Вожди белых армий - В. Черкасов-Георгиевский

Около двух часов дня начал подходить Корниловский полк (Кутепова — В.Ч.-Г.), и дроздовцы вместе с ним двинулись в атаку, имея в своих цепях Дроздовского и Жебрака».

Деникин о штурме Екатеринодара, который в этом походе добровольцам удастся взять 15 августа 1918 года:

«На 24 июля (6 августа по-новому стилю — В.Ч.-Г.) я вновь назначил общее наступление Екатеринодарской группы, привлекши и 3-ю дивизию: Дроздовскому приказано было, несмотря на переутомление дивизии, наступать на Кореновскую, в тыл Северной группе большевиков с целью облегчения задачи Казановича (который в это время сменил Кутепова в командующих 1-й пехотной дивизии — В.Ч.-Г.)…

Но трудно было сочетать два характера — безудержного Казановича и осторожного Дроздовского, две системы в тактике: у Казановича лобовые удары всеми силами, рассчитанные на доблесть добровольцев и впечатлительность большевиков; у Дроздовского — медленное развертывание, введение в бой сил по частям, малыми «пакетами» для уменьшения потерь…

В течение 4–5 часов Дроздовский, прикрывшись со стороны Кореновской конницей, вел здесь двусторонний горячий бой: обойдя большевиков, он оказался сам обойденным противником… Сдерживая его с этой стороны артиллерийским огнем, Дроздовский лично с «солдатскими» ротами отражал атаки с северо-востока…

Армия Сорокина (красного главкома — В.Ч.-Г.) на этот раз понесла жестокое поражение, отступала на всем фронте, преследуемая и избиваемая конницей, броневиками, бронепоездами».

Наконец, вот что пишет Деникин о Ставропольском сражении осенью 1918 года, в котором был смертельно ранен М. Г. Дроздовский:

«10-го (октября — ст. стиль — В.Ч.-Г.) Дроздовский отразил наступление большевиков, и только на его правом фланге большевики сбили пластунов и овладели Барсуковской… В течение дня 14-го Дроздовский вел напряженный бой на подступах к Ставрополю, стараясь при помощи Корниловского полка вернуть захваченную большевиками гору Базовую…

23-го бой продолжался, причем 2-й Офицерский полк дивизии Дроздовского стремительной атакой захватил монастырь Иоанна Предтечи и часть предместья…

Большевистское командование еще раз напрягло все свои силы, чтобы вырваться из окружения, и на рассвете 31-го вновь атаковало… Отбиваясь от наступавших большевиков с перемешанными остатками своей дивизии и ведя их лично в контратаку, доблестный полковник Дроздовский был тяжело ранен в ступню ноги…»

Пулевая рана в ногу загноилась, сначала Михаила Гордеевича лечили в госпитале Екатеринодара, где он был произведен в генерал-майоры. Потом его перевезли в Ростов-на-Дону, и тут произошло заражение крови, от которого генерал Дроздовский 13 января 1919 года скончался. В своей книге в главе «Смерть Дроздовского» А. В. Туркул написал:

«Весь город со своим гарнизоном участвовал в перенесении тела генерала Дроздовского в поезд. Михаила Гордеевича, которому еще не было сорока лет, похоронили в Екатеринодаре. Позже, когда мы отходили на Новороссийск, мы ворвались в Екатеринодар, уже занятый красными, и с боя взяли тело нашего вождя…

Мы каждый день отдавали кровь и жизнь. Потому-то мы могли простить жестокую жебраковскую дисциплину, даже грубость командира, но никогда и никому не прощали шаткости в огне. Когда офицерская рота шла в атаку, командиру не надо было оборачиваться смотреть как идут. Никто не отстанет, не ляжет…

Атаки стали нашей стихией. Всем хорошо известно, что такие стихийные атаки дроздовцев, без выстрела, во весь рост, сметали противника в повальную панику…

В огне остается истинный человек, в мужественной силе его веры и правды… Таким истинным человеком был Дроздовский…

Помню я, как и под Торговой Дроздовский в жестоком огне пошел во весь рост по цепи моей роты. По нему загоготали пулеметы красных… Он шел, как будто не слыша…

Я подошел к нему и сказал, что рота просит его уйти из огня.

— Так что же вы хотите? — Дроздовский обернул ко мне тонкое лицо.

Он был бледен. По его впалой щеке струился пот. Стекла пенсне запотели, он сбросил пенсне и потер его о френч. Он все делал медленно. Без пенсне его серые запавшие глаза стали строгими и огромными.

— Что же вы хотите? — повторил он жестко. — Чтобы я показал себя перед офицерской ротой трусом? Пускай все пулеметы бьют. Я отсюда не уйду…

И всегда я буду видеть Дроздовского именно так, во весь рост среди наших цепей, в жесткой, выжженной солнцем траве, над которой кипит, несется пулевая пыль.

