Воронья стража - Владимир Свержин

– Что-то случилось? – зная манеру напарника реагировать на неприятности, поинтересовался я.

– Ты ба! Вот шо значит пуля-дура не в башке вавку забульбенила! Думатель-то еще урчит!

– Позвольте, я уйду, – едва дождавшись окончания фразы д'Орбиньяка, вставила валлийка.

– Да, извини, – вздохнул я.

– Точно, – присоединил свои, как всегда, уместные замечания Сергей. – Прости его! Он в общем-то мужик, ну, в смысле, аристократ неплохой. И вот шо еще, подруга: не в службу, а в дружбу, сообрази чего-нибудь похлебать, а то так жрать хочется, шо скоро на людей бросаться начну!

Олуэн, не говоря ни слова, вышла из комнаты, искоса возмущенно глядя на Сергея.

– Так что все-таки произошло? – переспросил я, когда дверь за девушкой захлопнулась.

– Классика жанра, – ухмыльнулся д'Орбиньяк уже без пьяного куража. – Есть две новости: одна хорошая, другая плохая. Поскольку ты у нас весь изранетый наскрозь, сначала хорошая новость. Ремонт “Вепря” успешно завершен. Корабельный плотник нынче общался с клабаутерманном, и тот заверил, шо все пучком и можно плыть хоть в Австралию, как только ее откроют.

– Понятно, – кивнул я. – А вторая новость?

– В Австралию на этой каравелле нам идти не придется. Бравый шкипер, выползень гадючий, которого ты поставил командовать охраной порта, рванул на ней в море так, шо за кормой аж гай шумел и от натуги весла гнулись. Теперь в нашем распоряжении только местные шаланды, полные фекалий. А на них в море… – Лис махнул рукой. – В общем, мы тут почти заперты.

Я молча смотрел на друга, понимая всю глубину его возмущения, но с фактом бегства “зафрахтованного” нами корсара приходилось мириться. Противопоставить этому мы ничего не могли.

– Что-то еще?

– Да, – мрачно отмахнулся д'Орбиньяк. – Побывав в своей комнате, перед тем как валить сюда с докладом, я нарыл там зачудительное воспослание от самого лорда-протектора. Должно быть, капитан подкинул. И пишет этот волчара непривязанный, шо ежели я поспособствую вернуть на историческую родину ихнюю хроническую мамзель, то отсыпет он мне золотой казны мешок, бочку варенья и корзину печенья.

– Но ты же не станешь этого делать?

– Ясен пень, не стану. Но, блин, обидно, шо твой Рейли меня за падлу считает.

Я откинулся на подушки, прикрыв глаза. Выходка с запиской была вполне в духе Рейли. Подозревая, что, невзирая на все его старания, мне удастся захватить корабль и обеспечить бегство Елизаветы из страны, он снабдил хозяина “Вепря” своеобразной “верительной грамотой”, надеясь таким образом переломить ситуацию.

Лис, казавшийся, должно быть, ему легкомысленным пройдохой, по расчетам лорда-протектора, был весьма подходящей кандидатурой для задуманного маневра. Что ж! Рейли плохо знал Сергея, и очередной его выстрел попал в “молоко”. Так что, если рассудить здраво, нам скорее надо было радоваться, что правитель Англии избрал для воплощения в жизнь своего коварного плана именно д'Орбиньяка, а не кого-либо другого. В противном случае кто знает, не вышла бы нынче в море каравелла, имея на борту связанную по рукам и ногам Елизавету Тюдор. Так или иначе, следовало благодарить Всевышнего, что все сложилось именно так, и подыскивать нового опытного вояку на должность начальника обороны гавани.

Обговорив этот и еще ряд других вопросов, касающихся защиты города, я отпустил Лиса, как он говорил, накидать в топку калории, и сам в задумчивости начал помешивать серебряной, украшенной грифоньими головами Ван дер Хель-дернов ложкой остывающий бульон. Рейнар появился на канале связи спустя мгновение, так что я едва-едва успел проглотить первые глотки теплой наваристой жидкости.

– `Капитан! У тебя тут гости образовались `. – Он устремил взгляд на входные двери, возле которых стеной воздвигалась дородная служанка баронессы, вероятно, привезенная ею из загородного поместья.

– Я только что здесь все вымыла! – гневным тоном выговаривала голландка, категорически не желая впускать невидимого за ее спиной гостя. – Куда вы лезете со своими сапожищами!

– Но ведь на улице чисто, как в дворцовых покоях! – долетел до моего, вернее, до Лисовского слуха обескураженный голос дю Плесси. – Погоди! Погляди на подметки – они едва запылились!

