На сопках Маньчжурии - Михаил Толкач

Выпили посошок. Зверев проводил Ступу за ворота. Прислушался, как под ногами Опанаса поскрипывал снег. Метались мысли: засвечен! Если следили, то видели, как он снимал «липучку» с топливника, — провал! Возможно, обнаружили следы от машины в тайге?.. Нечистый попутал припереть мину сюда, на квартиру. Как не пофартило! Мина была пристроена им незаметно. Завёз бы Опанас на базу. Надо же случиться задержке на подъёме! И похвалил себя за предусмотрительность: проследил за рейсом. Вскоре Зверев покинул домик в поселке НСЧ. Он нёс мину в сарайчик Заиграевой — решил повременить: пусть уляжется суматоха после пожара! И этот интерес особиста. Он пропустил время связи с Харбином на прошлой неделе. А сегодня под утро его сигнала ждут хозяева…

* * *

Голощёков опирался на заплот усадьбы Заиграевой. Рядом стоял Фёдоров. Оба в белых маскировочных халатах. У старшего лейтенанта поперёк груди — автомат ППШ.

— Не бросился бы наутёк! — тихо сказал Фёдоров. — Надёжная ли засада у стариков!?

— Будь спок, капитан! Научились кое-чему.

Ждали сигнала Петьки. Он должен был задёрнуть занавеску, как только не известный ему гость переступит порог сенец.

Гнало и гнало позёмку. Гасли огни в избах. На окраине посёлка горланили песню — кто праздничку рад, тот накануне пьян!

— Не мог он пропустить мимо ушей обмолвку Опанаса насчёт «Смерша»! — маялся в напряжении Фёдоров. — Засуетится ли?..

— Засуетится! — Голощёков переминался в валенках.

Вот взметнулась палка из-за угла избы: гость в сарае! Фёдоров поправил на рукаве красную повязку — комендантский патруль! Приосанился Голощёков. Из сумерек выдвинулся Васин в шинели. Серая шапка с опущенными ушами…

Забелела занавеска на окне Заиграевых. Троица поспешила в избу.

— Извините, хозяева! — Климент Захарович шагнул в прихожую.

Вошедший минутой раньше Зверев не успел расстегнуть брезентовый плащ и опустить мешок на пол. Васин продвинулся вперёд, отрезая гостю путь к окну.

— Зажгите свет, пожалуйста! — попросил он. Агриппина Петровна, обмершая от страха, щёлкнула выключателем.

— Военные у вас квартируют? — Голощёков очутился за спиной Зверева.

Агриппина Петровна рухнула на колени, теряя соображение. Она боялась за Петьку. Зверев прожигал её кабаньими глазками.

— Чего перепугалась, хозяйка? Нет так нет. — Васин притёрся к Звереву — тому руки не поднять.

— А ваш документ, гражданин! — Голощёков тронул Зверева за плечо.

— Можно. — Зверев пошевелил рукой. Пухлое лицо в напряжении. В голове сумбур. Ждали или случайная проверка? Рука вспотела, сжимая рукоять маузера. Двоих вояк пришьёт в два мига!

— Ти-ихо-о! — Строгое предупреждение за спиной. Лейтенант Сидорин перехватил руку Зверева. Фёдоров вырвал маузер.

— Руки на затылок! — потребовал Васин.

Зверев локтем ударил Фёдорова в пах. Смел с дороги Петьку. Сунул кулак в подбородок Сидорина. Плечом высадил оконную раму и вывалился наружу. Комната наполнилась клубами заснеженного воздуха. На беглеца кинулся сержант Дубаев. Вслед за Зверевым выпрыгнул Сидорин. Помог скрутить Кирея.

К усадьбе подкатил газогенератор. Группа захвата и задержанный поместились в кузове.

— Допрашивать немедленно, пока не опомнился! — распорядился Васин по прибытии в оперпункт.

Зверев вёл себя уверенно. В длинном офицере он признал капитана, о котором трезвонил Опанас.

— Зверев Кирей Сергеевич? — Семён Макарович держал перед глазами справку. — 1898 года рождения?

— Там всё написано. — Зверев потирал ладонями колени, стригая острыми глазками по комнате.

— Это ваша медицинская справка об освобождении от призыва в Красную Армию? — вмешался Васин.

Зверев подтвердил.

— А маузер? — Васин положил на стол оружие.

— Бес попутал! Возвращался из «Механлита» — вижу на снегу. Надо б сразу в милицию…

— Допустим. А где паспорт? — вновь спросил Фёдоров.

— На Дальнем Востоке остался. Работа дрековая. Вот и стреканул сюда. В бегах не до паспорта!

— Почему отёки? Вы больны? — Васина удивило спокойствие Зверева: сила воли или на что-то надеется?

— Здоровье подорвано на том производстве, в «почтовом ящике».

— Вы настаиваете, что ваша фамилия Зверев?

— А какая же ещё?

