Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner"

"Мне следует вернуться к работе", - бросила она, а затем повернулась и направилась к шторкам.

"Нина?", - сказал я.

Она повернулась и взглянула на меня.

"Спасибо, что выслушала меня."

Она кивнула, а затем вновь исчезла с моего поля зрения.

Доктор пришёл спустя пару минут. Не знаю, зашивали вам раньше раны или нет, но это определённо не самое приятное занятие в жизни. Он проткнул мою руку восемь раз, чтобы ввести лидокаин. Боль от уколов напомнила мне о том дне, когда меня ударили ножом. В человеческой руке бесчисленное количество нервных окончаний. Когда он закончил, у меня на руке было восемь швов, закрывающих рану. Он сказал, что выпишет мне какие-то обезболивающие, а затем направился к следующему пациенту.

Назначение врача мне принесла Нина. Её лицо вновь было безэмоциональным, когда она зашла в кабинку с планшетом в руке и присела на стул, на котором до этого сидел доктор. Я взглянул на неё.

"Знаешь что?", - тихо спросила она меня.

"Что?", - спросил я в ответ.

"Девушки в школе жалуются на тебя в последнее время."

"Правда?", - спросил я, не совсем понимая, к чему она клонит.

Она серьёзно кивнула.

"Я постоянно слышу их разговоры в туалете или между уроками. Конечно, раньше я поверить не могла в то, что слышала..."

"Нина, я уже говорил тебе..."

"Ш-ш-ш", - шикнула она на меня, и я заткнулся.

"Так вот", - продолжила она, - "в последнее время они говорят, что ты стал каким-то слишком дерзким. Говорят, что ты больше ни с кем не видишься и никого не пылесосишь...", - она строго посмотрела на меня, - "...чтобы это ни значило."

Я нервно сглотнул и покраснел.

"Я игнорировала их, когда слышала разговоры о тебе", - продолжила она. - "Как я и говорила, я не хотела ничего о тебе слышать. Но после всего того, что ты мне сейчас сказал, я вспомнила об этом."

"Правда?"

Она кивнула.

"Да", - на мгновение она взглянула на меня. - "Я пытаюсь сказать, что...", - она сделала ещё один глубокий вдох. - "Ну, если ты завтра во время обеда ничем не занят, то почему бы нам не посидеть вместе? Я недавно прочла потрясающую книгу и очень хочу обсудить её с кем-то, у кого есть хоть немного интеллекта."

Я улыбнулся, и у меня в душе потеплело, когда я услышал это.

"Конечно я приду, Нина. Я тоже прочёл пару книг."

"Буду тебя ждать", - ответила она. - "Так, а теперь о твоём назначении. Рана должна оставаться сухой, и каждый день нужно менять повязку. Когда принимаешь душ..."

Глава 8. Часть 1.

Никогда бы не подумал, что буду ждать обеда в школьной столовой так сильно, как я ждал его во вторник днём.

Прошлой ночью я долго не мог уснуть, неспокойно ворочаясь в кровати, пока мысли в моей голове кричали: "Нина вернулась! Нина снова разговаривает со мной!"

Со слипающимися от недосыпа глазами я поплёлся в школу. На первом уроке мне казалось, что время течёт безумно медленно. Когда прозвенел звонок, я быстро побежал на второй урок, впервые со времени своего возвращения чувствуя себя по-настоящему подростком.

Я сел на своё место и нервно ждал, пока зайдут другие ученики. Глаза мои были прикованы к стулу рядом со мной, который был не так уж и давно занят молчаливой и отстранённой Ниной. Сегодня всё будет иначе, так ведь? Она не поменяла своего решения, правда? Она будет снова разговаривать со мной, да?

Когда она зашла в кабинет, её лицо вновь было пустым, безэмоциональным. Она подошла к своему месту и спокойно достала из своего рюкзака учебник и тетрадь, и убрала рюкзак под свой стул. Она разложила свои предметы и села.

"Доброе утро, Нина", - нервно сказал я.

На мгновение, пугающе страшное мгновение, я подумал, что она будет просто игнорировать меня, как раньше. Продолжая смотреть вперёд, она словно показывала, что не хочет этого общения. Неужели она передумала? Решила выкинуть меня из своей жизни?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наконец, она взглянула на меня, её лицо оставалось пустым.

