Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин

Усугубление чисто хозяйственных свар дополняется возникновением новых политических конфликтов. Если раньше драка между различными кремлевскими кланами преимущественно оставалась в рамках «межбашенного» пространства, то в настоящее время она все сильнее и во все более разнообразных формах выплескивается вовне.

Только в течение 2005 года это проявилось, по крайней мере, в двух получивших широкую огласку конфликтах: вокруг бывшего премьера Касьянова, попытавшегося было стать самостоятельной политической фигурой, и идеологии (разумеется, признаваемой исключительно формально) партии «Единая Россия».

Последний конфликт был вызван настойчивым стремлением руководства «Единой России» во главе с Грызловым стать ближе к избирателям, перестать выглядеть в их глазах исключительно «партией начальства» и примазаться к растущему социальному недовольству населения, получив тем самым дополнительный «кредит доверия». Объективно это требовало дрейфа «налево» – и Грызлов, хорошо помнящий, что в 2003 году предвыборные лозунги «Единой России» были едва ли не более левыми, чем лозунги КПРФ, четко и жестко позиционировал «идеологию партии» как «социал-консерватизм».

Эта вполне логичная и с партийной точки зрения полностью оправданная позиция оказалась совершенно недопустимой для кремлевского куратора (чтобы не сказать «хозяина») «Единой России» Суркова. Уже 20 июня в знаменитом интервью «Шпигелю» он дал резкую (хотя и заочную) отповедь Грызлову и четко обозначил свое резко негативное отношение к левой идеологии, решительно позиционировав «Единую Россию» как правую, либеральную партию.

Причины столь жесткой и с формальной точки зрения неразумной позиции Суркова представляются вполне прозрачными. Прежде всего, они определяются классовыми предпочтениями самого Суркова как, по всей вероятности, исключительно богатого даже по российским меркам человека и в силу этого склонного, естественно, к либеральным, а не социал-демократическим взглядам.

Безусловно, Сурков учитывает и объективную необходимость привлечения к партии возможно более широких слоев бизнесменов, которые объективно заинтересованы в возможностях лоббирования, которые, как бы скудны они ни были, может предоставить им только партия, находящаяся «при власти». Администрации президента придется терпеть это лоббирование как минимальную плату за отвлечение энергии бизнесменов от защиты своих прав как социального слоя на решение их частных индивидуальных проблем, а их финансовых ресурсов – от спонсирования, хотя бы и тайного, различных оппозиционных структур.

Кроме того, представители администрации президента просто в силу самого своего положения не имеют возможности сколь-нибудь заметно уступать партийной бюрократии «Единой России» просто потому, что в противном случае она почувствует свою силу и начнет становиться самостоятельной.

Наконец, в том случае, если «Единой России» будет позволено «пойти за избирателями» на левую часть политического спектра, она в процессе этого передвижения теоретически может уйти из-под контроля кремлевских чиновников и начать служить народу своей страны, а не правящей бюрократии. Понятно, что такое развитие событий не может восприниматься ее кремлевскими хозяевами (которые разрешают даже просто общаться с журналистами, по появляющимся в СМИ сообщениям, от 7 до 15 депутатам из более чем 300!) как приемлемое.

Помимо этих вполне рациональных опасений, Сурковым и его коллегами из администрации президента (пока книга будет издана, Суркова могут легко уволить, но администрация-то останется) движет, по всей вероятности, и прагматичный мотив политического планировщика.

В самом деле: на левом фланге – именно в силу преобладающей политической ориентации широких масс населения нашей страны – с формальной точки зрения наблюдается толкотня, периодически перерастающая в давку. Помимо «статусных» коммунистов, на нем прочно обосновалась «Родина», да и ЛДПР в периоды отвлечения от национал-патриотической риторики или откровенного бреда уверенно применяет преимущественно левые лозунги. «Яблоко» также все более становится социал-демократической по духу партией – и это без учета огромного количества небольших и разнообразных партийных структур. Поэтому не вызывает сомнения, что левые политические силы, разорвав свой колоссальный электорат на партийные клочки, тем не менее не одним, так другим боком все-таки протиснутся в Государственную Думу.