— Проверка предстоит, Зверев, — Васин в детстве увлекался собаками. В обличье задержанного чудился ему мопс. Кривые ноги. Круглая голова с выпяченным подбородком. Чёрные брови над маленькими жгучими глазами.

Фёдоров отправил с Сидориным задержанного в камеру подследственных.

Доложили Чугунову. Тот предупредил:

— У него могут быть сообщники. Возможны не выявленные нами связи. Прикажите от моего имени не пускать на стройку, на базу ни одной машины без тщательной проверки сапёрами! — После долгой паузы добавил: — Этапируйте Зверева к нам. И не повторите фокус-покус с побегом! И ещё. Пустые ящики не завозите больше на склады!.. И последнее. Лейтенанту Сидорину и старшему лейтенанту Голощёкову до конца оформить документы. Привезёте лично.

— Слушаюсь, товарищ генерал! Разрешите спросить?..

— Что у вас, Климент Захарович? — Выслушав майора, Чугунов согласился на отзыв Сидорина из Распадковой.

Задержанный вошёл в кабинет Васина без тени смущения, уверенный в себе. В камере он мысленно проследил свой путь от границы до Распадковой и не обнаружил ничего такого, что могло бы стать уликой против него. Перемолол в уме действия в посёлке, поступки с Агриппиной Кузовчиковой, шофёром Ступой, казалось, особых «проколов» не допустил. Маузер нашёл — на том стоять!

Его остригли, и Сидорин, сидевший в углу за маленьким столиком, изумился при виде Зверева. Голова будто поделена на две половины: верхняя — белая до ушей, нижняя — рыже-коричневая, как разноцветный детский мяч.

— Садитесь, Зверев. — Васин указал на стул. — С вами говорит майор Васин Климент Захарович, начальник отделения военной контрразведки «Смерш». Протокол допроса ведёт лейтенант Сидорин Григорий Григорьевич, уполномоченный того же отделения. Предупреждаю: за дачу ложных показаний положена статья УК РСФСР. Вот прочтите и распишитесь.

— Я — неграмотный! — дурачился Зверев.

— А вы приложите большой палец и крестик поставьте! — Васин возмущался: наглец!

Кирей ухмыльнулся и расписался.

— Вы по-прежнему утверждаете, что фамилия Зверев — ваша?

— Документы у вас.

— Маузер нашли?

— Ага, нашёл.

— Почему не призваны в Красную Армию?

— В «почтовом ящике» был на брони. И язва желудка.

— Почему пытались бежать из дома Заиграевой?

— Испугался — маузер при себе.

— Вы давно знакомы с Заиграевой?

— Какой Заиграевой? Никакой Заиграевой не знаю!

— Хозяйка дома, где вас задержали.

— Дак бельишко отдавал стирать. Откуда знать, что она Заиграева? Груша да Груша…

— Фамилия Скопцев ни о чём вам не говорит?

— Он — мобилизованный в трудармию? — Зверев внутренне усмехнулся: «На пушку берёт майор!». В Распадковой похоронили «Рыжика». Как вышли на Скопцева? Заметили ли его связи?..

— Опухли отчего?

— Не от пьянки ж!

— Направим вас, урядник, в лазарет! — Васин следил за поведением задержанного. Не подействовала и обмолвка насчет урядника. Климент Захарович решил прервать беседу. Зверева увели.

Генерал Чугунов выслушал Васина. Прочитал протоколы.

— Говорите, не торопился отлежаться в лазарете?.. Возможно, стойкая примета на теле. Пусть врачи проявят наблюдательность.

В это время в кабинете майора зазвонил телефон. Трубку поднял Сидорин, назвал себя. Выслушав собеседника, пропел:

— О-о-о, ля-ля! — и поспешил к генералу. Миновал в приёмной дежурного офицера с независимым видом.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Докладывайте, лейтенант.

— Врачи обнаружили на правом плече Зверева татуировку: череп с перекрещенными человеческими костями и слова «С нами Бог и атаман Анненков!».

Чугунов крякнул, сдернул с переносицы очки. Васин встал из-за стола.

— В школе нам говорили, что татуировки подобного толка накалывали самые отпетые головорезы атамана Анненкова, — продолжал Сидорин.

— Хорошая у вас память, товарищ лейтенант! — Генерал поднялся, прихлопнул папку с материалами по Распадковой. — И школу вы окончили хорошую. Есть что от Фёдорова?

— Работают с Голощёковым.

Около полуночи Васин вновь был у Чугунова. Ознакомились с заключением врачебной комиссии. У Зверева наличествует язва желудка в выраженной форме. Нуждается в обследовании в стационарных условиях.

— Что же, поелику возможно, пусть лечат. — А мы тем временем идентифицируем личность задержанного, так считаю, товарищ генерал.

— Возражений нет, Климент Захарович.

К обеду следующих суток в Читу прибыл капитан Фёдоров. На вокзале его встретил Сидорин с машиной.