Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

Но я не любил его, можете мне поверить.

— Вы ненавидели до такой степени, что могли убить его?

— Да. Мог бы убить. Но я не убивал. Возможно, я сделал бы это рано или поздно. Но это не моих рук дело. И поэтому я хочу быть совершенно откровенным с вами. Мне ни к чему оказаться втянутым в дело, к которому я не имею никакого отношения. Вы подозреваете убийство, верно? Иначе вы не крутились бы здесь так долго.

— Ну…

— Бросьте, мистер Карелла. Давайте будем честными друг с другом. Вы знаете, что этого старика убили.

— Я ничего не знаю определенно, — сказал Карелла. — Он был найден в запертой комнате, мистер Скотт. По правде говоря, это очень похоже на самоубийство.

— Конечно. Но мы оба знаем, что это не было самоубийство, верно? В этой проклятой семейке найдутся умники, по сравнению с которыми Гудини покажется младенцем. Не поддавайтесь гипнозу запертой комнаты. Если кто-нибудь очень сильно хотел, чтобы старик умер, он нашел бы способ убрать его. И сделать все так, чтобы это выглядело как самоубийство.

— Кто, например?

— Например, я, — сказал Алан. — Если бы я действительно решил убить его, я нашел бы способ, не беспокойтесь. Кто-то опередил меня, вот и все.

— Кто?

— Вам нужны подозреваемые? В вашем распоряжении вся семейка.

— Марк?

— Конечно. Почему бы не Марк? Старик издевался над ним всю жизнь. С четырнадцати лет Марк ни разу не поссорился с ним. Ненависть копилась у него в душе, пока он улыбался папочке. А чего стоит последняя пощечина! Старик отправил Марка в крысиную нору в Нью-Джерси, где он проходил эту несчастную практику, и он принят в фирму на великолепное жалованье в пятнадцать тысяч долларов в год! Сын босса! Этот сволочной старик больше платит своим конторским служащим.

— Вы преувеличиваете, — сказал Карелла.

— Хорошо, я преувеличиваю. Но не думайте, что Марку нравилось, как поступает с ним этот сукин сын. Ему нисколько не нравилось, и у Дэвида тоже были причины покончить с дорогим папочкой.

— Например?

— Например, прекрасная Кристин.

— О чем вы говорите, мистер Скотт?

— А как вам кажется?

— Вы имеете в виду…

— Конечно. Слушайте, я хочу вести с вами честную игру. Можете мне поверить, я ненавижу так сильно, что могу разделить с кем-нибудь свою ненависть. И я не хочу, чтобы мне свернули шею за то, что кто-то прикончил кого-то, даже по заслугам.

— Значит, ваш отец…

— Мой отец был похотливой старой жабой, он удерживал Кристин в своем доме угрозой, что не будет давать Дэвиду ни пенни, если они переедут от него. Точка. Неприятно, но факт.

— Весьма неприятно. А Кристин?

— Попытайтесь поговорить с ней. Айсберг. Может быть, ей нравился этот расклад, кто знает? Во всяком случае, она хорошо знала, кто намазывает ей масло на бутерброд, можете мне поверить.

— Может быть, вы договорились, мистер Скотт, и сделали это вместе. Есть такая возможность?

— Эта семейка не может договориться даже сыграть партию в бридж, — ответил Алан. — Удивительно, как мы смогли вместе открыть эту дверь. Вы знаете слово «общность»? Так вот, девиз Скоттов — «апартеид». Может быть, что-то изменится теперь, когда он умер, но я сомневаюсь.

— Значит, вы полагаете, что кто-то в этом доме — один из ваших братьев или Кристин — убил вашего отца?

— Да. Это мое мнение.

— Через запертую дверь?

— Через запертый банковский сейф, если угодно, через стену в шесть дюймов толщиной. Там, где есть желание, найдется и способ.

— А тут было желание, и еще какое!

Алан Скотт улыбнулся.

— Я скажу вам кое-что, детектив Карелла. Если вы будете вести расследование, исходя из наличия мотива, то сойдете с ума. В этом столетнем особняке мы накопили столько мотивов, что ими можно взорвать весь наш город.

— А как, вы считаете, мистер Скотт, я должен вести расследование?

— Я бы попытался понять, как неизвестный ухитрился повесить старого мерзавца сквозь запертую дверь. Представьте себе, как это было сделано, и вы узнаете, кто это сделал. Я только предполагаю, мистер Карелла.

— И, конечно, это самая легкая часть работы детектива, — заметил Карелла. — Я ухожу. Мне больше здесь нечего делать сегодня.

"— Вы вернетесь завтра?

— Может быть. Если что-нибудь придет в голову.

— А если не придет? .

— Значит, назовем это самоубийством. У нас есть мотивы, как вы сами сказали, много мотивов. И у нас есть орудие убийства. Чего у нас нет, молодой человек, так это возможности. Я не гений, мистер Скотт. Я просто рабочая лошадь. Если мы все же будем сомневаться в том, что это самоубийство, мы поместим ваш случай в разряд открытых дел, — пожал плечами Карелла.

— Вы не производите такого впечатления, мистер Карелла.

— Какого впечатления?

— Впечатления человека, который легко сдается.

Карелла долго смотрел на него.

— Не путайте открытое дело с невостребованным письмом, — сказал он наконец, — спокойной ночи, мистер Скотт.

Когда в семь часов две минуты Тедди Карелла вошла в дежурную комнату, Питер Бирнс подумал, что у него сейчас будет сердечный припадок. Он видел, как Тедди шла по коридору, и сначала не мог поверить свои глазам, но потом узнал стройную фигуру и гордую походку жены Стива Кареллы. Он быстро направился к барьеру.

— Что вы делаете? — спросила Вирджиния.

— Кто-то идет сюда, — ответил Бирнс и замолчал. Он не хотел, чтобы Вирджиния узнала, что это жена Кареллы. Бирнс видел, что Вирджиния Додж становилась все более нервной и раздражительной с того момента, как избила Мейера, и боялся, что Вирджиния сделает то же самое с Тедди, если узнает, кто она такая. В углу комнаты Хейвз пытался оказать помощь Мейеру, лицо которого было глубоко рассечено. Кусок нижней губы, разбитой как раз посредине острой сталью револьверного дула, свисал на подбородок. Хейвз терпеливо обрабатывал раны и порезы йодом, время от времени приговаривая: «Спокойно, Мейер, спокойно». Его голос звучал приглушенно, словно он, как нитроглицерин, вот-вот взорвется.

— Да, мисс? — сказал Бирнс.

Тедди внезапно остановилась с внешней стороны барьера, удивленно глядя на него. Если она правильно прочла по движению губ слова лейтенанта…

— Что я могу сделать для вас, мисс?

Тедди моргнула.

— Войдите сюда, выкрикнула Вирджиния. Тедди со своего места не могла видеть ее и, естественно, не «слышала» ее слов. Тедди ждала, что Бирнс объяснит, какую шутку он хотел сыграть с ней, но его лицо оставалось неподвижным и серьезным. Потом он сказал:

— Не хотите ли войти, мисс?

И Тедди, еще более заинтригованная и удивленная, вошла в комнату.

Она сразу же увидела Вирджинию Додж и инстинктивно поняла, что Бирнс пытается защитить ее от этой