Крестовый поход - Робин Янг

— Сеньор консул, а верховный суд не намерен вмешаться? — спросил Андреас.

— Нет, не намерен, — с горечью ответил консул. — Они не хотят вмешиваться.

— Есть еще одна возможность, — произнес некто шипящим голосом.

Уилл увидел в конце зала человека в расшитом черном плаще и черных перчатках, чье лицо скрывала серебряная маска, и вспомнил, что встретил его неделю назад на улице в окружении слуг.

— Говори, Бенито, — разрешил консул.

— Я знаю человека, который способен помочь. Это султан Калавун.

Присутствующие опять загалдели.

— И прежде случалось, — продолжил человек в маске, — когда мы просили мамлюков вмешаться в наши дела. А сейчас это в их интересах. Если Генуя завладеет Триполи, то она завладеет торговлей с Востоком, а это ущерб не только нам, но и мамлюкам. Султан Калавун вправе вступить с ними в переговоры.

— Мне неясно, Бенито, — сказал один купец, поднимаясь, — почему община Триполи и Генуя станут слушать советы египетского султана.

— Все очень просто, — ответил Бенито. — Султан Калавун может остановить торговлю Генуи с Египтом. И Генуя потеряет больше, чем получит, завладев Триполи.

Один из советников наклонился к консулу и что-то прошептал, тот кивнул. Собравшиеся оживленно переговаривались, и Уилл видел, что они поддерживают Бенито.

Потом были высказаны еще идеи, которые не вызвали особого энтузиазма. Купцы вернулись к предложению Бенито.

— Кто поедет к султану? — спросил один из присутствующих.

Бенито заговорил снова:

— Достопочтенный сеньор консул, как вам известно, я давно торгую с мамлюками и хорошо знаю Каир. И буду рад, если вы изберете меня своим посланцем.

Советник опять что-то прошептал консулу. Тот некоторое время молчал, сморкаясь в платок.

— Прекрасно. Я принимаю твое предложение, Бенито. Ты отправишься в Каир и повезешь султану от меня письмо с объяснением дел и просьбой о помощи. — Он обвел глазами зал. — Есть возражения? — Несколько человек высказались против, но согласных было много больше. — Тогда решено.

Консул поднялся.

— Достопочтенный сеньор консул, — подал голос Гийом, — могу я кое-что добавить?

— Конечно, мой сеньор, — ответил консул с поклоном.

— Я хочу, чтобы вместе с вашим посланцем поехал и мой рыцарь.

Вот тут Уилл наконец понял, почему великий магистр позвал его с собой на этот сход. Не исключено, после беседы с консулом он догадывался, что они сегодня решат, и не собирался позволять венецианцам действовать в таком важном деле одним.

— Достопочтенный сеньор консул, я осмелюсь возразить, — сказал Бенито. — Насколько мне известно, мамлюки очень настороженно относятся к нашим рыцарям, если не сказать враждебно. Особенно к тамплиерам. Поэтому посланец великого магистра может помешать успеху переговоров с султаном.

— Мой рыцарь уже вел переговоры с султаном Калавуном от моего имени, — произнес Гийом ровным тоном и посмотрел на консула. — К тому же Темпл в этом вопросе своего интереса не имеет.

— Но…

— Рыцарь поедет с тобой, Бенито, — твердо заявил консул, прерывая человека в маске. Он смял в руке шелковый носовой платок и поднялся. — Ты должен радоваться, что спутником у тебя будет рыцарь-тамплиер. В дороге всегда подстерегает опасность.

С этими словами консул закрыл сход. Уилл, конечно, не мог видеть выражения лица Бенито, но ему казалось, что тот вовсе не рад. Как, впрочем, и он сам. Слишком свежи были в памяти его прежние путешествия в Каир.

Синайская пустыня, Египет 6 ноября 1288 года от Р.Х.

Уилл пошевелился в седле и переложил поводья из одной руки в другую, разминая затекшие пальцы. Его тень в закатном солнце теперь простиралась далеко назад и покачивалась в такт движениям коня. Он оглянулся на ехавших сзади пятерых оруженосцев, двоих стражей венецианской гвардии и Бенито в середине. Большую часть путешествия они так и следовали — он впереди, а Бенито со своими людьми чуть поодаль. Ели и спали тоже отдельно. С тех пор как группа покинула Акру десять дней назад, Уилл едва перекинулся с ними несколькими словами. Впрочем, он был этим доволен. Болтать просто так не хотелось.

Уилл понимал, почему де Боже назначил его сопровождать венецианца ко двору султана, понимал важность миссии. Но было очень жаль покидать Роуз и Элвин. Единственным утешением стала возможность поговорить с Калавуном. До него дошли вести, что некоторые эмиры недовольны его терпимостью к франкам, и хотел узнать, насколько все серьезно.

