Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - Штефан

и прокипятила пять минут, изредка помешивая железным половником. Онисим, наблюдая за ней, снова подошел ближе.

— А теперясь скажи: «Не гори, рана, не боли. Ни с кровью, ни с гноем. Затяни раны Яромира, Сварог, останови кровь из них. Ключ, замок».

Мирослава нервно кивнула и, глядя на горячий отвар в кружке, нашептала заговор. Сцедив наскоро остуженный отвар в кружку, она поднесла его к Яромиру, который все это время изредка постанывал, то и дело проваливаясь в сон.

Приподняв его голову, приблизила кружку к бледным губам друга. Он аккуратно выпил горячее снадобье, не обращая внимания на то, что еще не остывший кипяток обжигает рот. Вскоре трава, которую положил Онисим на раны, ею, кстати, оказался обычный подорожник, а также выпитый отвар, сделали свое дело. Кровь остановилась, а волчий ген смог быстро затянуть раны тонкой корочкой. Конечно, останутся глубокие шрамы, но не в силах тринадцатилетней школьницы было исправить и это.

Почувствовав прилив сил, парень приподнялся, только сейчас поняв, что лежит под одеялом совершенно голый. Он бы точно покраснел, если бы не потерял столько крови. Оставалось только надеяться, что подруга не видела его в том, в чем мать родила.

Отыскав в избушке хоть что-то, что могло сойти за нормальные подходящие вещи, Мирослава протянула их Яромиру.

Взглянув на него чуть позже, девочка еле сдержала смешок, ибо зеленые штаны-подстрелыши, доходившие ему до щиколоток, еще и очень объемные, совершенно несуразно смотрелись с белой рубахой женского покроя и накинутым сверху полушубком, изъеденным молью. На ноги они натянули ему длинные красные вязаные носки, а ввиду отсутствия в избе валенок на ноги нацепили старые калоши. На голову, взмокшую после лихорадки, повязали шерстяной платок, обмотав им несколько раз вокруг шеи. Ну, как говорится, чем богаты!

Избушка отвезла их к опушке леса, выходящей прямо к школе. Леший, растерявший за ночь весь присущий ему оптимизм, достал пакет конфет, кинул одну в рот и молча махнул лапой всем на прощание, уезжая на избушке обратно. Он будет временно в ней жить, чтобы изба не дичала, да и порядок там наведет.

Пройдя по сугробам, два подростка тихо шли по школьному запутанному корпусу, никого не встретив на своем пути и на лестнице в хребет. Мирослава поддерживала друга под руку, так как периодически он почти оседал на пол и совершенно отказывался идти к знахарям. Поскольку прошло уже несколько минут, как закончился комендантский час, ребята спокойно зашли в «курятник». Персей сидел на плече у девочки. Сегодня он был каким-то притихшим, видимо, даже для него это все оказалось чересчур.

Мирослава не стала расспрашивать друга о подробностях его ночного путешествия, не уверенная, имеет ли на это право. Да и сама была такой уставшей, что, попрощавшись с Яромиром, разодетым как бродячий старообрядец в день колядок, тихонько прошла сквозь гостиную блока “Терем”, в которой царил полный порядок, несмотря на большое ночное празднование, в свою комнату. Девочки еще спали, было только пятнадцать минут восьмого. Темнота из-за зимнего позднего рассвета и задернутых штор помогла яриловке тут же уснуть, как только они с Персеем устроились на ее кровати.

После ночи, когда Мирослава и Персей узнали, чем болел Яромир, девочка проснулась уже ближе к вечеру. Одногруппницы ее не будили, решив, что «звезда шабаша» также долго гуляла и отмечала победу.

Проснулась она, когда на улице начало темнеть, и сквозь окна из хребта виднелись ранние вечерние сумерки. Тело ломило после больших физических нагрузок, голова казалась чугунной от новой информации.

Полежав еще полчаса в смятой постели и быстро приняв для себя решение, что новые обстоятельства из жизни друга никак не повлияют на их дружбу, решительно встала и собралась на ужин. Ворона уже не было в комнате, видимо, тоже улетел пощебетать с собратьями в птичник, а если быть честным, то скорее, чтобы подъесть у них из кормушек.

Несколько дней продолжалась игра «догони меня». Догоняла Мирослава, а Яромир убегал. То, что произошло и вскрылось, явно не входило в его планы, он совершенно не был готов к тому, что кто-то будет так много знать о его секретах. К тому же, это не был какой-нибудь банальный секрет о том, что периодически у него вылезает противный лишай или он болеет вонючей гнойной ангиной.

Нет, он был проклят и очень опасен, абсолютно непредсказуем и даже жесток, а еще не мог себя толком контролировать.

ᛣᛉ

Перед тем, как ему надо было отправиться в школу на учебу, отец, вызвав сына к себе в кабинет, строго настрого приказал не сближаться с кем-либо. Несмотря на то, что мужчина, хоть и был холоден, все же всегда вытаскивал младшего отпрыска из передряг, но и срывал свою злость за произошедшее он тоже на нем же. А злость его порой не знала границ. В конечном итоге, пять ударов плетью для Яромира стали простым будничным времяпрепровождением. Его спина быстро восстанавливалась, и лишь кожа на ней становилась грубее и невосприимчивее к боли.

Мальчик рос, болезнь с каждым новолунием проявляла себя сильнее и агрессивнее, поэтому ночи в подземельях летней усадьбы, куда его отвозил Владимир или кто-то из прислуги, тоже перестали навевать страх. Ведь самым большим ужасом в округе был именно он, Яромир. Лишь поначалу маленькому мальчику было страшно, холодно и больно, когда его запирали за железной дверью темницы. Потом слезы как-то сами перестали катиться из глаз, а ночь полнолуния и темница стали обыденностью, принятой им участью.

Подрастая, юный волколак научился игнорировать и не реагировать на явное обожание отцом своих старших сыновей, делая вид, что такова его судьба. Он перестал доставать отца вопросами, перестал делиться детскими радостями и открытиями. Они не проводили время за совместными играми в шахматы, не катались на конях по полям и не ездили на охоту.

Парень с самого мальства всегда стоял в стороне и слушал, как отец холодно представляет его своим подчиненным и знакомым, посетившим их дом по какому-либо случаю или празднику. Темы сразу уводились в другое русло от младшего сына князя Полоцкого, а никто из этих мужчин и женщин даже никогда и не пытался спросить у властного Борислава Мстиславовича что-то большее о маленьком Яромире.

Именно поэтому, когда подросток, заблудившийся на горе Манарага, такую же испуганную, как и он сам, девчушку, которую, как оказалось, зовут Мирослава, решил наплевать на приказ отца. Он и сам не заметил, как подружился с ней. Будто волею судьбы они не только попали не только в одну общину, но даже и в одну