Смерть Дроздовского? Нет, солдаты не умирают. Дроздовский жив в каждом его живом бойце».

Командир 2-го Офицерского стрелкового полка 3-й дивизии полковник Михаил Антонович Жебрак-Русанович (Русакевич), который неоднократно упоминался здесь, был убит во время 2-го Кубанского похода Добровольческой армии 6 июля 1918 года.

Генерал-майор Генштаба М. Г. Дроздовский был окончательно погребен «дроздами» в марте 1920 года в Севастополе. Место его секретного захоронения знали шесть человек, но никто из них не заявил о могиле Михаила Гордеевича в России и после падения в ней коммунизма. Скорее всего, уж не осталось к тому времени из этой шестерки никого в живых. Да и стоило ли указывать последнее пристанище белого героя теперь в украинском Севастополе? Судя по дневниковым записям М. Г. Дроздовского, он украинский характер, мягко говоря, не жаловал.

* * *

Бог судил умереть от вражеской руки и А. П. Кутепову, но через 11 лет. Жизнь генерала-монархиста Кутепова была более многообразной нежели у «походника» Дроздовского, удостоившегося генеральских погон лишь на смертном одре.

Стоит познакомиться с общей оценкой кутеповского вклада в Белое Дело человека, хорошо знавшего Александра Павловича еще по белому Югу России, тем более что тут его фигура сравнивается с другим героем этой книги А. В. Колчаком. Вот что писал архимандрит Русской Православной Зарубежной церкви Константин Зайцев в 1970 году:

«Полвека прошло после мученической кончины адмирала Колчака. Сорок лет тому назад пережили мы похищение сатанистами генерала Кутепова…

С ген. Кутеповым у меня возникла личная связь, но и издалека не мог в моем сознании не запечатлеться облик адм. Колчака — во всей его исключительной привлекательности… Нечто совсем иное являл собою ген. Кутепов. И в нем была простота — но она исчерпывала всё: невозмутимая обыденная простота! Она покрывала все, она была ответом на все. И в этом своем свойстве Кутепов был в такой же мере неповторим, как в своей изящной изощренности неповторим был Колчак.

Если адмирал Колчак, можно думать, и в самой тесной близости оставался на какой-то недосягаемой высоте, то ген. Кутепов, при всех возможных условиях сплошного подвига своей жизни, оставался лишь первым среди равных. Если адм. Колчак творил личные великие дела, пользуясь как материалом всем окружающим, в том составе и потребным для того человеческим персоналом, то ген. Кутепов создавал атмосферу общего дела, совместно с ним творимого, независимо от того, тут ли он персонально находится или нет. Он был как бы за спиной каждого, несомненно, в общем деле участвующего, и это сознание не утрачивалось в самые критические моменты, внося бодрость и спокойствие. Его руководство рождало не столько нарочитый подъем духа, сколько внедряло в сознание каждого невозмутимую выдержку в исполнение своего долга — таков был героизм кутеповский, сообщаемый его соратникам».

2-й Кубанский поход полковник Кутепов закончил в должности командира 1-й бригады 1-й дивизии. После взятия белыми Новороссийска 26 августа 1918 года Александр Павлович был назначен в нем Черноморским военным губернатором, а в ноябре произведен в генерал-майоры. С января 1919 года генерал Кутепов воевал командиром 1-го Добровольческого корпуса Кавказской Добровольческой армии, с апреля — командующим группой войск, действующей на царицынском направлении.

Перед началом деникинского похода на Москву в мае 1919 года штаб А. П. Кутепова переброшен в Донбасс, где генерал Кутепов вступает в командование 1-м армейским корпусом Добровольческой армии. В это время генерал барон П. Н. Врангель, штурмующий Царицын, встречался с ним и оставил в своих «Записках» такие впечатления:

«В вагоне главнокомандующего (Деникина — В.Ч.-Г.) познакомился я с генералом Кутеповым. Последний уезжал для принятия Добровольческого корпуса. Небольшого роста, плотный, коренастый, с черной густой бородкой и узкими, несколько монгольского типа, глазами, генерал Кутепов производил впечатление крепкого и дельного человека».

1-й армейский корпус под командованием генерала Кутепова станет легендарным в истории Белой армии Юга России. Он пройдет в неизменном виде всю следующую войну от главного направления на Москву, где пробьется до Орла, а потом отступит до Крыма и продолжит свою «биографию» в армии Врангеля, позже и на чужбине. На долю 1-го армейского выпадут самые громкие победы не случайно в этот, так сказать, лейб-гвардии корпус Белой гвардии были сведены все «именные» полки, батареи, потом ставшие бригадами, дивизиями: Корниловские, Алексеевские, Марковские и Дроздовские, — почетно названные по именам погибших генералов-героев Корнилова, Алексеева, Маркова и Дроздовского.