Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс

Морок, протягивая руки.

– Держи, она твоя. – Константин вложил в ладони блондина пузырек, который тут же растворился, оставив содержимое в руках.

– Что это?! – возмутился Ментор.

– Все в порядке, – успокоил Костя. – Это нормально. Ты же не можешь держать материальный предмет, но душевная часть осталась с тобой, видишь, слезы в твоих ладонях. Теперь навсегда в твоих руках часть души Александрины, которая будет вести тебя ко всей ее душе. И ты навечно ее господин.

Тоши Кимура наблюдал, как его ученик постепенно выходит из астрала, и когда это произошло, заметил:

– У меня сложилось впечатление, что ты не очень-то хотел возвращаться. Как там дела?

Константин заметно растерялся, увидев учителя.

– Дела там серьезные. Остался один шаг – и многое изменится. У наших трех знакомых есть истинные имена. Морока мы знаем, Даниил это Депрессия и дно, он поглотитель, а Саймон есть Смерть и сила, содержащая в себе Депрессию и Морока. Это они выходили на сеансе Александрины, они три в одном, и тот парень Артур увидел в стене их троих в образе Саймона, бедняга так и сказал, что видел смерть. А смерть у нас Саймон, имеющий в себе Депрессию и Морока.

Тоши Кимура нахмурился и тряхнул головой.

– Погоди, сказал? Артур сказал? У парня уже десять лет как речи нет.

– Для меня – сказал, – пожал плечами Костя.

– Ты волшебник? – учитель вскинул брови. – Может, заставишь Артура разговаривать?

– У меня есть свои методы. Но в данном случае все однократно. Мне нужно было слово, и парень его дал. Сейчас не об этом. Подозреваю, что наша тройка не имеет столько силы, чтобы выходить на эту сторону. На сеансе прорывался Самаэль, но он действовал через известных нам помощников. Милана пострадала от того, что прервала переход Самаэля, а Артур единственный увидел в переходе реальность – явившую себя смерть, и тоже пострадал. Теперь с той стороны ждут царя, которым, думаю, будет сын Александрины. Для этого, она должна стать полноценной королевой через финальную инициацию с принятием всего Самаэля, потому что на первой инициации темный вложил в нее часть себя, а на предподготовке пропитал собой. Вот такая схема.

– Если верховный войдет в ребенка до рождения, мы потерпим крах, – покачал головой Тоши Кимура. – Саша уже почти неуправляемая, она ведомая тьмой, через нее говорит Самаэль. Даже если мы с тобой начнем свою операцию, нам не хватит сил. Их трое, плюс сила Александрины, плюс рьяное желание Самаэля вырваться.

– Вы хотите что-то предложить?

– Да, хочу. Отец Адриан будет нам хорошей помощью, он работал с такими случаями и знает, какие варианты нужно подготовить.

– Хорошо, – спокойно отозвался Костя.

– Что «хорошо»? Ты вот так вот согласился? Будучи всегда противником?

Константин помолчал, будто скрыл момент борьбы с самим собой.

– Сейчас я согласен с вашим предложением. Есть еще кое-что. Самаэль имеет некоторые преграды в сознании Саши, он не проникает в определенные вещи. Либо сам не может, либо она построила эту преграду, не знаю.

– О чем ты? – насторожился Тоши Кимура.

– Александрина сказала, что ненавидит обратников и все, что с ними связано, но сама она знает, что я такой человек. В это время, конечно, говорил Самаэль, тогда это значит, что он не полностью смешался с ее сознанием, потому что не видит инверсию во мне. Есть вещи, о которых темный не знает. Саша еще с нами. Поэтому зовите своего экзорциста.

– Такое ощущение, что я открываю тебя по-новому, – задумчиво произнес мужчина. – В тебе что-то поменялось. Зная тебя, могу предположить, что мой ученик решился на какой-то серьезный шаг. Это правда?

– Я просто работаю, – неопределенно ответил Константин. – Методики разные. Пока настоящая Саша спит, мне нужно заглянуть в книгу.

– Книги дома нет, я отдал ее отцу Адриану. Для ознакомления.

– На каком основании? Почему не спросили меня?

– Это ты вроде как разозлился?

– Я работаю по ней, – холодно пояснил Константин. – А вы лишили меня этого. Верните ее в ближайшее время.

Удивленный поведением своего ученика, Тоши Кимура отправился к отцу Адриану.

– Да, я изучил книгу, – сказал седой клирик. – Хотел бы снова повидать Александрину, если девочка сейчас в сознании.

– Поехали, отче, возможно, мы застанем ее без демонического дурмана.

Глава 21. Первый сеанс экзорцизма

Медленно открыв глаза, я огляделась: моя спальня, в окне солнце, пение птиц с улицы – как хорошо! Краем глаза заметила темный силуэт на кресле и от неожиданности вскочила.

– Это я, не бойся! – Константин вскочил вместе со мной.

– Ты? – Мое сознание включалось медленно, словно ловило радиоволны. – Что ты здесь делаешь?

– Зашел проведать тебя, ты долго спала, – ответил Костя, внимательно всматриваясь в мои глаза.

– Почему ты так смотришь? Со мной что-то не так?

– Что ты знаешь об обратниках? – вдруг спросил он.

– Что? Звонили из больницы? Врачи что-то решили? – Я сжалась, машинально прикрыв живот руками.

– Саша, это ты… – выдохнул Константин и, шагнув ближе, прижал меня к себе. – Нет, никто не звонил, все хорошо. Все хорошо.

– Что с тобой? Ты себя странно ведешь. Кажется, у тебя жар, ты не болен?

Костя тут же отпрянул и сконфуженно отвернулся, делая вид, что расправляет плед, чтобы присесть.

– Может быть, не знаю. Я… отжимался недавно, наверное, термореакция. Как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами.

– Странно как-то. Словно в первую секунду после глубокого сна, собираю память в единое целое.

– Ничего, все встанет на свои места. Давай посидим у тебя немного? Ты есть хочешь?

– Да, – я улыбнулась, – есть хочу.

– Там женщина Роза принесла бутерброды и картофельные оладьи. Ей звонил учитель. Что принести?

– Прямо сюда? Ну, неси бутерброд и чай, хотя мы ведь можем спуститься.

Костя направился к двери, подняв указательный палец, со словами:

– Не нарушай эту атмосферу. Сиди и жди.

Когда мой куратор вернулся с подносом еды в руках, стало даже веселее.

– Потрясающе, – я покачала головой, жуя бутерброд с семгой и зеленью, – Константин Равинский прислуживает Александрине Лиме.

– Бывает и так, – шутливо согласился Костя. – Ты уже думала, как его назовешь?

– Кого?

– Сына, Саша. Твоего сына.

– А! Да, – я с теплотой погладила живот, – уже назвала. Это Марк.

– Серьезное имя. Привет, Марк. – Константин склонился ближе к животу и прошептал: – Твоя мама уплетает бутерброды, а тебе не дает, заметь.

– Разоблачение, – рассмеялась я. – Спасибо тебе за настроение и веселье. С тобой так хорошо.

Костя на секунду встретился со мной взглядом и тут же отвел глаза.

– А ты хотела спуститься. Внизу было бы скучно. Знаешь, раз ты мама человека с инверсией, должна