Цесаревич - Денис Старый

дешевле пока делать железную дорогу из обшитого металлом дерева. Нужны исследования и результат, быстро уже на практике, — я обвел взглядом, сидящих в задумчивости партнеров. — Представьте, господа, что такие дороги, что и быстрее и груза можно перевозить больше, будут соединять ваши заводы, наши заводы, или Москву с Петербургом, Дон с Волгой! Сколько можно заработать?

Внедрение конки представлялось весьма перспективным направлением, тем более, не если, а когда, будет создан паровоз, в России уже будут хоть где-то дороги, как и люди, ее обслуживающие… При достаточном распространении железных дорог, может и пароходов, следовало бы и создать логистическую компанию.

Тогда же можно и думать о железнодорожном транспорте в военных целях, соединяя места расквартирования войск и регионы рядом с будущими театрами боевых действий. А войн хватит на каждое поколение.

Пока обсуждались перспективы конок, какие лучше породы лошадей закупать для них, мне сообщили, что прибыл Илларион Иванович Лугинин.

Передо мной предстал еще на вид молодой человек, в богатом купеческом одеянии, среднего роста, с небольшой залысиной, круглым лицом со следами усталости… нет, скорее всего, господин Лугинин увлекся вчера хмельным.

После взаимных приветствий и знакомства, я направил разговор в нужное русло:

— Илларион Иванович, ходили слухи, что Вас заинтересовали местности у реки Миасс? — спросил я.

Если сейчас Лугинин скажет, что никакого интереса к названному региону не имеет, то просто распрощаемся. Я уже знаю, что люди именно Иллариона, а не его отца, тайно отправились недавно исследовать Миасс. Человек Шешковского в Самаре написал об этих личностях и о том, что удалось у них проведать во время застолья. Другой агент отписался об том же из Оренбурга.

— Не могу знать, откуда Ваше Высочество ведает о том, что я имею интересы к Миассу, я токмо измышлял о тех окраинах, а оно воно как… Полагаю, что нынче мне не след глядеть в ту сторону? — Илларион Иванович посмотрел на меня и сразу отвел взгляд.

— Вы не правильно расценили мой вызов на разговор, господин Лугинин. Если Вы даете свое согласие войти деньгами и своими людьми в прожект, о коем я расскажу, то оставайтесь в нашей компании и будем работать, — я посмотрел на моих уже сложившихся компаньонов и обратился к ним. — Господа возражений нет?

Подобным построением фраз я не оставил шансов уральским горнозаводчикам не согласиться со мной. «Свежая кровь» в виде купца Лугинина и его управленческих ресурсов была необходима. Все мы страдали от кадрового голода, и было бы крайне сложно, даже с напряжением больших сил, реализовать масштабный проект, что я хотел предложить.

— Итак, господа, если все согласны, то опишу ту задумку, что у меня есть. Когда я это сделаю, то возможности выйти из нашего компанейства не будет, — я сделал паузу, давая время еще раз обдумать мною сказанное, или задать вопросы. Выждав более минуты, продолжил. — Итак, господа все Вы, я скорее обращаюсь к Вам, Илларион Иванович, ибо мои друзья уже это сделали, вкладываетесь четырьмястами тысячами рублей в Русско-Американское компанейство. Уже есть нужда, как говорят англичане, собирать большой конвой в Америку. Но окромя заморских земель, есть интерес к реке Миасс.

— На одном из притоков, каком именно, не знаю, [река Ташкутарганка] реки Большой Иремель есть золото, — не успев насладится удивленными лицами сидящих рядом, я продолжил обескураживать. — Но мы его добывать не будем, ну почти, самыми золотоносными жилами, конечно, заинтересуемся, но не более.

— Ваше Высочество, прошу простить мое недопонимание, но почему? — спросил Твердышев.

— А вот и послушайте, да свои мысли выскажите, — сказал я и начал излагать суть своего проекта.

То, что я предлагал, можно было бы назвать проект «Сан-Франциско», ибо именно золотая лихорадка в Калифорнии, случившаяся в иной реальности и натолкнула на мысли сотворить похожее в России, пусть такого масштаба и вряд ли получится достичь. Тогда десятки тысяч золотоискателей, узнав про золото в Калифорнии, устремились туда за своим счастьем. Мало кто это самое счастье нашел, но и некоторого количества примеров удачливых искателей хватало, чтобы толпы американцев приезжали в регион, становившийся вдруг густонаселенным. Зарабатывали там действительно большие деньги те, кто предоставлял услуги золотоискателям: еда по завышенным ценам, аренда инвентаря, трактиры и бордели, обменные операции, проживание. Тот же Хилтон, приехав в Калифорнию, выкупил какой-то дом и сдавал за большие деньги койко-место по часам, а за заработанное создал свою империю лучших отелей.