Будущий великий прево Франции говорил сущую правду. В сравнении с ужасающе зловонным Парижем, где у самой ратуши на Гревской площади, в двух шагах от Сены, можно было лишиться чувств от нестерпимого смрада нечистот, хлюпающих под ногами; в сравнении с Лондоном, где лишь обилие садов давало возможность чувствовать себя более или менее нормально, да и то вдали от центральных улиц и рынков, – голландские местечки являлись эталоном чистоты. Здесь были свои проблемы: вечная сырость заставляла просмаливать стены домов, точно борта кораблей и дым смоловарен висел над городом, так что издали могло показаться, будто он объят пожаром. Но улицы тут чистили и скоблили с утра до вечера, а магистраты наиболее прогрессивных городов, вроде Роттердама или Лейдена, специальным актом даже запретили жителям мочиться в людных местах. Мера неслыханная по своей жестокости, а потому широко обсуждавшаяся в эти дни по всей просвещенной Европе! Так что Франсуа дю Плесси, несомненно, говорил правду. Однако, по мнению дебелой голландки, это вовсе не давало маркизу право ходить в сапогах по свежевымытому полу.

– Чего вы пришли?! – не унималась она. – Принц ранен, отдыхать изволят!

– Но дело не терпит отлагательств! – не сдавался Франсуа. – В конце концов, я тебе приказываю! Я начальник гарнизона его высочества герцога Оранского!

– Гарнизону своему приказывайте! – упрямилась блюстительница чистоты баронских полов. – А мне вы не указ! Начальник ваш сейчас бульон похлебает и на боковую завалится! К вечеру приходите!

– Лис! – попросил я. – Ты уж там распорядись, чтобы дю Плесси ко мне пропустили! Раз так рвется, стало быть, дело действительно серьезное!

Шевалье д'Орбиньяк отличался высоким талантом убеждать кого бы то ни было в чем бы то ни было. Правда, временами собеседники моего друга переставали понимать, о чем, собственно говоря, идет речь, но тем не менее конечной цели он добивался. Вот и сейчас, после недолгой, но содержательной перепалки пышнотелая голландка махнула рукой, окинула взглядом закованного в трехчетвертной доспех француза и… единым рывком взвалила его себе на плечи, точно это был не здоровый, сильный мужчина, а мешок с овечьей шерстью.

– Вот! – дотаскивая онемевшего от изумления маркиза до лестницы, выдохнула она, ставя офицера на первую ступеньку. – Извиняйте, господин лейтенант, здесь я еще не мыла! Ступайте, месье, но обратно пойдете – чтоб сапоги сняли!

– Да-а-а уж! – протянули мы с Лисом, не сговариваясь. – Чудны дела твои, Господи!

Франсуа дю Плесси показался на пороге моей комнаты спустя пару минут несколько сконфуженный, но все же полный решимости довести до конца начатое дело.

– Ваше высочество! – поклонился он. – Я прошу прощения, что врываюсь к вам в столь неурочный час, но дело неотложное!

– Слушаю вас, маркиз! – Я указал лейтенанту дю Плесси на табурет.

– С вашего позволения, монсеньор, как офицер, назначенный отвечать за оборону стен, я велел установить в разных местах куртин миски с водой, дабы по примеру древних воителей определить место, где враг намерен делать подкоп под стены.

– И что же? – Я напрягся.

Вопрос был чисто риторическим. Навряд ли бы молодой офицер явился просто сообщить о примененной им хитрости, тем более что, как он верно подметил, применялась она с античных времен.

– Вода в мисках у бастиона Лодочников колеблется! – четко отрапортовал лейтенант.

– Так. – Я скривился, точно от зубной боли. – Значит, подкоп. Невероятно! В такой-то почве! Неужели испанцы желают захлебнуться в грунтовых водах? Ведь здесь копни чуть поглубже и непременно упрешься в болото!

– Это не совсем так, ваше высочество! Я проверил, бастионы Рыбарей и Бочаров действительно стоят на слабой земле, и потому фундамент их укреплен свайным каркасом, засыпанным каменьями. Но третий бастион расположен на старом берегу. Там широкие пласты глины, а чуть выше – земля вперемешку с скатанным камнем. Видимо, тут-то испанцы и затеяли подкоп.

– Стало быть, у них хорошие инженеры! Но дон Гарсиа-то каков молодец! Землей и камнями из минной галереи он укрепляет лагерь, а солдат заставляет маршировать, чтобы скрыть шум, производимый саперами. Ах, хитрец! Вы сообщили месье де Батцу о своих наблюдениях?

– Едва лишь заметил колебание воды, ваше высочество! Господин коронель объявил, что мы будем строить контрминную галерею, и велел доложить о своем решении вам.

– Прекрасно! Передайте ему, что я одобряю строительство галереи. Пусть ближе к ночи подойдет сюда. Мы обговорим с ним детали.

– Я могу идти, мой принц?

– Да, благодарю вас, маркиз.