Проклятие любви - Тамара Лей

— Если ты забеременеешь, Райна, скажешь мне!

Она собиралась уверить его, что непременно это сделает, но что-то в его лице заставило ее сказать иное. Боль, терзавшая сердце, вырвалась наружу:

— Зачем это тебе?

Он молчал, и Райна поняла, что сделала правильно, не рассказав о зачатии.

— Нужно, — наконец ответил он.

— Хорошо, скажу, — неохотно пообещала саксонка.

Максен так долго на нее смотрел, что у нее защемило сердце. Он вышел из зала. Что делать? Сказать правду и привязать себя к нему, став бесправной любовницей и матерью незаконнорожденного ребенка? Или лучше сбежать и родить дитя где-нибудь, чтобы никто не знал? Если уйти подальше, то можно объявить себя вдовой, и ребенок не будет носить позорного клейма. Но ведь Максен пустится в погоню…

Решив, что не стоит умирать раньше смерти, она отогнала мрачные мысли, подняла голову: «Что мне делать?». Сердце ответило: «Сказать правду!» Девушка опустила голову: «Знаю». Она не могла оставить Максена и поэтому вынуждена признаться. Но это будет завтра.

Глава 28

Летом обитатели замка были заняты делом. Урожай обещал быть богатым, так что зима будет сытной. Райна нашла, наконец, себе занятие. Сидя с Лиган и тремя саксонками, она пряла пряжу, сочетая эту работу с шутками и разговорами о прошедшей зиме, об урожае.

Зимой и весной жилось несладко, но никто не жаловался. Если бы не новый хозяин, то вряд ли удалось избежать голода. Все понимали это и были благодарны. Кто теперь захочет примкнуть к Эдвину?

С каждой новой победой Вильгельма над мятежниками все дальше уходили в прошлое времена англо-саксов. Удастся ли Эдвину вернуть их?

— Я насчитала больше дюжины, — сказала одна из женщин. — Трудная зима была… — саксонка хихикнула.

— Дюжину? — очнулась от задумчивости Райна.

— Даже больше.

— Что больше? — недоуменно спросила она.

— Да беременных. Ты что спишь?

Она улыбнулась, подавив желание прикоснуться к животу (пока еще незаметно!), и вновь взялась за пряжу. Каждый день собиралась она сказать правду Максену, но никак не могла решиться. С тех пор, как он спросил о здоровье, прошло две недели. Вздохнув, девушка дала себе слово, что сегодня вечером признается. Пусть он покричит, пусть разозлится, она все это перенесет.

Примирясь с мыслью о неизбежном раздоре, саксонка вступила с женщинами в разговор, который был прерван через несколько минут громким и бесцеремонным возгласом.

— Думаешь, венок из цветов… или слишком много? — громко спросила Элан.

Никто не слышал ее шагов, и от неожиданности две женщины выронили веретена из рук. Нагнувшись, Райна подняла веретено, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение:

— Слишком много для чего, леди Элан?

— Для моей свадьбы, конечно. О чем я еще могу говорить?

Да, о чем еще? Вздохнув, Райна потерла нить, зажатую пальцами.

— Венок из цветов будет выглядеть чудесно, — рассеянно сказала она, принимаясь за пряжу.

Встав возле нее, Элан вынудила Райну поднять глаза.

— Тебе все равно, да? — дрожащим голосом спросила Элан.

Райна подавила вздох и выпрямилась:

— Нет, почему? Из каких цветов вы хотите сделать венок?

Норманнка, довольная, улыбнулась:

— Думаю, из фиалок.

— Чудесно.

— Или из роз.

— Я люблю розы.

Элан настаивала:

— А какие тебе нравятся больше?

— Мне — фиалки, но с вашим цветом лица вам больше подойдут розы. А что говорит сэр Гай?

Элан пожала плечами:

— Не знаю, я хотела у него спросить, но его нигде нет.

— Он и Максен в деревне. Прогуливаются.

— Что ты хочешь этим сказать — «прогуливаются»?

Лиган хихикнула, а Райна спокойно пояснила:

— Занимаются хозяйством.

— Как скучно, — пробормотала сестра Максена. — Смертельно скучно.

— Но нужно.

— Да, тебе видней, наверно.

Иногда — правда редко — Элан казалась взрослой, уже достаточно пожившей и много повидавшей женщиной, но сегодня она напоминала ребенка. Как мог сэр Гай влюбиться в нее? Элан ведет себя пристойно в его присутствии, но он же видел, как она бесцеремонна с другими.

«Любовь — она загадочная, странная, — размышляла Райна, забыв на мгновение Торкво и Элан и обратившись к себе и Максену и к своему будущему дитя. — Любовь — загадка и боль».

В ее мысли ворвался голос Элан.

— Мне нужна ткань для свадебного платья, — и пощупала полотно, лежавшее у ног Райны.

— А какого цвета?

— Не знаю пока, но этот меня устраивает.

Раздался смешок, но на этот раз смеялась не Лиган. Райна взглянула на Элан:

— Вы, конечно, умеете прясть?

— Да, но боюсь, не так ловко, как ты.

Райна решила, что ей лучше предложить свои услуги, не дожидаясь, когда попросит об этом Элан. Для свадебного платья нужно постараться.

— Я научу вас.

Элан как-то сникла.

— Ты же видишь — я беременна.

— Да, такой живот трудно не заметить! — подала голос Лиган. Саксонки засмеялись, прикрывая рты ладонями.

— Почему ты… ты… — разозлилась Элан. — Ты неблагодарная саксонка…

— Хватит, — вмешалась Райна.

Вскочив, она усадила сестру Максена на свой стул и сунула в руки ей веретено:

— Держите его вот так.

Оглянувшись, Элан хотела было встать, но Райна удержала ее на месте.

— Я не могу терять время на какую-то пряжу, — запротестовала норманнка.

— Разве вы не хотите хорошего свадебного наряда? — спросила Райна, задев ее тщеславие.

Та хотела возразить, но, подумав, неохотно кивнула:

— У меня будет чудесное свадебное платье.

— Так не стоит терять времени.

Райна стала показывать, как что нужно делать.

Женщины вполглаза следили за своей пряжей, вполглаза — за Райной и Элан. Норманнка оказалась способной ученицей и неплохой собеседницей. Она охотно вступила в разговор с саксонками и даже смеялась. Веселье прервало появление Кристофа.

— Прибыл король, — известил юноша.

Он тяжело дышал и был встревожен.

Райна оказалась самой сообразительной. С пылающим лицом она поднялась и спросила, втайне надеясь, что ошиблась:

— Прибыл? Кристоф кивнул:

— И с большим войском, которое растянулось от стен замка до леса. Воины, миледи, тысячи воинов.

Итак, ударил час Максена. Весна уже прошла, в душе девушки теплилась и постепенно крепла надежда, что за ним не приедут. Райна почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и оперлась на прялку.

— Нет, — прошептала она, закрывая глаза.

— Вам нужно сесть, — участливо посоветовал юноша, беря ее под руку, иначе бы девушка упала.

Открыв глаза, саксонка заглянула в его тревожное лицо. Она отвела упавшую на него прядь, не осознавая что делает.