Тень нестабильности (СИ) - Анна Назаренко

Чертовски красивый мужчина, к слову… не совсем в ее вкусе, правда, но многие женщины нашли бы его смуглое, выразительное лицо, густые черные волосы и могучее телосложение более чем привлекательными.

— Джулия Марранд, Томас Слайн… верно? — осведомился повстанец, давая им знак подойти ближе. Дождавшись утвердительного кивка, он холодно произнес:

— К сожалению, не могу предложить вам присесть. Итак, вас интересует оплата за генераторы помех, электромагнитные мины, хакерские программы и взрывчатку…

— Мощнейшую взрывчатку с малым радиусом взрыва, разработанную специально для имперских спецподразделений, позвольте заметить! — вклинился Слайн, не то стремясь подчеркнуть уникальность Найриса как поставщика, не то и впрямь оскорбившись пренебрежением, которое рутанец демонстрировал к столь ценному товару.

— Пусть так, — раздраженно бросил повстанец, на сей раз даже не пытаясь скрыть отвращения. — Плата все равно уже оговорена.

— Груз на борту скиммера, как и обычно, — вступила в разговор Лика, стремясь очаровательной улыбкой отвлечь внимание от взгляда — цепкого, оценивающего и, что греха таить, несколько затравленного. Ощущение смутной опасности по-прежнему не покидало ее. — Вам остается выполнить свою часть сделки.

— Разумеется, — произнес он, выразительно взглянув на одного из своих товарищей. Тот понятливо кивнул и направился к нагромождению ящиков в дальнем углу палатки. К столу повстанец вернулся уже с металлическим кейсом — запертым на кодовый замок, как и всегда.

— Вам придется остаться здесь, пока мои люди выгружают товар и проверяют его… сохранность, — мужчина выделил голосом последнее слово и недобро прищурился. На Слайна почему-то напал приступ кашля.

«Привык бояться, что словят на воровстве», — с усмешкой подумала Лика, чуть расслабляясь. Процедура была вполне стандартной, а за вороватым напарником девушка проследила. Никаких проблем быть не должно… наверное.

Но наемнице все равно не терпелось покончить с этой сделкой — и сейчас причина заключалась не только и не столько в близости имперской базы. Лике категорически не нравился тип напротив: отвращение, которое он испытывал что к ней, что к Слайну, опасно сочеталось с агрессией. Повстанцу не просто не нравилось общество контрабандиста и наемницы — его не устраивал сам факт их существования… это не было одержимостью маньяка — Лике скорее вспоминалось отношение к ней некоторых представителей полиции.

«Скорее бы убраться отсюда», — билось в голове у девушки, в то время как с лица не сходила вежливая улыбка.

«Неужели у Айсард лицемерия набралась? Что ж, тоже полезное качество…»

* * *

Чуть больше получаса спустя они летели к резиденции Найриса.

Лика коротала дорогу в тяжелой борьбе со сном. Обессилено привалившись к стене, она тихо радовалась, что этот неимоверно длинный день наконец-то закончился: график наемницы, разрывавшейся между поручениями босса и Айсард, сегодня оказался загружен даже плотнее обычного.

— Крупная у них, наверное, операция намечается. Важная, — подал голос Слайн, вырывая ее из полудремы.

— Угу, — буркнула девушка безразлично.

«Крупная и с треском провалившаяся», — добавила она про себя.

— «Угу»… мне вот совсем другие выражения на язык просятся, — мрачно объявил контрабандист. — Представляешь, как импы после этого взбесятся?

— Ага, — не более содержательно, чем в первый раз, ответила наемница. Слайн был, безусловно, прав: проблемы на головы всех причастных к восстанию теперь будут валиться, как из рога изобилия. Но на сегодня девушка уже устала сокрушаться по этому поводу.

— Хуже всего, что наши друзья, скорее всего, победят…

— Слайн, тебе бы на площадях о конце света вещать! С чего ты взял?

Мужчина невесть с чего рассмеялся:

— А ты что, не знаешь, с кем мы сейчас разговаривали?

Лика отрицательно помотала головой, не особенно интересуясь ответом, но понимая, что от напарника ей все равно не отделаться.

— Этот тип, дорогуша, ни кто иной, как Сельвин Вельн. Рутанский принц без короны, фактический лидер восстания… превосходный командир и ходячая машина для убийств. Вильбурн как-то сражался под его командованием, а потом долго восхищался этим сукиным сыном. Это дорогого стоит, знаешь ли.

— Дорогого, говоришь? — задумчиво протянула Лика, мигом приободрившись.

— Ну, ты же знаешь Вильбурна: чтобы он кого-то назвал иначе, чем салагой… чего ты улыбаешься?

— Не бери в голову.

«Айсард наверняка уже слила мою информацию имперцам, а значит, повстанцев на этой базе ждет радушный и хорошо подготовленный прием. Это что же выходит: с моей помощью импы не только отобьют атаку, но и уничтожат или возьмут в плен чертовски важную персону? Как замечательно… пожалуй, можно попросить у моей милейшей покровительницы премию. Может быть, даже что-то путное из этого выйдет…»

* * *

Ночь выдалась лунной, и дорога, ведущая к блокпосту, хорошо просматривалась даже без специального оборудования. А если учесть, что шлемы штурмовиков в обязательном порядке оснащались приборами ночного видения, повстанцы могли с тем же успехом планировать атаку и днем.

Впрочем, просчетом со стороны противника сержант Ольвер Кеннет это не считал: да, атакующих будет видно, как на ладони… но только когда те выйдут из леса, окружавшего территорию базы со всех сторон. А до тех пор хорошее освещение играет террористам на руку.

Спроси кто сержанта, как он оценивает готовность базы к атаке, и ответ вышел бы… не самым приятным.

«Зеленка не вырублена: подкрадывайся — не хочу, — угрюмо размышлял Кеннет, облизывая пересохшие губы и крепче сжимая в руках винтовку, — дроидов-разведчиков — две штуки на всю базу, и то один на ремонте… турели на металлолом годятся, а личного состава — сорок пять человек, с подкреплениями вместе…» — дальше в своих мыслях штурмовик перешел на ломаный хаттский, периодически разбавляя его фразой-другой на Всеобщем.

За его спиной негромко переговаривались солдаты:

— Похоже, повстанцы решили, что нахрен им наша база не сдалась. А мы тут, понимаешь, в состоянии полной боевой готовности…

— Вот иди и скажи это коменданту. А еще лучше — сибовцам, это ведь они нам напророчили.

— Вот ты правильно сказал — напророчили… как гадалки с базара: то враги нам как снег на голову валятся, то наоборот — нападение пообещали, поставили всех на уши, а потом — отбой тревоги…

Даже искаженные вокодерами, голоса звучали нервно, с наигранной беззаботностью: всерьез на ложную тревогу никто не рассчитывал. Напротив, с каждым часом угроза атаки становилась все более осязаемой, близкой… и подобная болтовня только сильнее нагнетала обстановку.

— Отставить разговоры! — рявкнул Кеннет, резко оборачиваясь к болтунам. — Следить за периметром, если не хотите полететь домой на труповозке!

В недовольные шепотки, последовавшие за этим, он вслушиваться не стал. Пусть себе солдаты бормочут, что хотят — главное, чтоб были настороже.

На какую-то долю секунды сержанту показалось, что за деревьями мелькнуло размытое движение. Но еще миг — и наваждение пропало. Только ветер, казалось, стал завывать чуть громче… и еще громче… и ниже…

— Твою ж мать… — пробормотал Кеннет, наблюдая, как из-за поворота дороги выныривает скиммер. Транспортник несся на огромной скорости, и снижать ее водитель явно не собирался.

«Если там вообще есть водитель… а не автопилот и куча взрывчатки…» — холодея, подумал штурмовик.

Повстанцы уже использовали такую тактику раньше, но Кеннету ни разу не доводилось видеть ее воочию… и, как он надеялся, никогда не доведется.

«Мог бы уже привыкнуть, что на этой хаттовой планете дела всегда идут настолько погано, насколько это вообще возможно».

С языка едва не сорвался приказ открыть огонь, но в последний момент у сержанта будто переключатель в голове щелкнул: это не поможет. Единственное, что они могли сделать…

— В сторону! — что было сил заорал он, надрывая связки. — Оставить позиции!

Все, что последовало за этим, пронеслось в сознании Кеннета безумным калейдоскопом: рев двигателя, сигнал тревоги, бесполезный, безнадежно запоздавший залп турелей… грохот взрыва, обжегшего спину даже сквозь крепкую броню. Перед глазами мелькали то вспышки света, то какие-то элементы пейзажа; периодически обзор и вовсе застилала непроглядная темнота.

Сержант не знал, сколько времени прошло, прежде чем он снова начал осознавать происходящее.

Подняться на ноги (Кеннет и не помнил, как оказался распростертым на земле, на порядочном удалении от блокпоста) штурмовику удалось с некоторым трудом: тело, казалось, отказывалось ему подчиняться, норовя даже не остаться на земле, а врасти в нее. Звуки доносились до него, как сквозь толщу воды: размытые, приглушенные и далекие. Но оттого не более приятные.