Дама с букетом гвоздик - Арчибальд Джозеф Кронин

одиннадцатого, но зал был заполнен до отказа. Он почувствовал глубокое облегчение оттого, что Энн там не было. Несмотря на все ее протесты, он настоял на том, чтобы она не приходила. Теперь, стоя перед этой шумной, разгоряченной ареной, он понял, насколько правильным было такое решение. Пробиваясь сквозь толпу, он нашел место рядом со скамьей, занятой адвокатом. Лоу, который только что пришел в суд, обменялся с ним несколькими репликами. Затем появился дородный, с нависшими бровями Дрюэтт, государственный обвинитель. Он бросил странный взгляд на Прескотта, которого довольно хорошо знал, и едва ему кивнул.

Гул возбуждения вдруг резко усилился – в суд доставили обвиняемых. Когда миссис Салливан и Люси заняли место для подсудимых, все вытянули шеи, все взгляды устремились на них. Прескотт, у которого любопытство толпы вызвало ненависть и презрение, поймал себя на том, что сам он с явным отвращением отворачивается. Но спустя какое-то время он все же посмотрел на Люси.

Она стояла замерев, уронив руки вдоль тела, голова была неподвижна, что придавало всему ее облику какой-то оцепенелый, кукольный вид. Казалось, внутри у нее все сжалось, как будто страх полностью парализовал ее, иссушил источник ее эмоций. Не то что миссис Салливан. Владелица «Ролгрейва», нимало не смущаясь, чувствовала себя как дома под ярким светом обрушившегося на нее внимания и откровенно старалась извлечь выгоду из этого.

Тут раздался призыв к тишине, и суд встал. Картинно, в развевающейся мантии и хорошо сидящем парике, появился судья. Присяжных быстро привели к присяге. Суд приступил к рассмотрению дела.

Встал секретарь, чтобы зачитать предъявленное обвинение, согласно которому подсудимые, находясь в интернате «Ролгрейв» по адресу: Вест-Энд, номер 1, и имея наркотики, без надлежащего на то разрешения, а именно сульфат морфина, героин и гидрохлорид кокаина, 10 июня совершили действия, которые привели к тому, что Айрин Даллас приняла одурманивающее вещество, вследствие чего выпрыгнула из окна и таким способом совершила самоубийство.

Обе женщины официально не признали себя виновными. Затем началось разбирательство. Прескотт слушал свидетелей, которых опрашивали, дабы установить природу наркотиков. Затем дал показания доктор Бери из министерства внутренних дел, заявив об обнаружении одного из наркотиков, а именно героина, при анализе органов покойной Айрин Даллас. После его показаний немедленно встал Лоу:

– Доктор Бери, анализ выявил смертельную дозу героина?

– Нет, сэр. Это была не смертельная доза.

Затем дал показания детектив-сержант Робертс, сообщивший, что он посетил интернат «Ролгрейв» и взял под стражу Салливан вместе с медсестрой, которая осуществляла уход за мисс Даллас. В этот кульминационный момент и пролился свет истины. При аресте Салливан отказалась давать показания, но медсестра Люси Ли заявила: «Я сделала подкожную инъекцию героина. Это была обычная доза. Я всего лишь сделала то, что мне было велено».

Глава 48

Это был именно тот повод к действию, которого так долго ждал Лоу. Когда сержант покинул трибуну, Лоу вскочил на ноги.

– Ваша честь, – сказал он, обращаясь к судье. – Я имею основания сообщить вам, что против медсестры Ли вообще не может быть выдвинуто никакое обвинение. С позволения вашей светлости я готов привести высококвалифицированное медицинское свидетельство, чтобы доказать, что любая медсестра в обстоятельствах, подобных описанным обвинением, была бы морально и даже юридически обязана выполнять инструкции, данные ей начальницей или хозяйкой интерната.

В зале суда сразу же запахло сенсацией. Всеобщее возбуждение передалось и Прескотту. Он увидел, какой Лоу сделал блестящий и внезапный выпад, и осознал, что, если таковой увенчается успехом, дело против Люси может быть в упрощенном порядке прекращено.

Прочие тоже пришли к такому выводу. Дрюэтт, как и подобало обвинителю, уже был на ногах, громко и решительно возражая. Мистер Коулз, адвокат Салливан, присоединился к перепалке. Последовал долгий профессиональный спор, в конце которого судья поднял руку, призывая к тишине. Он повернулся к Лоу:

– Очень хорошо, сэр Джон. Мы выслушаем ваше свидетельство.

Лоу снова склонил голову в знак почтительного согласия. Спокойно разгладив складки мантии, он вызвал доктора Роберта Прескотта.

Прескотт вздрогнул при звуке собственного имени. Внешне бесстрастный, хотя и с внутренней дрожью, он встал и вышел к трибуне. При этом он тут же невольно отметил журналистов-борзописцев, сидевших прямо перед ним, и сотни пар глаз, устремленных на него с галереи. На мгновение он подумал о том, какая дурная слава может на него свалиться.

После установления судом личности Прескотта Лоу с впечатляющей медлительностью задал свой вопрос:

– Скажите мне вот что, доктор Прескотт. Если бы вы, как врач, отдали медсестре поручение, полагали бы вы, что она его выполнит?

– Без всяких сомнений. Это самое главное, тот самый фундамент, на который опирается лечение в медицине.

– Вот именно. И если старшая медсестра или другое лицо, обладающее равными полномочиями, дает медсестре поручение, предполагается ли, что оно будет выполнено – точно так же, как если бы ей велел врач?

– Она должна выполнить такое поручение, – ответил Прескотт без малейшего колебания.

– А если она не выполнит его, то, значит, нарушит свой долг? Более того, она может быть уволена или даже наказана?

– Да.

– Доктор Прескотт, в вашей профессиональной карьере вам случалось поручать медсестре вводить наркотик – конкретно, тот наркотик, который обвинение изволило назвать одурманивающим веществом?

– Да.

– Знаете ли вы какую-либо старшую медсестру или лицо, обладающее равными полномочиями, кто поручал делать инъекцию такого препарата?

– Знаю.

– И предполагается, что медсестра, которой было отдано такое поручение, под страхом наказания и без лишних вопросов сделает инъекцию?

– Разумеется.

Лоу мягко улыбнулся и сделал совершенно намеренную паузу. Затем он сказал:

– Спасибо вам, доктор Прескотт.

Он подождал, пока Прескотт покинет трибуну и вернется на свое место. Затем, все еще чуть улыбаясь, он повернулся к судье и заключил взвешенно и рассудительно:

– Ваша светлость, в свете показаний, которые мы только что услышали, я утверждаю, что у стороны обвинения нет никаких доказательств вины моей подзащитной. В момент, когда ее задержали, сама медсестра Ли заметила, что делала только то, что считала своим долгом. Бремя ответственности полностью лежит на владелице дома.

Тут же раздался протестующий голос адвоката Салливан, которому судья не дал слово.

Вмешался и мистер Дрюэтт, королевский адвокат, которому Лоу спокойно дал отпор:

– Мой ученый друг предполагает, что такое место, как интернат «Ролгрейв», не может понравиться честной медсестре. Позвольте напомнить, что при нынешнем плачевном положении дел бедные медсестры не в состоянии выбирать. Им приходится браться за любую работу, которую только можно найти. С учетом этого, ваша честь, поскольку у меня нет желания тратить ваше драгоценное время, расписывая очевидное, я почтительно прошу прекратить дело против