«На суше и на море». Выпуск 2 - Альманах

Солнце склонилось близко к горизонту, когда он достиг плато, у самого края которого стояла эта летовка, просто небольшая загородка из камней. У края ажурной редкой каменной загородки действительно стояла целая пирамида кизяку. Итак, ночевка обеспечена. Глеб скинул ружье, патронташ, рюкзак, приготовил все, чтобы развести костер, и пошел наверх. Он хотел заглянуть на плато, которое располагалось непосредственно над ним. Подойдя по гребню к самому краю плато, он стал на четвереньки, а потом пополз между камней. Когда Глеб поднял голову, плато было видно как на ладони. Он оглянулся, и то, что он там заметил, заставило его еще сильнее прижаться к камням.

Перед ним, перерезанное немногочисленными каменными нагромождениями на многие километры, ровной полосой вдоль хребта шло плато, и на нем совсем рядом мирно паслось стадо архаров. Ближайшие из них находились не больше, чем метров на 50. Дальше всех, у подножия скального выступа, с высоко поднятой головой, как часовой, стоял огромный светло-коричневый рогач.

«Зор-кульджа», — замирая, подумал Глеб. И опять он должен был убедиться, что все разговоры о величине этого гиганта-рогача совершенно справедливы. Это был невероятный экземпляр. С восторженной улыбкой, не двигаясь, лежал Глеб, наблюдая, как паслось, переходя с места на место, стадо маток, как горделивой поступью обходил кругом свое стадо этот великан.

Шли минуты за минутами, архары неторопливо переходили с места на место, они ели, потом, подняв головы, оглядывали окрестности. Только Зор-кульджа не ел, изредка опуская голову и быстро щипая траву, потом опять поднимал голову и, переставляя уши и водя носом, оглядывал и обнюхивал окрестности.

Текли минуты, запад весь залило багровым светом, когда вдруг все изменилось. Танцующей рысью из снежной мглы вдруг выплыла фигура второго рогача. Он стоял, роя копытом снег и как-то странно покачивая из стороны в сторону своими рогами. И Зор-кульджа кинулся. Тут, собственно, не было боя; с громким глухим стуком ударились рога о рога, и пришелец, мощный и сильный архар, был опрокинут в сугроб. Он откатился в сторону и вскочил на ноги, а Зор-кульджа шел на него опять, наклоняя голову, но пришелец не принял второго боя, попятился, потом повернулся и пошел прочь.

Зор-кульджа не преследовал, он поднялся к скалам, оглядываясь, как вдруг серая длинная фигура метнулась ему на спину. Страшный горный хищник, снежный барс-ирбис кинулся на него со скалы. Он чуть промазал, поворачивающийся Зор-кульджа принял его на рога и скинул вниз. Не успел тот вскочить, как архар придавил, притиснул его с силой рогами к земле. Однако вывернувшийся барс откатился в сторону и бросился опять, и опять неудача; Зор-кульджа отскочил, подставляя рога. Так они постояли несколько секунд, примериваясь. И тут Зор-кульджа совершил ошибку: прыгнув вбок, он повернулся и бросился прочь. Но он не сделал еще и первого прыжка, как ирбис налетел сзади на спину и вцепился зубами в загривок.

Чуть не плача от злости, что оставил ружье на летовке, Глеб вскочил и закричал. Зор-кульджа ли, резко кинувшись в сторону, сбил его со спины, или крик Глеба его испугал, но ирбис мгновенно очутился на земле и исчез в скалах.

Великан архар одним прыжком прыгнул метров на семь вдогонку за своим стадом, бросившимся наутек, как только оно увидело барса. А через секунду все исчезло в снежной пыли — и стадо маток, и Зор-кульджа с окровавленным загривком. А потом улегся снег, поднятый умчавшимся стадом, и опять наступила тишина. Только на краю плато, в крайнем возбуждении, с дрожащими руками, стоял Глеб, вслух проклиная барса и давая клятвы, что он выручит архаров, избавит их от этого ирбиса.

Глеб и в следующие дни не раз и не два добирался до этой летовки, часами, закрывшись простыней, лежал на камнях, но близко подойти к архарам не удавалось: они паслись на совершенно открытом месте. Где они ночуют, Глеб так и не мог понять.

Барс, видно, тоже где-то здесь, следы его были многочисленны, он крутился все время возле стада, но пока, по-видимому, никого не мог взять.

«Подожди, красавец, — думал Глеб, — я тебя избавлю от той угрозы, вот подожди, я влеплю в ирбиса добрую пулю, чтобы он не мешал тебе жить». Перед глазами Глеба мысленно всплывала гордо поднятая голова Зор-кульджи. Он думал о том, что его прямая обязанность сохранить Зор-кульджу на породу. Ведь если барс сожрет его, то он не сможет никогда выяснить, случайно ли появляются такие гиганты, или их можно сохранить как породу. Чтобы они встречались часто, целыми стадами, а не появлялись раз в несколько десятков лет как единичные экземпляры, возбуждая разговоры, легенды, а затем исчезали на долгие годы.

А в ту ночь, в начале которой Глеб во второй раз увидел Зор-кульджу и его стадо, Вера не спала, она сидела у накрытого стола, на плите стоял горячий чай и борщ. Время шло, Глеб не приходил. Не раз и не два выходила она и с крыши землянки вглядывалась в даль, кричала, но ничего но было ни слышно, ни видно. В ярком лунном свете искрился, играл зыбкими переливами снег, стояли в покое горы. Ни звука, ни малейшего движения. Пусто, мертво.

Контрабандист и тот исчез, видимо, ушел куда-то в аул. Шла ночь. Луна склонилась к западу. Зло визжал снег под валенками. Вера подолгу стояла, всматриваясь в горы, не зная что ей делать. Замерзнув, она уходила в землянку, не снимая полушубка, сидела на кровати Глеба, ждала. Было тихо, только пшканы возились над головой и сухая земля изредка тоненькой струйкой сыпалась с потолка. Она бы давно ушла на поиски, но не знала, в какую сторону идти.

Уже утром, когда рассветало, она совершенно неожиданно уснула, сидя за столом. А когда проснулась, солнце светило в потолочное окно и рядом за перегородкой кто-то шевелился. Вера вскочила и заглянула в соседний отсек. У плиты на табуретке, еще не успевший раздеться, сидел Глеб; он, довольно громко чавкая, жадно хлебал холодный борщ из кастрюли, стоявшей на остывшей плите.

— Вы пришли! — сказала Вера.

— Ага, — с набитым ртом отвечал Глеб.

— Почему же так долго, — сказала Вера, и сердце билось у нее тяжело и сильно, она слегка задыхалась.

— Задержался немного, — спокойно и не оглядываясь сказал он. Ему и в голову не пришло, что она не спала ночь.

Еще несколько раз после этого ходил Глеб на плато, но Зор-кульджа так и не подпустил к себе и к своему стаду, они уходили, едва издали почуяв его.

«Да не бойся ты меня, красавец, — думал Глеб, — не бойся, я помогу тебе, дай срок, и доберусь до твоего врага, до этого хитрого бродяги».

В начале ноября перед самыми праздниками случилось чудо. Вечером уже и темноте, в шуме ветра появились какие-то странные ноты. «Вроде как машина идет», — подумал Глеб, а потом сказал: