Рассвет в ночи - Анна Крол

Город, как это всегда бывает в сентябре, еще тянулся к лету, но посеревшее небо было точным отражением Ее ясных глаз. Волосы Ее спускались черными волнами по плечам, по спине... Никто не видел Ее с заколотыми волосами. Никаких унылых буколек, высоких хвостиков и растрепанных кос! Черная грива, обрамляющая бледное вытянутое лицо, выгодно оттеняла светлые, серебристого цвета глаза. Она шла по городу, впитывая в себя тяжелый прохладный воздух, который, казалось, противостоял силам природы и совсем не хотел вдыхаться. Каждый вдох давался Ей с трудом, и Она каким-то шестым чувством знала, что скоро начнется гроза. Осенняя, холодная, но все еще с отголосками летней беззаботности и ярости.

Она остановилась на перекрестке, намереваясь шагнуть на путь, ведущий к дому, но что-то Ее остановило. Серые глаза задумчиво сощурились, и легкая улыбка искривила губы. Твердым шагом Она направилась в ближайший книжный магазин. Он, как и многие прочие книжные магазины, подолгу пустовал. Здесь было много антикварных поддержанных книг, и посему лавочка не пользовалась особой популярностью. Она уверенно шагнула прямо к продавцу и протянула сложенную вдвое купюру:

─ Лорка... Мне нужен Федерико Гарсиа Лорка.

Продавец, пожилой, но еще крепкий мужчина, замялся, оглядел Ее аккуратное платье, ожерелье белого метала, обвивающее тонкую шейку, и вздохнул:

─ Прошу меня извинить, но у нас только старая... старая книжка, и не думаю, что вам...

─ Мне все равно.

Произнесено это было с легкой улыбкой, настолько обаятельно-радушной, что мужчина улыбнулся в ответ, и через минут десять сосредоточенных поисков на столике лежала потрепанная книженция, явно побитая жизнью и дождем. А еще воском, кажется... Впрочем, ей было действительно все равно. Она вышла из магазина и с легким беспокойством посмотрела на небо. Тяжелые тучи -только выплыли из-за горизонта, и гроза явно не собиралась начинаться сию секунду. Это успокоило Ее, и Она неспешно пошла... нет, опять не по пути домой. Не туда, где ждала Ее верная рыжая соседка, вовсе нет. Она свернула в совсем другой переулок, скользя мимо прохожих с отсутствующими лицами, сохраняя на своем лице какое-то задумчиво-мечтательное выражение.

Шаг, второй, перейти дорогу, благодарно кивнуть притормозившей машине, и вот уже ворота. Она провела ладонью по шершавому столбу фонаря, снимая отваливающуюся старую белую краску. Шагнула еще раз и попала в объятия парка. Он встречал Ее чуточку рассерженно, обиженно, но все равно с радостью. Видано ли дело - его любимая подруга столько времени где-то пропадала, обходя парк самой дальней дорогой, не заглядывала даже в дождь и ночью! Так и оскорбиться недолго... Но вот Она пришла, и парк счастлив, и плевать ему на сотни прогуливающихся пар, и вот крепкие дубы добродушно ворчат на Нее, а юные березы что-то обиженно лепечут, речка течет еще быстрее и радостней, и мостик весело поскрипывает под Ее ногами. Она проводила рукой по листве, балансировала на бордюрах, касалась кончиками пальцев бегущей воды. Она знакомилась с парком заново, и в омутах Ее серьезных глаз вновь разгорался тот чуточку безумный огонек.

Она выбрала скамейку под ивой. Ей была знакома эта скамейка - Она подолгу раньше тут сидела... Впрочем, разве нужно об этом вспоминать? Лорка на время был отложен, и Она взяла в руки шуршащую газету, что валялась на скамье, равнодушно брошенная кем-то, забытая и ненужная. Привычно пролистывая страницы про бизнес и экономику, Она вдруг замерла. Взгляд зацепился за название какой-то фирмы, и Она разгладила газету на коленях, водя пальцами по строчкам.

"...Недавно весь немаленький мир экономики и бизнеса нашего города был потрясен! Из известной и процветающей компании "Окваль и Ко" ушел один из самых перспективных работников. Руководитель компании отказался как-либо комментировать это, но мы даже не сомневаемся в том, что это чрезвычайно расстроило и огорчило многих... из этой компании, конечно! Ведь не является секретом то, что сотрудники этой фирмы отличаются поразительной деловой хваткой, а также изощренной жестокостью на рынке ценных бумаг. Что же до этого бунтовщика, этого человека, сумевшего отказаться от гор золота и славы, от мира особняков и яхт, то он, как сумели выяснить сотрудники нашей редакции, открыл небольшое дело, а точнее - брокерское агентство. Без лишнего шума и скандалов, воспользовавшись, смею заметить, не своими связями и деньгами, а исключительно умом и обаянием! Вот уж чего мы не ожидали от жесткого человека, которого ненавидели практически все сотрудники... А что же до компании "Окваль и Ко", то мы смеем надеяться, они найдут ему замену, хоть сделать это, несомненно, будет затруднительно..."

Она провела ладонью по шершавой бумаге и прочитала все, что было на этой странице, но больше никаких упоминаний об этом событии не обнаружилось, и Она медленно отложила газету, продолжая смотреть в пустоту. Казалось, в Ней оживает прошлое, прорастает, пускает корни, как этот старый сад, зацветает и распускается фиалками...

Небо все темнело и темнело, и каким-то шестым чувством Она поняла, что сейчас будет... Почувствовала, затрепетала. И распахнулись серые, как это небо, глаза, просветлело лицо, скользнули по плечам локоны длинных волос. Лорка был распахнут на середине книги, и Она улыбнулась, ловя такие знакомые строчки:

─ Мой поцелуй был гранатом,

отверстым и темным,

твой рот был бумажной

розой.

А дальше - снежное поле.

Гром пророкотал в первый раз, тучи тяжелыми горстями собирались на небе, деревья озабоченно перешептывались, и первые люди испуганно пошли быстрее домой. Она улыбнулась, водя пальцами по желтеющим страницам, не обращая внимания на то, что небо все больше темнеет, и темнеет, и темнеет... Вот упали первые капли, и буквы на странице разъехались, сморщились, искривились, расплавились... Но Ей не нужны были буквы - Она знала этот стих наизусть. Как и много других, как все остальные. Но этот - особенно.

─ Мои руки были железом

на двух наковальнях.

Тело твое - колокольным

закатом.

А дальше - снежное поле.

И тут вспыхнула молния. Грозно, яростно, угрожая и предостерегая. Вслед за ней грянул гром, раскаты которого, как воинственные кони, пронеслись по небу, спускаясь по танцующим в порывах ветра деревьям на землю. Она запрокинула голову, встречая долгожданную грозу радостным смехом. По щекам, подбородку и лбу потекли холодные колючие капли, которые мгновенно слизывал ветер, ревнуя их к бледной как алебастр коже. Следом за Ее лицом последовали протянутые к небу раскрытые ладони. Она улыбалась, серые глаза сверкали, но не было в Ней беспомощного и ликующего восторга. О, нет! Она сама была грозой. Яркой, никому не принадлежащей, свободной и полыхнувшей, как яростное пламя. А губы, заалевшие от ударов дождя, продолжали захлебываясь шептать: