию стиха.

— Хоть и не умеет читать, — буркнула я. Лорд-Хранитель быстро глянул в мою сторону.

Меня по-прежнему считали девчонкой, и в обществе взрослых мужчин и женщин я все еще имела право только слушать, но уж никак не высказывать собственное мнение. Впрочем, я и сама предпочитала помалкивать. Но с недавних пор мне стало ясно: когда я все же что-то говорю, Лорд-Хранитель всегда очень внимательно прислушивается к моим словам.

Пер Актамо тоже вскинул на меня свои ясные темные глаза. Перу я, похоже, нравилась; он все время меня поддразнивал, делал вид, что «до ужаса» потрясен моей «ученостью». Он вообще всегда разговаривал со мной как с равной и порой даже невольно флиртовал со мною, сам того не замечая. Он был добрый и красивый человек, и я всегда была чуточку в него влюблена. Раньше я часто мечтала, как в один прекрасный день выйду за него замуж. Мне кажется, я вполне могла бы это сделать, стоило только захотеть. Но тогда я просто еще не была к этому готова. И мне совсем не хотелось становиться взрослой. Я уже обрела одну огромную любовь как дочь и наследница семейства Галва, но мне никогда еще не дарили того, что предлагали мне Грай и Оррек, — свободы, свободы ребенка, младшей сестры. И я страстно об этой свободе мечтала.

Вдруг Пер спросил меня:

— Неужели ты хочешь научить ганда читать, Мемер?

Его насмешливый тон и пристальный взгляд Лорда-Хранителя тут же заставили меня проявить свой нрав.

— Неужели он, альд, позволит какой-то женщине чему-то его учить? Хотя если ганд Иораттх всерьез намерен управлять Ансулом и его жителями, то лучше бы ему все же перестать бояться книг!

— Возможно, этот дом не самый подходящий для того, чтобы отстаивать подобную точку зрения, — сказал Пер. — Здесь есть по крайней мере одна книга, которая, по-моему, любого заставит бояться наших богов.

— Говорят, сегодня Ансул покинула последняя группа жрецов; они ушли в Асудар вместе с войсками, — заметила Грай, и смысл ее слов поняли все.

— Иораттх оставил при себе лишь нескольких священнослужителей, — сказал Пер, — чтобы они читали молитвы и отправляли необходимые обряды. А в случае чего могли бы, наверное, и демонов изгнать. Сам-то он, правда, не считает, что здесь так уж много демонов, как это представлялось его сыну.

— Что ж, у каждого свое видение предмета, — заметила Грай.

— «Тот бог, что в душе и в камне увидит бога», — прошептал Оррек на своем родном языке строчку из стихотворения Регали.

Но Лорд-Хранитель этого не расслышал, поглощенный своими мыслями. А потом вдруг спросил у меня, словно все это время ему не давала покоя шутка Пера:

— А что, ты и впрямь стала бы учить ганда Иораттха читать, Мемер? Если б он, конечно, согласился?

— Я стала бы учить любого, кто этого захочет, — ответила я. — Как ты меня учил.

Потом разговор пошел о другом, и когда было условлено, что визит генерал-губернатора и его супруги в Галваманд состоится через четыре дня, Пер откланялся и ушел. Оррек уже зевал во весь рот, и вскоре они с Грай отправились спать. Я встала и посмотрела, есть ли у Лорда-Хранителя все необходимое, прежде чем тоже уйти.

— Задержись еще на минутку, Мемер, — вдруг попросил он.

И я охотно подчинилась. После того как я вернулась в тайную комнату, как бы возобновив связь с собственным прошлым, я почувствовала, что у нас с ним все опять стало как прежде. И наши отношения, которые, как мне казалось, несколько охладели, вновь стали такими же теплыми и прочными, какими были всегда. Разумеется, теперь у Лорда-Хранителя возникли новые отношения и связи со многими другими людьми, да и у меня появились новые знакомства и привязанности; мы уже не так отчаянно нуждались друг в друге, не искали друг в друге поддержки и утешения, но разве это было так важно? Как прежде, существуя в нищете и забвении, так и теперь, постоянно находясь среди людей в кипящем жизнью деловом мире, мы с ним были крепко-накрепко связаны. Нас связывали и тени наших предков, и то тайное могущество, которым мы оба обладали, и те знания, которые он дал мне, и нежная любовь друг к другу, и взаимное уважение.

— Неужели ты ни разу с тех пор не была в нашей комнате? — спросил меня Лорд-Хранитель.

— Была. Сегодня. Впервые.

— Это хорошо. А я почти каждую ночь думал, что вот сейчас пойду туда и немного почитаю, и не мог себя заставить. Ах, насколько же это было легче «в старые добрые времена», как говорит Иста! Тогда я мог хоть целый день вести беседы о ценах на зерно, а потом полночи читать Регали.

— Я отдала «Ростан» Орреку, — сказала я.

Он непонимающе посмотрел на меня, и я пояснила:

— Я вынесла «Ростан» из тайной комнаты. Мне показалось, что уже пора.

— Пора, — эхом откликнулся он. И отвернулся, о чем-то задумавшись. Потом кивнул и снова повторил: — Да, пора.

— А это действительно правда или мне только кажется, что лишь мы двое можем войти в тайную комнату?

— Да, только мы, — ответил он, думая о чем-то другом.

— Тогда, наверное, нужно было бы вынести оттуда некоторые книги? Самые обычные. Ведь мы для того и хранили их, чтобы потом ими могли пользоваться и другие люди, верно?

— Да, уже пора, — сказал он. — Да. Я думаю, ты совершенно права, Мемер. Хотя… — И он снова задумался. — Идем. Давай сходим туда. — Он рывком поднялся с кресла. Я схватила маленький светильник и следом за ним пошла по разрушенным коридорам в дальнюю часть дома, к той стене, которая только казалась стеной, глухой стеной дома, в которой нет и никогда не было никаких дверей. Лорд-Хранитель написал в воздухе те буквы, которые на языке наших далеких предков, пришедших сюда из Страны Восхода, складываются в слово «откройся», дверь открылась, и мы вошли. Потом я обернулась и, начертав в воздухе другое слово, закрыла дверь, и она стала стеной.

Я подошла к столу и зажгла большую лампу, стоявшую на нем. Комнату сразу окутал ее мягкий желтоватый свет, и она будто расцвела под этим светом, и надписи на корешках книг стали поблескивать золотыми искрами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});