Баллантайн - Уилбур Смит

аплодисментами, когда на импровизированную сцену действительно вышла полная испанская леди в кружевном платье, с дорогими серьгами и прекрасным ожерельем на шее. Она проплыла по сцене, изящно опираясь на руку Райдера Кортни, грациозно присела в поклоне и резко выпрямилась с поразительным для ее пышных форм изяществом. Через мгновение она громко зазвенела над головой кастаньетами, а когда зазвучали первые аккорды «Марша тореадоров» в исполнении Ребекки, сеньора Тете де Синге пустилась в неистовый пляс, громко выстукивая каблуками по деревянному полу.

Дэвид не выдержал и расхохотался. Он первый узнал в испанской танцовщице грузную фигуру консула Ле Блана, тщательно замаскированного толстым слоем грима и напудренным париком. Затем гомерический хохот разнесся по всей комнате и не прекращался, пока грузная испанка, отвесив очередной грациозный поклон, не исчезла за занавесом.

Под несмолкаемый шум и смех Дэвид подошел к Ребекке и взял ее за руку.

– Какой прекрасный номер, моя дорогая. Ле Блан был просто великолепен. Мне нравятся хорошие перевоплощения.

Ребекка была в отличном настроении и охотно подошла с ним к открытому окну.

– Ах! – выдохнул Дэвид. – Как хорош свежий воздух! – Он взял ее под руку и повел на террасу. – У Райдера Кортни прекрасный голос. Обладая таким множеством талантов, он мог бы осчастливить любую женщину, став для нее верным мужем.

– Папа, ты всегда так витиевато говоришь, что тебя трудно понять. – Она похлопала себя по плечу сложенным веером. – Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но, признаться, весьма удивлена капитаном Баллантайном. У него тоже незаурядный голос. – Она умолкла и отвернулась.

– Да, жаль, что он покидает нас и, надо полагать, навсегда. Судя по всему, нам больше не суждено услышать его очаровательный голос.

– О чем ты, папа? – встрепенулась Ребекка.

– Дорогая, я не должен был говорить тебе об этом, – потупился Дэвид. – Генерал Гордон решил послать его на север с секретным донесением в Каир. Ты же знаешь этих военных. Они могут исчезнуть в любую минуту. На них нельзя положиться.

– Папа, думаю, нам нужно вернуться к нашим гостям.

Ребекка посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшее над туалетным столиком. Лицо так похудело, что даже скулы выпирали. В Хартуме давно не осталось толстых людей. Даже консул Ле Блан превратился в мешок с костями. Она улыбнулась от такого сравнения и отметила, как похорошело от улыбки ее лицо. «Надо больше улыбаться и меньше хмуриться», – подумала Ребекка, погрузила кусочек ваты в хрустальную вазу с пудрой и аккуратно припудрила темные круги под глазами.

– Все лучше и лучше, – прошептала она себе под нос. Конечно, она очень худенькая, но зато такая юная! – По крайней мере отец считает меня красивой. Интересно, он согласился бы с таким мнением? – Одна мысль о нем покрыла щеки предательским румянцем. – Там он сейчас или нет? – Она взглянула на балконную дверь. – Нет, не буду смотреть! Если он под балконом, то может подумать, что я его поощряю. Решит, что я доступная женщина, а это совсем не так.

Она сбросила платье и потянулась к крепдешиновой ночной рубашке. Но прежде чем надеть ее, еще раз посмотрела в зеркало. Затем по какому-то странному импульсу подошла к двери и заперла ее изнутри. Ребекка уже отослала Назиру и не хотела, чтобы та неожиданно ворвалась в ее спальню. Вернувшись к зеркалу, она сбросила ночную рубашку и осталась обнаженной. Под белой кожей отчетливо выделялись ребра, а живот был втянут, как у гончего пса. Она осторожно дотронулась до грудей. Назира говорила, что мужчинам не нравятся слишком маленькие груди.

«Неужели они слишком маленькие?»

Затем она вдруг вспомнила, как к ним прикасались его горячие губы, мягко щекотали усы и покусывали острые зубы. Она смотрела на себя, и внизу живота разливалось тепло. Соски набухали, а между ног появилась странная влага. Она уже знала, что это не кровь, а нечто совсем другое. Пальцы скользнули от груди по животу, опустившись в средоточие тепла. Она невольно погладила золотистые волоски, но, словно опомнившись, резко отдернула руку.

«Никогда больше не делай этого!»

Ребекка подняла с пола ночную рубашку, надела ее, завязала на талии поясок и еще раз посмотрела на балконную дверь.

«Нет, мне не следует выходить на балкон. Лучше погашу свет и лягу спать. – Она пошла к кровати, но неожиданно остановилась у двери. – Глупо и к тому же опасно. Бог знает куда это может привести. Остается молить Господа, чтобы его там не было».

После долгих колебаний она взялась за дверную ручку и застыла, словно собираясь нырнуть в бассейн с ледяной водой. Затем медленно повернула ее и шагнула через порог, глядя на высокий тамариск.

Пенрод стоял, прислонившись плечом к стволу пальмы. Увидев Ребекку, он выпрямился и посмотрел вверх. Его лицо было в тени, и она шагнула к краю балкона, чтобы лучше разглядеть его. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Ребекке казалось, что она вот-вот задохнется от волнения. Дыхание сбивалось, тело горело как в лихорадке, а нервы дрожали натянутыми струнами. А внизу живота нарастала смутная боль, готовая в любой момент вырваться наружу. Не выдержав его взгляда, она отвернулась и посмотрела на большую ветку тамариска, отходившую от ствола, словно огромный питон, и нависавшую над ее балконом. Сестры использовали ее в качестве качелей и почти до блеска отполировали ствол. Ребекка положила руку на ветку и, взглянув на Пенрода, тихо прошептала:

– Я не пытаюсь соблазнить его. Это вовсе не приглашение подняться.

Капитан подошел к дереву и стал быстро взбираться. Она тихо вскрикнула и даже прикрыла глаза от страха. «Он не должен этого делать! Я не хотела!»

А Пенрод тем временем добрался до основания ветки и, словно по трапу, пошел к ней по толстому стволу на высоте почти двадцати футов. Она была поражена его ловкостью и физической силой и очень боялась, что он упадет на землю и покалечится. Но еще больше ее пугало, что он не упадет и в конце концов доберется до балкона. И тогда?..

Она быстро повернулась, вбежала в комнату, закрыла за собой дверь и хотела было повернуть защелку, но руки отказались повиноваться. Тогда она отступила, с ужасом наблюдая, как он спрыгнул на балкон и осторожно вошел в комнату,