Уилл посмотрел на Бенито и опять почувствовал, что венецианец за ним наблюдает. Он ощущал его взгляд на протяжении всего пути по пустыне. Наверное, этот человек действительно перенес какую-то ужасную болезнь. Однажды вечером Бенито, беря миску с супом, снял черные перчатки, и Уилл краем глаза увидел его изуродованные пальцы.

Они ехали еще примерно час, затем венецианец объявил остановку и предложил устроить лагерь у невысоких каменистых холмов в стороне от дороги. Уилл не успел слезть с коня, как Бенито его окликнул:

— Нам нужна вода, коммандор. Тут недалеко есть колодец бедуинов. — Он мотнул головой, сверкнув на солнце своей серебряной маской.

— Бедуины обычно не очень довольны, когда чужие заходят на их землю, — сказал Уилл.

— Они будут довольны, если предложить деньги. В прошлом я брал воду из этого колодца без проблем.

— Почему ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?

— А мне с ними одному не справиться, если что. — Бенито вскинул голову. Уиллу показалось, что он улыбается. — Помнишь, консул сказал, что меня будет охранять рыцарь-тамплиер? Вы же для этого и призваны — защищать путников-христиан, коммандор. Если я не ошибаюсь, то именно для этой цели и был основан Темпл.

Уиллу эти речи не понравились, но он решил не связываться с увечным. Они поскакали в пустыню, оставив оруженосцев и стражей устраивать лагерь. Кони еще не сильно устали и шли хорошо. Уилл тревожно оглядывался, держа руку ближе к рукоятке меча. Солнце уже почти село, теперь его тень стала тонкой и вытянулась вперед. Бенито ехал уверенно, видимо, точно зная направление.

Будь чуть темнее, Уилл бы вообще не заметил колодец. Розовато-коричневые камни не отличались по цвету от пустыни. Они осторожно приблизились. Никого кругом не было, только одни зыбучие пески да скалы вдалеке.

— Похоже, сегодня вода достанется нам даром, — попробовал пошутить Уилл, но Бенито не откликнулся.

Уилл спрыгнул с седла и подошел к колодцу. За обваленным ободом зияла чернота. На другой стороне нашлась деревянная бадья, наполовину засыпанная песком. Дерево было серое, ломкое, а веревка старая, похожая на дохлую змею. Уилл проверил ее на прочность. Несколько волокон не выдержали, но центральная жила оказалась крепкой. Другой конец веревки был привязан к вделанному в колодец железному кольцу.

— Есть там вода? — спросил Бенито, ставя рядом бурдюки.

Уилл наклонился.

— Сейчас проверим.

Он перебросил бадью через край и пустил вниз, постепенно стравливая веревку, ожидая, когда она достигнет дна.

Какой-то неясный шум заставил его быстро оглянуться. Он увидел Бенито, метнувшегося к нему с кинжалом в руке, и едва успел увернуться от смертоносного лезвия. Кинжал пронзил воздух в нескольких дюймах от его плеча. Венецианец вскрикнул от ярости, но Уиллу удалось схватить его запястье и сжать изо всех сил. Бенито снова вскрикнул, на этот раз от боли, и выпустил оружие. Кинжал полетел в колодец следом за бадьей. Уилл отпустил руку Бенито, чтобы выхватить меч, но венецианец оказался проворнее и свирепо ударил его в грудь. Уилл упал на каменный обод колодца, успев схватиться за плащ Бенито. Подтянул его к себе. Другая рука нащупала нечто более надежное, край маски. Продержаться удалось несколько секунд, кожаный ремешок маски с треском лопнул, венецианец с хрипом качнулся вперед и ударил его головой. Падая, Уилл увидел наверху изуродованное лицо Бенито, а затем все исчезло. Он провалился в темноту. С серебряной маской в руке.

Венецианец побежал к своему коню. Другого сильно хлестнул по крупу, послав галопом прочь. Сам вскочил в седло и помчался в лагерь. Вечерний воздух приятно холодил сморщенную кожу.

— Собирайтесь! — крикнул он испуганным оруженосцам. — Быстро!

— Что случилось? — спросил один из стражей, подбегая.

— Разбойники. Они убили тамплиера.

Оруженосцев не стоило подгонять. Через десять минут они поскакали в пустыню. Обнажив мечи, стражи вглядывались в полумрак, но разбойников нигде видно не было.

Синайская пустыня, Египет 6 ноября 1288 года от Р.Х.

Его окружали тьма и холод. Ужасный, безжалостный холод. Откуда-то сочилась вода, прямо на живот. Ему казалось, что он заморожен или вообще превратился в камень. Болели кости, сильно. Когда он пытался пошевелиться, хотя бы чуть-чуть, тут же просыпалась дьявольская боль глубоко внутри. Она поднималась и затопляла собой все. Далеко наверху виднелся кружок усыпанного звездами неба.