"Доброе утро."

"Мы идём на обед?", - спросил я, боясь её ответа, но мне нужно было это услышать.

Её лёгкая улыбка подарила мне надежду.

"Конечно", - кивнула она. - "Если ты всё ещё этого хочешь."

На меня нахлынуло облегчение и вернувшаяся надежда, и я ответил ей улыбкой.

"Больше всего на свете."

Она улыбнулась ещё шире, её взгляд потеплел, а у меня закружилась голова. Она улыбается! Мне!

Мысленно я поблагодарил идиота Бретта и его беспечность за то, что он положил скальпель лезвием вверх. Мне следует ему за это пиво купить.

Наш разговор резко прекратился, когда зашёл преподаватель и начал свою лекцию. Но я едва ли услышал хоть что-то из его материала.

На третьем уроке нам удалось немного поболтать. Когда мы сели на свои места в классе, урок уже начался. Я плохо слушал и эту лекцию, думая лишь о том, как медленно идёт время к обеду.

Наконец, время обеда пришло. Мы молча пошли в столовую, не зная, что и говорить друг другу, не зная, с чего начать. Мы взяли еду и сели на свои места за пустым столиком.

Я не знал, чего я ожидал от нашего воссоединения, но точно не неловкой тишины. Мы ковырялись вилками в еде и не могли начать разговор, нервно потея, словно нам жарко. Что происходит? Я никогда не испытывал проблем с тем, чтобы разговаривать с Ниной. Почему я не могу ничего сказать сейчас? Может, потому что сейчас мы впервые стали осведомлены о наших чувствах друг к другу? Потому что наши отношения строились на том, что теперь стало прозрачным? Потому что мы оба боимся сказать что-то не то?

Я хотел ещё раз напомнить ей, что я люблю её. Хотел вновь пообещать, что я не сделаю ей больно. Хотел услышать, что она тоже любит меня, только теперь не в раздражённом тоне и не в ссоре.

Но мне не казалось это правильным. Я рассказал ей об этом вчера, и она знала, что я чувствую.

Я понимал, что я на испытательном сроке, на очень жёстком испытательном сроке. Если я скажу или сделаю что-то не то, Нина, скорее всего, исчезнет из моей жизни и вернётся к судьбе, которая ей предписана.

Я взглянул на неё, на черты её безэмоционального лица, которые теперь мне казались безумно красивыми. Я знал, что нужно что-то сказать.

Она взглянула на меня в ответ, наверное, думая о том же. Думая о том, что я скажу. Думая, совершила ли она ошибку, когда решила дать мне ещё один шанс. С чего мы вообще начали общаться? Что заставило нас полюбить друг друга?

"Что это была за книга?", - наконец спросил я, говоря очень мягко.

Она продолжала смотреть на меня, по её лицу казалось, что она словно неправильно меня расслышала.

"Книга?", - спросила она.

Я кивнул.

"Ты говорила, что прочла книгу, которую хотела обсудить. Что это была за книга?"

Её взгляд мгновенно потеплел, и я понял, что я сказал то, что нужно.

"Она называется Правила Виноделов", - ответила она.

"Джона Ирвинга", - сказал я, благодаря всех Богов, что я знаком с этой книгой. Не то, чтобы это было просто совпадением. Как мы с Ниной узнали ещё в начале наших отношений, мы разделяли наши вкусы в литературе.

"Ты читал её?"

"Да, читал", - ответил я. - "Очень проницательный анализ проблемы абортов. Отличная книга, лучшая у Ирвинга, как мне кажется. Особенно мне понравилось, как прописаны персонажи."

Она выпрямилась.

"Мне тоже. Мой любимый персонаж - Кэнди. Мне очень понравилось, как она..."

Мы обсудили книгу, подметили наши любимые моменты и персонажей, и поделились своими мнениями о смысле истории. Это привело нас к обсуждению абортов в целом. Хотя мы и разговаривали как прежде, мы оба чувствовали напряжение, которого не было раньше. Нина вела себя очень сдержанно, а её улыбка уже не была такой счастливой и искренней. Она словно не хотела наслаждаться нашим разговором, не хотела слишком быстро сближаться со мной.