На правом же фланге ситуация строго противоположна. Довольно заметному слою либерально ориентированных избирателей (около 10 %, а с учетом мобилизуемой молодежи – и все 15 %) соответствуют два «обмылка» либерального прошлого – СПС и «Яблоко», которые, отягощенные подорванной репутацией и взаимной ненавистью, оттолкнули от себя значительную часть правого электората и при всем желании не имеют возможности попасть в парламент. (Ситуация с выборами в Мосгордуму в декабре 2005 года представляется уникальной, целиком и полностью обусловленной московской спецификой, в частности, полной приемлемостью для мэра Москвы Лужкова двух из трех представителей «Объединенных демократов».[77] )

Другие же политические структуры, возникающие на правом фланге, от партий В. Рыжкова и Хакамады до Объединенного гражданского фронта Г. Каспарова (не говоря уже о почившем «Комитете-2008»), носят либо откровенно маргинальный, либо столь же откровенно антипутинский характер (а часто гармонично совмещают эти два качества).

Первое делает их заведомо непроходными, второе – полностью неприемлемыми для администрации президента (и, соответственно, еще более непроходными). Соответственно, правый фланг политического поля, с точки зрения кремлевских манипуляторов, оказывается непозволительно оголен. Между тем вычеркивание либерально настроенных избирателей из политического спектакля не просто порождает технические проблемы (явка падает, а масштабы необходимых, по всей видимости, фальсификаций возрастают), но и создает потенциальную угрозу того, что вычеркнутые из политики либеральные избиратели (а они относительно обеспечены, адаптированы к рынку и активны) станут опорой какой-либо «внесистемной», то есть открыто враждебной Путину и силовой олигархии в целом политической силы.

Допустить этого нельзя – и, значит, либерально настроенным избирателям надо дать возможность проголосовать за кого-либо одновременно влиятельного и потенциально близкого им. Все без исключения попытки вырастить «на пустом месте» подобных либеральных и одновременно лояльных правящей бюрократии «новых правых» провалились с большим или меньшим треском. Причина неудачи заключалась как в изначальной противоречивости предъявляемых требований (либералам предлагалось быть лояльными заведомо антилиберальной силовой олигархии), так и в невыносимо жестких требованиях к покорности, исключающих вероятность появления в этих проектах людей с лидерскими качествами.

Таким образом, единственным способом масштабного привлечения к голосованию либерально ориентированных граждан стал сдвиг «Единой России» с центра на правый фланг и всяческое усиление либеральной риторики.

«Социал-консерватизм», провозглашаемый Грызловым, был в этих условиях совершенно неприемлемым, и естественная конкуренция за контроль над партийным механизмом дополнилась еще и глубоким идеологическим конфликтом. При этом, поскольку Грызлов исторически ориентирован на представителей силовиков, а его ключевой кремлевский куратор Сурков ближе к либералам (да и стремится подвинуть «Единую Россию» в их сторону), идеологическое противоречие было подкреплено системной, неотъемлемой для путинской правящей бюрократии враждой силовых олигархов и либеральных фундаменталистов.

Конфликт между партийной бюрократией «Единой России» и администрацией президента (в лице, насколько можно понять, Грызлова и Суркова) развивался в течение почти всего 2005 года. Его проявлениями, в частности, стали судорожные и быстро пресеченные отращивания социал-демократического и либерального «крыльев» партии.

С этим же противостоянием было связано и изгнание формального партийного руководства (Богомолова и Волкова), известных свой близостью к силовикам (то есть к естественным конкурентам Суркова) с призывом в конечном итоге на «партийное ханство» молодого родственника Грызлова.[78]

Второй конфликт внутри правящей бюрократии, внезапно проявившийся в сфере публичной политики, был связан с неудачной активизацией Касьянова, где-то в конце лета 2005 года, насколько можно судить, попавшего под контроль администрации президента и превратившегося в один из ее проектов. Косвенно это подтверждали его публичные выступления, трогательно выгораживающие Путина и переносящие ответственность за происходящее в стране на правительство и «Единую Россию» – в полном соответствии одному из основных посылов официальной пропаганды: «царь у нас хороший, а плохи лишь бояре».