Воспитанник богов - Владимир Клименко

Не говоря лишних слов, Бесноватый повернулся к Млыю спиной и медленно побрел к воротам. За деревней снег в ложбинах отливал синевой, к капищу уводила неширокая тропинка, постепенно забирая в гору.

Шли молча, как на прогулке, оглядываясь по сторонам. Квадратная спина Бесноватого, несмотря на холод, прикрытая лишь холщовой рубахой, маячила метрах в двадцати впереди. Дурачок то отставал от волхва, то, как собачонка, беспечно забегал вперед.

Частокол капища неровной стенкой чернел на склоне холма. Еще издали Млый заметил, что над изгородью поднимается легкий дымок — курился священный очаг.

Здесь, в степи, Млый мог бы попытаться связаться с Родом напрямую, не заглядывая в святилище. Но из какого-то мальчишеского упрямства словно зажимал себе рот рукой. Разве для этого он навсегда покинул родной для него когда-то дом, чтобы потом вернуться и жаловаться на собственное бессилие? Ничего, он справится. А что Бесноватому ответит Род, он догадывался и так.

Тропинка стала еще круче, предстояло преодолеть последний подъем, ведущий к воротам. Потом начался настил, сделанный из больших цельных бревен. Перед самыми воротами Бесноватый остановился, широко раскинув руки крестом, словно спрашивая разрешения ступить на священную землю.

Сразу за изгородью открылась уходящая вверх площадка. Она ограничивалась внутренним более низким частоколом, выгнутым в обратную сторону, за ним стоял длинный полукруглый дом. Между внутренней и внешней изгородью также полукругом располагались идолы. Млый без труда узнал каждого.

Вот стоит сам Род, сложив на груди руки. На плечи спадают длинные волосы, перехваченные на лбу тонким ремешком. Столб с его изображением самый высокий. Вот четырехголовый Свентовит с золотыми волосами и серебряными усами. Одной рукой он оперся на громадный меч, во второй держит копье. Конь под ним под стать великану. А вот и Мокоша в женском платье до пят, не поймешь сразу — мужчина это или женщина. Вот Велес, словно выросший из земли, с громадными руками, удерживающими корчагу.

— А что делать нам? — не удержалась от вопроса Ольга, тихонько потянув Млыя за рукав.

— Молчите! — приказал Бесноватый.

Не глядя в сторону дурачка, он протянул руку и взял торбу, Потом неторопливо извлек из нее лепешки и положил их в чаши, стоящие перед каждым идолом. В другие чаши поменьше влил из большого стеклянного штофа сваренный для веселья мед.

От огня, горящего в священном очаге внутри полукруглого дома, вдруг повалил густой белый дым, и Млый подумал было, что это случилось само собой, но увидел возвращающегося к ним из дома дурачка. Тот бережно нес перед собой большую чару, доверху заполненную водой.

По краям чары, Млый знал это, были выбиты черты и резы, изображающие календарь — двенадцать секторов каждый со своим знаком.

На этот раз Бесноватый обернулся — готовы ли — и, подойдя к чаре, плавно провел над ней руками. Необъяснимым образом вода неожиданно взбурлила, как кипяток на огне, но это было холодное кипение — так бурлит студеная вода в полынье. Ледяные брызги летели во все стороны. Бесноватый еще раз провел над чарой руками, и вода так же стремительно, как и закипела, успокоилась.

— Всесущий Род, Отец и Покровитель, несущий жизнь и смерть,

И Велес, брат его, земли степной хозяин,

И Свентовит бесстрашный с хранящим всех мечом…

Бесноватый не договорил.

Вспышка невероятной яркости полыхнула над степью так, что дневной свет после нее показался мраком. Потом до холма донесся рев сжигаемого в гигантской топке воздуха. Потом закачалась сама земля, и все инстинктивно попадали ниц, закрывая головы руками. А когда поднялись, то в стороне города над горизонтом стремительно рос, устремляясь в стратосферу, невиданный отвратительно-белый гриб, подкручиваясь по краям необъятной шляпки черной оторочкой.

БИТВА

— Вот и нет больше города!

— А мне кажется, там еще кое-что осталось.

— Что там может остаться, кроме руин. Прах и пепел.

— Остались Отшельники, а вот людям не повезло.

— Как жаль! Лучше бы случилось наоборот.

— Конечно. А теперь надо что-то немедленно делать — страшно подумать, что может начаться в степи, если Отшельники покинут город.

— Да-да, и я об этом. Как там Млый?

— Разве только о нем надо теперь беспокоиться? Лучше подумай, как нам справиться с этой бедой.

— Почему молчит Род?

— Уже не молчит. Разве ты не слышишь — вновь общий сбор!

— Где?

— В капище, около деревни.

— Летим!

Млый смотрел на гриб взрыва, не отрываясь, такого видеть ему еще не доводилось. Плоская вначале шляпка начала пухнуть, как перебродившее тесто, в центре ее образовался темный горб. Земля вновь вздрогнула, но уже слабее, а позже последовали более мелкие судороги — это валились поднятые вихрем громадные обломки зданий. Над далекой рекой начал подниматься пар, расползаясь по степи, словно упавшее с неба облако.

— Ты хотел получить ответ! — яростно крикнул Млый, повернувшись к Бесноватому. — Теперь доволен?

Священная чара с водой опрокинулась. Бесноватый стоял над ней на коленях, седые космы торчали во все стороны, руки распахнуты то ли в молитве, то ли в недоумении. Деревенский дурачок, тихо вереща, ползал на четвереньках рядом.

— Город взорвался? — полуутвердительно спросил Фока. — От него ничего не осталось?

— Думаю, что наших друзей в нем не осталось точно. — Млый ощутил на лице теплый ветер, дующий от реки, но этот ветер пах смертью. Собирайтесь! — приказал он отряду. — Надо возвращаться.

Одновременно с его словами по земле промелькнули две громадные тени, и, задрав голову, Млый увидел прямо над капищем Алконоста и Гамаюна. Так низко они еще никогда не спускались. Алконост и Гамаюн пронеслись над ними, как два привидения, и тут же устремились ввысь, словно и показались только затем, чтобы предупредить о чем-то. Бесноватый вновь повалился лицом вниз.

— Я видел этих птиц! — Павел вытянул вверх руку. — Они были рядом с планером, когда на нас напал Отшельник.

— Они теперь все время будут рядом, — Млый сам не знал, откуда у него появилась эта уверенность. — И, может, не только они.

— Ты прав! — голос Рода заставил Млыя вздрогнуть. — Настал час быть вместе.

Род стоял около идола, похожий на собственное изображение и в то же время совсем другой. В руках он держал завернутый в старую парчу меч — тот самый, который всегда хранился на дне сундука. Лицо его было сурово.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});