— Ваше Высочество, Вы предлагаете зарабатывать на всем, но отдать добычу золота вольным искателям? — удивился Лугинин.

— Именно, господа! Давайте обскажу все по порядку. Первое — нужно послать верных людей обследовать реки. Далее — подумать, как договориться с башкирами. Войны в тех местах не нужно, плохо будет и просто выгнать местных кочевников. Их не должно быть много, потому, что и лесов там в достатке, а кочевий меньше, но договориться нужно. Весь проект будет ладиться от Русско-Американского компанейства и компания может платить налог за башкир, или заплатить им за земли трофеями, что в большом числе лежат в Москве и Петербурге, а будут еще трофеи после последней турецкой компании. Они же могут и принять участие в прожекте, купить себе делянки и пусть слазят с коней и моют золото. Со всех золотодобытчиков компанейство берет двадцатую долю, остальное золото, что они намоют заберем хмельным, игровыми ресторациями, трактирами, платой за постой, лопатами, кирками и иным.

— А дозволение на то будет, Ваше Высочество? — спросил Мясников, который часто сталкивался с противлением власти.

— Я добьюсь его, — уверенно ответил я.

Я рассчитывал на психологию людей, для которых мечта к обогащению застилает глаза и они готовы хоть на край света идти за добычей. Были такие пассионарии в Америке, немало таких и в России, иначе было не видать ни Сибири, ни Камчатки с Аляской.

Таких людей будет много, они купят себе делянку у реки, начнут намывать золото, тратить деньги в предлагаемых заведениях. Ну а не будут, ладно, в целом для России такое положение дел тоже полезно, так как вырабатывается источник первоначального накопления капиталов.

В газете, издавать которую в Миассе нужно обязательно, можно выдумать неких золотодобытчиков «Пупкиных», которые, дескать, намыв золота, открыли трактир или свою мастерскую по ремонту и пошиву обуви, да что угодно, главное, чтобы было описание, как им счастливо живется. Налоги, опытные работники, достаток с возможностью выучить своих детей — то малое, что получит Россия от таких товарищей.

— Татей приедет много, все дороги будут разбойничьими, — высказал сомнение Мясников.

— Казаки за хорошую плату изловят татей, башкир нанять для этого можно, они те места всяко лучше знают. В городе, что мы построим, будет стоять полк голштинцев, надо, еще направлю солдат, оружными быть разрешать станем только тем, кто получит бумагу от городского головы. Будут тати, свары, но обуздать сие под силу, коли жестко пресекать, — ответил я на действительно важный вопрос о безопасности.

— Разумно! Не ведаю сколь сия выдумка получится, но на слух, разумно, — на правах старшего, высказался Твердышев.

— А еще лопаты, кирки, топоры, пилы, иное — все это производить станете на своих заводах. Кроме и того, когда людей станет много, будет с кого выбрать и в работники на заводах, кои там ставить нужно, — привел я еще аргументы.

— А от нас что потребно? — спросил Демидов.

— От вас всех нужно все это и сладить. Найти приказчиков, одного головного, от каждого из нас еще по одному в товарищи к голове, також обдумать дорогу к Миасу, коли нужда, так и прорубить ее. Ну, а когда я заполучу дозволение, пришлю туда три сотни казаков, да батальон голштинцев, вы найдете артели строительные, да и отстраивать город почнете, — сказал я уже уставшим голосом.

Долгий разговор утомил, а предыдущие тяжелые дни изматывали. Каждый день получал сводки с «шуваловской войны», с Катериной вошли уже в такие контры, что чуть не опускаемся до площадной брани. Она обвиняет меня, я ее, а домашний арест только усугубляет уже, как кажется, неминуемый разрыв.

— Ваше Высочество, слышали мы, — Мясников осмотрел всех сидящих за столом, без исключений для Лугинина. — Свара у Вас с Петром Ивановичем Шуваловым…

— Что замялся, Иван Семенович? Есть та свара, али нет, до дел наших не касаемо. Сказать только могу, коли Петр Шувалов чинить станет запреты, то говорите мне, но том пока все, говорить